Совок 12 (СИ) - Агарев Вадим
— Да заткнись ты! — шагнув вперёд, Вова, стараясь не попасть под кровавые брызги, заехал кулаком в ухо нашего травмированного коллеги, — Чего он, сука, орёт, как резаный! — словно оправдываясь, пояснил он мне свои агрессивные действия. — Его бы перевязать, ты как считаешь? — вопросительно уставился он на меня своим невозмутимым чингизитским взглядом. — Вытечет еще раньше времени. Ты же у него еще что-то спрашивать будешь? — с неодобрением глядя на распластавшегося у своих ног Губанова, уточнил он.
— У тебя вя́зки еще остались? — по-нашему, по-иудейски, то есть, вопросом на вопрос ответил я своему лучшему и единственному другу-татарину. — Да, а ты чего молчишь, ты второго-то жулика спеленал? И Лизка где? Как она?
— В машине они. Оба! Лиза в порядке! Крепкая девчонка, хорошо держится. Даже не хнычет! Жулик упакован и лежит в багажнике, — не растекаясь по древу лишними подробностями, доложился Вова по всем пунктам, — Машину, так-то, если по-хорошему, во двор загнать бы надо! Мало ли кто там мимо неё по улице шариться может!
— Тогда иди и загони! — согласился я с разумностью его довода, — А я пока тут с этим симулянтом разберусь. И вя́зку ты всё же дай мне хотя бы одну, если есть! Этому уроду руку перевязывать необязательно, но перетянуть, ты прав, надо! А то и впрямь, вытечет мерзавец до срока. И да, чуть не забыл! Ты вот, что, Володь, ты принеси из нашей машины портфель. Он в багажнике лежит. И канистру тоже принеси. Только, Вов, ты машину к дому не подгоняй, не надо, чтобы соседи завидовали. Сам понимаешь, два «жигуля» одновременно у этой помойки, это слишком ненормально! Такое событие все соседи, которые вокруг живут, обязательно запомнят!
Вова невозмутимо кивнул и не стал убеждать меня, что на улице уже не светлый день. И, что ничего страшного не случится, если канистру, которая весит, ни хера не как пушинка, он лучше подвезёт сюда на тачке. Что ни говори, а крепко повезло мне с другом! Какое же это счастье, когда напарник по службе не дебил! И трижды счастье, что он не ленивый дебил!!
Нагаев сунул руку в карман форменных брюк и достал ворох капроновых шнуров, нарезанных короче метровой длины. Их я совсем недавно и собственноручно заготовил. По-варварски срезав бельевые верёвки в ванной у доктора исторических наук Левенштейн.
Взяв из вовиной горсти пару штук, я присел на корточки над нашим сослуживцем по внутренним органам. Пребывающий в состоянии крайнего изумления пленник, дышал неравномерно и вдобавок тихо стонал. Н-да, ничего не скажешь, крепок мой друг. И удар у него поставлен неплохо. Это, если говорить очень мягко… Надо бы впредь и при каждой, без исключения возможности, стараться избегать с ним конфликтных ситуаций…
Проводив Вову, я всерьёз занялся жертвой кровопускания. Нет, кровь из пореза у капитана не фонтанировала, но всё же лужа под ним натекла уже немалая. И с наложением жгута медлить было бы уже нежелательно.
Предплечье я Губанову перетянул на совесть. Всё точно так, как учили на занятиях по медподготовке. В армии, в милицейской школе и на бесчисленных курсах подготовки и переподготовки. И еще, как самому не единожды доводилось практиковаться во время командировок по буйным шашлычным республикам.
Оставшимся концом вя́зки я притянул порезанную руку упыря к его здоровой левой. Потом недолго подумав, второй верёвкой заодно сразу связал и ноги. Глушеный он и крови потерял немало, но это как раз тот случай, когда лучше перебздеть, чем недобздеть.
Решив быть экономным, наручники на капитана тратить я не стал. Подняв их из-под стола, рачительно засунул их себе в карман. Помимо того, что браслеты сами по себе дефицит, на них еще и номер выбит. А номерными спецсредствами, даже, если за них расписывался не ты, лучше не разбрасываться. Ибо чревато такое разгильдяйство самыми канительными последствиями.
Где-то во дворе глухо прорычал на перегазовке мотор, после чего сразу же умолк. Меньше, чем через минуту в гадюшнике, к которому я уже притерпелся и принюхался, снова появился Нагаев. Канистру он поставил на пол, а изрядно поюзанный профессорский портфель пристроил на стол. Я поблагодарил друга и начал его выпроваживать.
