Дмитрий Дашко - Щитом и мечом

– Что вы здесь делаете? Прибыли, чтобы арестовать меня?

– Для начала устрою обыск. Мои люди перевернут всё вверх дном. Это у них неплохо получается. А о вашей судьбе мы поговорим после. Хотя… – я сделал паузу, – думаю, вам нечего бояться. Крови на вас нет, а преступления ваши носят исключительно политический характер. Значит, необходимо, чтобы вы понесли соответствующее политическое наказание.

– Какое? – растерянно спросил он.

– Побудете парламентёром. Донесёте до вашего начальства наши слова.

– И только?

– Мы исходим из соображений разумной достаточности. Загнанная в угол крыса бросается на нападающего. Видит бог, я не желаю вам такой участи. Передайте кардиналу Корсини, что мы действуем с исключительным уважением к сану понтифика[19] и не собираемся раздувать международных скандалов. Взамен… взамен всего-навсего попросим о маленьком одолжении…

– Насколько маленьком? – глаза собеседника сузились.

– Совершенно незначительном по сравнению с неприятными последствиями, которые мог бы вызвать шпионский скандал. Наши условия озвучены в этом документе, – я протянул Азарию папку с бумагами, на которых ещё не высохли чернила, нанесённые рукой самого Остермана. – Разумеется, они имеют исключительно неофициальный характер. Но… нам было весьма приятно, если бы кардинал и его преосвященство Климент Двенадцатый отнеслись к ним с должным вниманием.

Я усмехнулся.

– Мы друг друга поняли, святой отец?

– Поняли, – кивнул тот.

– Замечательно. И да, хочу дать вам один совет.

– С каких это пор вы советуете шпионам?

– Это совершенно неважно. Просто в целях вашей же безопасности постарайтесь уверить всё ваше начальство, что завещание Петра Второго не более чем миф. Тогда вашей жизни ничего не будет угрожать.

– Значит…

– Мы нашли его и уничтожили, – подтвердил я.

– Понятно. Хорошо, считайте, что я уже совсем забыл об этом завещании. Всё равно мне нечего предъявить кардиналу.

– Приятно иметь дело с понимающим человеком.

– Как скоро я смогу покинуть Россию?

– Да сразу после того, как закончится обыск. Все необходимые документы уже выправлены. И не волнуйтесь, вы поедете не один. Дорога, знаете ли, дальняя, скучная… А тут сразу несколько попутчиков, что, согласитесь, гораздо веселей. Добрая беседа всегда сокращает путь. Компанию вам составят и ваш дружок Ла Коста и Барбарела. СМЕРШ пришёл к выводу, что им абсолютно нечего делать в стране. Надеюсь, Фузано найдет, кем можно их заменить в своём балете.

Обыск особых результатов не принёс, да я на них и не надеялся. Прибыл посыльный от Остермана с подготовленными бумагами на выезд из страны, я вручил их Азарио и Ла Коста.

– Господа, на всё про всё у вас двадцать четыре часа. Прошу уложиться в отведённое время, иначе вы будете отконвоированы силой. Честь имею! – Я надел треуголку и откланялся.

Вот и всё, ещё одно дело завершено, доложусь Белову и попрошусь пораньше домой. Спать хочется… слов нет.

Но до чего же приятно осознание прекрасно выполненного дела! Какой камень свалился с наших с Иваном плеч! Были моменты, когда я впадал в отчаяние, но… в итоге победа осталась за нами. Пусть и дорого обошлась.

Внезапно прибывшие со мной преображенцы разбавились небольшим отрядом семёновцев. Вперёд выступил моложавый поручик:

– Господин Пётр Елисеев, старший следователь СМЕРШ?

– Он самый.

– Лейб-гвардии Семёновского полка поручик Костолевский. Прошу сдать вашу шпагу и следовать за мной.

– Простите, поручик, что это значит? – удивился я.

– Узнаете на месте, – пообещал поручик.

– Но с какой стати я должен отдать вам шпагу? Это арест? Если да, я требую объяснить причины.

– Сие не арест, а исключительно меры предосторожности.

Недоумённо покачав головой, я всё же согласился отдать шпагу и сел вместе с офицером в тёмную карету с опущенными шторками. Внутри сидели ещё двое: нижний чин того же Семёновского полка и мужчина в партикулярном платье. Присмотревшись, я опознал штатского. Это был незадачливый подельник пристреленного мной похитителя. Что-то везёт мне на встречу с этой братией. К тому же я регулярно прореживаю их ряды.

– Ба! Какая неожиданная встреча! – воскликнул я. – Поручик, вы бы лучше арестовали этого субъекта. Прошлой ночью он участвовал в похищении человека. Подробности можете узнать в Сыскном приказе.

Поручик отвёл взгляд в сторону, притворившись, будто не слышит, а лицо у бандита приобрело густой свекольный оттенок, и что-то мне подсказало, что не от смущения.

Ситуация окончательно разонравилась.

– Поручик, не стоит прикидываться глухим! Мне очень странно видеть вас в компании преступника. Где ваша гвардейская честь?

Костолевский повернул голову и с тщательно маскируемой яростью произнёс:

– Сударь, сейчас не время и не место обсуждать с вами вопросы чести. Я получил приказ и выполняю его. Как только всё разъяснится, готов быть к вашим услугам, дабы не позволить вам очернять фамилию Костолевских.

– Вызываете меня на дуэль? Боюсь, я не смогу дать вам сатисфакцию, ибо не уверен, что согласен дуэлировать с теми, кто якшается со всякой дрянью. Но я переменю своё мнение, если вы, поручик, после того как отвезёте меня, доставите этого краснорожего мерзавца в Сыскной приказ. Господин Чирков будет вам премного благодарен.

– Я подумаю над вашими словами, – сдержанно кивнул поручик.

В этот момент ещё более раскрасневшийся бандит выбросил вперёд правую руку, целясь в мой живот. Я успел заметить блеск лезвия и молниеносно среагировал, поскольку с самого начала видел в злодее угрозу и не упускал его из виду.

Драться в тесном узком пространстве кареты непросто, это требует определённой сноровки. В отличие от противника, я ею обладал. Иван охотно передавал мне свои навыки, да и у меня кое-какой опыт имелся.

Сначала заставил негодяя выпустить нож, выкрутив ему кисть, потом заехал локтем в нос. Этого хватило, чтобы типчик даже думать забыл о сопротивлении. Теперь он лишь скулил по-собачьи и размазывал кровавые сопли по лицу. Тут Костолевский опомнился, бросился мне на помощь. Вдвоём мы окончательно обездвижили убийцу, связав его офицерским шарфом. Четвёртый попутчик, солдат, оцепенел, и пользы от него было как от козла молока.

Поручик кликнул ближнего сопровождавшего нас верхового и передал ему на попечение арестованного негодяя. Другой наш попутчик тоже покинул карету по распоряжению Костолевского. Ему было наказано отправиться в полковой двор и получить порцию палок за «ненадлежащее преступное поведение».

– Теперь вы видите, с кем связались? – поинтересовался я, когда в карете остались лишь мы вдвоём.