Веридикт - Лета Ли
«Можешь не отвечать. Плевать. Тупой и ни на что не годный Алес Роз, довесок к высокородному брату, не заслуживал чьего-либо внимания. Слонялся без дела, подслушивая кулуарные разговоры. Играл в догонялки с уборщицами, невзначай подсекая закулисные встречи.
Иногда помогал няне, как раз там, где прислужники имели право снимать маски. Бездарный подросток собрал столько компромата, что на просмотр трансляций ушло бы не меньше суток. Ублюдок Калмани боялся потерять расположение короля, ему хотелось упрочиться в позиции будущего консорта, в идеале — добиться ранней помолвки. Разумеется, сразу после выздоровления Аптеры. И решил, что выиграет дважды, приложив к этому свою грязную руку: заработает дополнительные очки в несуществующем рейтинге женихов и приблизит срок желанной помолвки. Маркиз убедил стражников впустить его, а камеристку отправил спать, обещая самостоятельно позаботиться о принцессе. Мне неважно, что эта мразь думала, будто мгновенно исцелит больную. Он возомнил себя лекарем, взял ответственность за чужую жизнь, обладая лишь крошечным мозгом и непомерными амбициями. И даже нёс умирающую девушку к Азесину Бравиати, надеясь, что тот сможет ей помочь. Его видели полтора десятка человек, но наутро, когда ещё тёплое тело нашли на пороге лекарской спальни, а самого лекаря выдернули из объятий сонной жены, каждый из них счёл нужным промолчать. Этот трусливый пёс бросил её умирать у закрытой двери. Не вломился с криками о помощи, не постучался и убежал, пугливо поджав хвост. Положил на холодный пол и просто ушёл. Порой я ненавижу Азесина за то, что он наслаждался счастьем, пока юная Аптера Хари угасала всего в шаге от спасения. За то, что он так и не открыл эту проклятую дверь.»
Профессор убрал ладонь с почти онемевшей челюсти девушки и опёрся руками о кровать, чтобы подняться.
— В вас слишком много ненависти, — тихо сказала Меральда, неуклюже поворачиваясь. Алес почему-то передумал вставать, нависнув над ней, словно стол, сломанный поперёк. Аккуратно поцеловал девушку в кончик носа и печально произнёс:
— Не волнуйся, орешек. У ненависти не бывает предела.
Затем всё-таки перебрался на матрас, улёгшись лицом к стене. Минутка откровений закончилась, а Меральда так и не узнала, почему Алес презирает брата. За очевидной завистью скрывалось что-то ещё.
Студентка топталась у входа в зал суда, ожидая, когда её вызовут для дачи показаний. Собственной служанки у неё не было, поэтому одолженное платье висело на двух булавках, заколотых по бокам в большие уродливые складки. Профессор Роз проводил девушку до дверей и, перебросившись с архангелами парой неразборчиво-тихих фраз, умчался по своим делам. Начало заседания она явно пропустила — в течение получаса приёмную посетил только усатый мажордом, придирчиво осмотревший все поверхности, теоретически способные скопить пыль.
— Ученица Меральда Каллепс из Хаза, прошу к трибуне! — поставленным голосом позвал её образ герольда Инграна. От лёгкого кивка острая пряжка примяла кожу на дочиста выбритом подбородке.
Присутствие королевского глашатая девушку не обрадовало. Он может искажать слова в пользу обвинения, если Галиарду действительно важно побыстрее обнародовать имя преступника и тем самым лишний раз показать свою карательную власть. После трагического примера ученицы Алрат каждая следующая кража стала не просто беззаконием, а открытым актом неповиновения. Короля не слушают, его не боятся, и нет никакой разницы, что именно у него воруют — бесценные книги из Архива или яблоки с кухни. Оказывается, членов семьи Хари можно убивать. Он прятал этот факт не от потомков, скорее, от современников, и всё ради одного себя, заката великой правящей династии. Хорошо, что её доказательствами были не слова. Пусть попробуют переиначить трансляции.
Девушка неосознанно пригладила юбку и шагнула к двери.
— Столичный гарнизон, девятый пост. Назовите себя и передайте ваш синк, — звенящим тоном потребовал стражник. Сияющие острия трезубца выглядывали из-за его плеча и почти касались серебряного крыла напарника, перегораживая вход. Меральда непонимающе нахмурилась.
— Меня только что пригласил герольд Ингран. И мои показания хранятся на браслете.
— Передайте ваш синк, — заученно повторил архангел. — Съёмка закрытых заседаний запрещена, все документальные свидетельства фиксируются правоохранителями до начала процесса.
Ну да, профессор предупреждал её, что заседание пройдёт в закрытом режиме. Записи она отправила Мите Годет ещё прошлым вечером. И прямо сейчас её вызывали на рассмотрение дела по имени. Почему так неспокойно на душе? Скрепя сердце, девушка оголила запястье и расстегнула цепочку.
Первым, на что она обратила внимание, войдя в зал, стало лицо Хотиса Вертигальда. Немного удивлённое, заметно осунувшееся и бледное, но с вызывающе живыми глазами. Он улыбнулся, поджав нижнюю губу, и неловко взъерошил засаленную медь волос. Меральда чуть не заплакала от облегчения — Хотис, вне всякого сомнения, её помнил. Супруги Годет, словно отзеркаливая друг друга, стояли по обе стороны от трибуны, сохраняя до приторности благожелательные выражения на лицах. Одинаковые серые костюмы делали их похожими на брата и сестру. Мёртин даже носил причудливое украшение на оттопыренном левом ухе. У Меральды возникла дикая мысль, что если разрезать их тела вдоль и ровно пополам, то можно слепить одного человека без ущерба симметрии. Комиссар Хари вытянулся у пустых скамеек, парадный мундир сиял золотом и слепящей белизной. Он безразлично взирал на судей, которых девушка пока не видела, застыв в проходе за их спинами. Кажется, с её появлением в глазах герцога что-то мелькнуло. Выхолощенный, лишённый живой сути, он всего на мгновение превратился в человека, измученного, такого, что едва держался на ногах. Девушка интенсивно помотала головой. Воображение явно подшучивало над ней, извращая неприятную реальность. Галиард сидел в зале, далеко не в первом ряду, и с интересом наблюдал за процессом, поглаживая тыльной стороной ладони седеющую щетину. Бархатные одежды сливались с обивкой скамьи, зато зубчатая корона с резкими гранями чёрно-алого камня словно вспарывала само пространство.
Меральда прошла мимо пышного плеча глашатая и встала к трибуне, огороженной с трёх сторон высокими панелями из благородного тёмного дерева. За судейским столом расположились комиссар Хиг, граф Аилид и его бессменный помощник, виконт Кортье. Главный судья больше не выглядел добродушным — искривлённый скобкой рот и закономерно провисшие щёки наделяли его типичной внешностью кинозлодея.
— Меральда Каллепс, — вслух обратился к ней герольд Ингран, гораздо громче, чем это бывало в трансляциях, — Суд напоминает, что за дачу ложных показаний предусмотрено наказание в виде общественно полезных работ согласно восьмому указу пятой части Кодекса Мистолии.
Разумеется, студентка это знала. И всё равно собиралась утереть нос королю и его ищейкам. Схема довольно простая: сначала подорвать доверие к гарнизону, затем показать подделку, снимающую обвинения против Хотиса. Что может пойти не так? Главный комиссар лишь мягко намекнул, что её свидетельство вряд
