Шмары, шпики и лимоны зелени - Александр Евгеньевич Нерозников
– А!.. – наконец очнулся толстячок в прихожей и выплыл в залу. – Наверно, вы брат собственницы!
– Какой еще собственницы?! – Кабысток без спроса присел на краешек новенького стула перед большим обеденным столом.
Из спальни вышла девочка-подросток в пижаме.
– Ма, эт кто? – из-за ее спины выглянула еще одна сонная мордашка, гораздо моложе.
Женщина поспешила к детям и с некоторым трудом затолкала их назад за дверь.
– А Мария Сергеевна вам кем приходится? – мужичок стал перед ним.
Матвей Егорович почесал макушку.
– Тебя как зовут, парень?
– Миша, то есть Михаил!
– У тебя выпить есть, Михаил?
– Я не знаю, надо у Клаши спросить… – и тоже ушел в спальню.
Впрочем, ненадолго. Почти сразу же вернувшись вдвоем, новые хозяева застали старого сыщика совершенно удрученным, с поникшей головой и их документами на застланном дорогим ковром полу. Женщина бросилась собирать их.
Матвей Егорович поднялся на неожиданно ослабшие ноги и пошел к выходу.
Его чемодана на лестничной площадке уже не было. Он тут же позвонил в квартиру напротив. Которую отворила маленькая сухонькая старушка в спортивном костюме не первой свежести.
– А! Матвей Егорович! С ума сойти! Мы тут уже вас похоронили! Женька мой до сих пор оправиться не может!
Женька, ее внук, был наркоман со стажем, не раз лечившийся и срывавшийся.
– Позовите его! – тихо, но угрожающе прорычал подполковник и шагнул вовнутрь.
Дверь в комнату внучка, разумеется, была заперта. Матвей Егорович ударом ноги вышиб замок.
Парнишка, трясясь, лежал лицом к стене на кушетке и всхлипывал. Рядом стоял еще не раскрытый чемодан. Подполковник взял его и понес прочь, хотя он был с колесами.
Новые владельцы его квартиры, объятые ужасом, прижимались друг к другу в дверях. Матвей Егорович безнадежно махнул рукой и потащил свою ношу к лифту.
87. Витюнчик
Ему было пять лет, когда он нос к носу столкнулся со Смертью – случайно, – тогда еще он делал что-то случайно, – вошел в спальню родителей и увидел неподвижно скрюченного уже совершенно чужого человека с белым перекошенным лицом. Эту гримасу смерти он запомнил на всю оставшуюся жизнь. Бабушка тогда сразу увела и усадила за стол, пичкая всем, что нашла повкуснее и даже не вспомнив о его немытых руках. Она думала, что он испугался, ха-ха! А он уже все понял – он совершенно чужой тут, в этой семье. Да и в этом мире тоже.
С того самого момента он стал смотреть на все окружающее совершенно отстраненно, словно бы со стороны. И так он наблюдал за собой все нудные школьные годы, находя развлечение лишь в Инете. Он словно бы наблюдал за этим существом, имея в виду себя, со стороны, словно на экране компа или смартфона.
Прорывы в реальность, в его волшебную, чудесную реальность начали случаться в моменты оргазма. А потом он вдруг продвинулся в этот фантастический мир, ощутив в себе власть над чужой жизнью. Которую оказалось так легко отнять.
Он сполна сумел насладиться этим своим величием, своей богоподобностью, этими своими прорывами в иную реальность, вернее уж в Вечность. Но это были лишь краткие моменты истины, не более суток он находился в этой невесомости, в этом отрыве от всего земного. И он стал искать способы продления этого чудесного чувства, этого ощущения полета над бездной.
В библиотеке Универа он нашел, надо сказать после длительных поисков, эти замечательные переводы с древнекитайского – записи экспериментов династии Тан. И понял, что хитрецы-китаезы именно для простаков написали о ртутной руде или киновари, нет конечно, они имели в виду совершенно другое! И абсолютно интуитивно он начал собирать и консервировать жизненную силу осчастливленных им несчастных в специальный горшочек. После специальной, естественно, обработки.
Когда те скоты схватили ТУ ЖЕНЩИНУ, пусть порой и жестоко растившую его (она ведь еще не знала, кто он!), он понял, что это знак. И ушел в подполье. Теперь у него была новая цель – ритуал Фэнь Шань, записанный Ма Ди-бо, то есть полный переход в Вечность. И он начал его. Он ощутил на себе ведущую, направляющую волю рока, руку Неба. И это было великолепно!
Ведь не эта ли длань и толкнула к нему эту эстонку? Он искал ее, а она сама пришла! Вошла в эту нанятую по Инету комнату рядом со святым местом на горе Куньлунь. и была очень удивлена, увидев его преображение. Он вышел из образа древнего инвалида, переодевшись и умывшись прямо у нее на глазах.
Обстановка, конечно, в старинном ста пятидесятилетнем доме с низкими потемневшими от печей потолками и узкими, не менее закопчёнными оконцами, выходящими на Озеро, была не ахти. В комнатушке, служившей и кухней, и спальней одновременно, у входа громоздилась жутко ободранная печь, у глухой стены справа стояли и сервант и платяной шкаф, слева диван-кровать у стены, занавешенной потертым ковриком и обеденный стол с табуретками под ним.
Заваривая дорогой растворимый кофе в больших кружках из явно принесенного чайника быстрого вскипания, осматривал ее. Да, она успела преобразиться! Конечно он сразу заметил туфли от Джоли, сумку Диорама и черные серьги А-Диор. Кроме того, на ней была черная юбка по колено с черной кожанкой и белой блузой со стоячим воротником тоже, похоже, от Диор. Раскосые глаза прикрывали очки с желтыми стеклами. Она явно хотела понравиться.
Они еще ни слова не сказали, удивляясь и осматривая друг друга. Все также молча выпили по чашке прекрасного мокко. Потом он усмехнулся:
– Прибор еще у вас?
Она кивнула, сразу опустив глаза. И тихо выдохнула:
– У Вайолетт…
– Заберем?
Она снова кивнула, не в силах противиться.
88. Виола
Испереживавшись, она просто уснула – разум был уже не в силах бороться с им же самим порождаемыми жуткими фантазиями. И, как в утешение, ей приснился сказочный сон – рядом был Вова. Большой и сильный он улыбался ей, разводя могучими руками, дескать, что поделаешь, такова жизнь!.. А где-то пиликал ее смартфон. Но никак не хотелось отворачиваться. В конце концов она все же проснулась – слишком уж настойчиво кто-то названивал.
– Да? – она даже не удосужилась взглянуть на номер звонившего.
В трубке кто-то тяжело вздохнул:
– Ну здравствуй, Виола!..
Этот хрипловатый голос она не узнала, но ведь он был тубик, с легкими не в порядке.
– Вова?! Ты как?! – это было продолжение фантастического сна.
– Сержант Скорин прибыл в ваше распоряжение!
– Но ты же…
– Я на вокзале. Куда мне кинуть кости?
Адрес съемной халупы совершенно выпал из головы.
– Я это… я тебя встречу!.. Сейчас подъеду!.. – и набрала такси.
Нацепив на себя что попало под руку, даже не умывшись и не причесавшись, бросилась во двор. Минут десять она приплясывала, пытаясь без зеркала привести себя в надлежащий вид. Слишком долго она ждала этого момента. Десять долгих, изнурительных лет.
Таксист, – если бы ее потом спросили, кто ее вез, она бы вряд ли вспомнила, – обескураженно
