Сергей Садов - Загадка имперского посла

— А-а-а… а есть разница?

— Боевыми искусствами надо заниматься серьезно, тренируясь каждый день, отрабатывая удары. И так в течение многих лет. Только тогда ты станешь настоящим мастером. Но я не думаю, что ты действительно хочешь всю себя посвятить боевым искусствам, а потому с тобой мы будем заниматься немного по другой программе, только чтобы ты смогла постоять за себя и сумела бы от противника убежать.

Наташа потом пожаловалась папе, но тот поддержал друга и даже сам отвел дочь в зал. С тех пор она и тренировалась… бегать. Точнее, как говорил Николай Павлович, он тренировал ее выносливость и развивал гибкость, а еще учил падать. Уже позже, когда она подросла, тренер показал ей ровно шесть приемов — три для защиты и три для нападения. Защита от ударов сверху, прямых ударов и от ударов снизу. Ну и нападение снизу, прямой удар и удар сверху. Все остальное время уходило на доведение всех их до автоматизма. Из любого положения, в любой момент она должна была выбрать наиболее действенный прием и выполнить. И связки… защита должна немедленно переходить в атаку, а атака в защиту. Заблокировать удар и тут же ударить в ответ.

— Запомни вот что: обычных людей ты так свалишь, но против опытного бойца, пусть даже драчуна, будет трудно, поэтому у тебя есть только один удар. Я потом покажу куда лучше всего бить, чтобы наверняка вывести его из строя. Второй же удар может быть максимум добивающий, когда противник после первого уже повержен, но еще не нокаутирован. Если первый удар не прошел — не геройствуй. Пока противник ошеломлен — беги. Беги и ори, зови на помощь. Зови милицию, пожарных, скорую помощь, кого угодно.

Наташа морщилась.

— Ну прямо так вот.

Тренер только вздыхал.

— Знаешь, сколько мне пришлось хоронить самоуверенных юнцов, считающих себя непобедимыми? Думаешь, я тебя учу, чтобы ты драки устраивала? Я просто хочу, чтобы у тебя было больше шансов выжить в непредвиденной ситуации. В драке главное сохранить холодную голову, чтобы найти момент удрать.

— Вы своих бойцов тому же учите?

— Мои бойцы в драках не участвуют. У них оружие есть, которым они пользуются очень хорошо. Намек понятен?

— У противника тоже может оказаться оружие…

— Правильно. Джентльменских драк не бывает. А потому, если ты видишь, что ситуация хуже некуда и неприятностей не избежать — бей первой. Оставь все эти вежливые расшаркивания и предоставления права первого удара голливудским героям. Главное ошеломить врагов, пусть они растеряются, а там уже по обстановке. Не получилось первой атаковать, моли о пощаде, плачь, но получи возможность ударить. И удар твой должен быть разящим, ибо второго шанса тебе не дадут…

Наташа очнулась уже когда противник корчился на земле. Сама ошеломленная произошедшим, она замерла. Вот уж действительно автоматизм. Годы тренировок и отработка одних и тех же движений не прошли даром, и тело само среагировало на угрозу. Теперь надо бежать…

Девочка оглянулась. Бежать? Хм… Похоже не придется. Ошарашенная компания стояла чуть в стороне и пялилась на нее раскрыв рот. Кажется, мало кто из них понял, что произошло. Они видели, как ударил их предводитель, а вот что было дальше… Наташа неторопливо нагнулась, подняла выпавшую сумку с тетрадями, повесила на плечо и медленно отправилась дальше, оставив всю компанию за спиной. Преследовать ее, как она опасалась, никто не стал, а то уже готовилась дать деру, если послышатся шаги за спиной. Облегченно вздохнув, она расслабилась и зашагала уже более уверенно. Правда, чудесные виды на море в этот раз не доставили ей никакой радости.

А вечером был скандал. В дом к мадам Клонье заявился лично сенатор Торвальд-старший и, с трудом сдерживаясь, долго говорил все, что думает о поведении её подопечной, что он так дело не оставит, что он будет жаловаться директору лицея и будет настаивать на исключении хулиганки, которая калечит цвет аристократии республики. Стоявший за спиной отца Аристар злорадно посматривал на Наташу, изредка корча её грозные, как ему казалось, рожи.

Растерянная мадам Клонье, видно впервые попав в такую ситуацию, совершенно не знала как себя вести. Она посматривала на Наташу, видно у нее в голове не укладывалось мысль как эта хрупкая девочка могла до полусмерти, со слов отца, избить такую дылду, что сейчас злорадно ухмылялась у кресла. С другой стороны, она ведь и сама не знала, на что способна Призванная. Порой её очень трудно было понять. Все, на что хватало мадам, это уверять сенатора, что она обязательно разберется и поговорит с воспитанницей. Хотя иногда и она не выдерживала откровенной нелепицы в обвинениях, счастье, что Торвальд-старший в своем гневе мало обращал внимания на то, что говорила мадам Клонье.

— Ох ты, Господи! Но как же моя маленькая девочка могла обидеть вашего жереб… гм… такого могучего юного жельтмена?! Ну настоящая бандитка! Говорите, кого-то избила? Наташенька! Но это ты уже слишком!

При этом она умудрялась сохранять совершенно серьезное выражение лица и иногда даже, сурово сдвинув брови, поглядывала на Наташу, изображающую раскаивающуюся Магдалину.

— Просто удивительно, что она не покалечила ещё кого-нибудь. Там ведь, вы говорите, было много людей? И на них она не бросилась? Даже странно, что только вашему оболду… умнице досталось. Но я обещаю обязательно с ней поговорить.

Мадам изобразила гримасу, способную, как ей казалось, разжалобить даже старую метлу, забытую в углу.

— Я требую извинений! — почуяв слабину, Торвальд-старший насел основательно. — Публичных! Завтра утром в лицее она должна при всех попросить прощения у моего сына!!!

Мадам Клонье уже достаточно узнала Наташу и понимала, что ту проще убрать из лицея, чем заставить сделать что-то, чего она делать не захочет. К тому же не верила она, что девочка вот так ни с того ни с сего набросилась на Аристара Торвальда и избила его.

— Но, господин…

— Хорошо.

— Что? — Элиза Клонье даже подумала, что ослышалась. Простоявшая рядом с ней девочка за весь разговор не проронила ни слова, только губы покусывала, но сдерживалась. А тут вдруг заговорила и…

— Я говорю, что согласна завтра принести публичные извинения господину Аристару Торвальду.

— Вот так бы и сразу. — Почувствовав победу, Торвальд-старший сразу успокоился. — Я лично приеду завтра утром. И если ты действительно попросишь прощение, то, возможно, я не буду подавать жалобу директору лицея.

Мадам Клонье вежливо распрощалась с сенатором, но когда за ним закрыла дверь, всплеснула руками.

— Боже, что там у вас произошло? И почему ты мне не рассказывала, что у тебя там проблемы с этим…