— Вов, я здесь сейчас жесткой мерзостью заниматься буду, так что ты подожди пока во дворе! — не желая обижать словоблудием неискушенного друга, не стал я крутить вокруг сути, — Поверь, не надо тебе на это смотреть! А, если понадобится твоя помощь, я тебя обязательно позову!
Напарник недоумённо выкатил на меня свои выразительные глаза и пару раз недоумённо хлопнул своими пушистыми ресницами. Он явно не понимал, почему я его выгоняю. И ведь действительно, не понимал! Он, наверное, думает, что я намереваюсь жестоко избивать капитана Губанова. И тем самым не хочу его смущать. Вовка просто не знает, что это работает совсем не так. Капитан не квартирный вор с тремя судимостями. Он даже не мокрушник. Вернее сказать, он не просто мокрушник. И предмет нашей с ним беседы совсем из другой категории. Поэтому самый изощрённый мордобой и упражнения с его почками и печенью, эффекта не дадут. Точнее сказать, быстрого и всеобъемлющего эффекта. Обычным применением дедукции уродовать его придётся до завтрашнего вечера, а информацию он будет выдавать рваными частями. Так уж устроен человек. А капитан Губанов к тому же еще не простой инженер по технике безопасности из соседнего ЖЭКа. И не банщик. Он во время допроса наверняка будет пытаться что-то выкруживать и вести свою игру. Как ты его при этом ни бей. Издержки профессии, это раз. И на слабака он не похож, это два!
А тут еще хер его знает, что это за клоака, где мы сейчас находимся. Когда и кто в ней неожиданно появится. Сами притоносодержатели, прописанные по этому адресу или же участковый инспектор со своим напарником или с внештатниками. И какими сказками булонского леса нам их тогда развлекать? Нас-то с Вовой они не тормознут, а моих врагов мы в таком случае точно, упустим. И где я их потом буду отлавливать? Ждать, когда этот Губанов со своим Скобарём опять Лизу прихватят? Или Пану? Нет, ребята, так не пойдёт! Мы пойдём другим путём! Давным-давно и многократно проверенным. Лучшее средство от зубной боли, это всегда зубной кабинет и только он! Да, я простоват и местами бываю излишне наивен. Но всё же не настолько я толерантный утопист, чтобы лечить воспалённый аппендикс таблеткой аспирина. А Нагаеву всё равно лучше не видеть того, чему меня научили славные девяностые. Бывшие-будущие. И не менее волнительные, чем эти девяностые, так же очень весёлые вояжи по горам и предгорьям. Когда каждый проведённый там день, скуповатая родина засчитывала мне по выслуге за целых три.
— Ладно, как хочешь! — пожал плечами Вова и мне показалось, что в его голосе прозвучали нотки обиды. — Зови, если что! — потоптавшись, он вышел и тактично прикрыл за собой дверь.
— Мучить будешь? — не шибко испуганно спросили меня с пола, — На хера тебе это надо, мы же ничего тебе сделать не успели! И девку твою не тронули!
Терять моим штанам в плане антисанитарии было уже нечего, и я уселся на знакомую табуретку. Как бы оно не было, но какое-то время надо будет потратить на предварительную беседу. От неё, от этой беседы я тоже рассчитывал кое-что получить.
— Вы мне ничего не сделали потому, что я вам этого не позволил сделать. И Лизу по этой же причине вы не тронули. А это значит, что для тебя и для твоего ублюдка-подельника данное обстоятельство смягчающим являться не может! — я уже начал настраиваться на тягостную и неприятную работу. — Говоришь, с Лизой он поближе познакомиться хотел? А меня ты в сортир вниз головой засунуть собирался?
Городской опер начал горячо и очень убедительно доказывать мне и объяснять, что далеко не все его слова следует воспринимать буквально. Что большую часть грубых слов, а, тем более угроз, он высказал по причине душевного расстройства. Которое он переживает в основном из-за неприятностей по службе.
Меня постепенно уже начинала утомлять и раздражать уверенность Губанова, что ему по силам засрать мне мозг. Я видел, что он всерьёз настраивается на попытку меня уболтать. Ну да, кто он и кто я! В отличие от меня, пионера, он уже лет пятнадцать оперит. И серьёзным криминалом занимается уже не два и не три года.
