Три правила ангела - Катерина Снежинская
– Не может, – отрезала Ленка.
– Облом, – констатировал Андрей, не без труда поднимаясь, поправляя сползшую с плеча куртку. – Да я и не надеялся. Такая, как ты… Ну и опять Максу, понятно.
– Такая, это какая? – не успев язык прикусить, брякнула Старообрядцева.
Красавец ей ничего не ответил, аккуратно пристроил недопитую бутылку на ступеньку, наклонился, медленно, едва касаясь, провёл ладонью Ленке по щеке, задержавшись большим пальцем на нижней губе.
– От меня, наверное, вискарём несёт, – спросил почти шёпотом. Лена растерянно кивнула. – Спасать Макса надо. Он там не выживет. Не привык, – в полный голос заявил Андрей, выпрямляясь. – А я пошёл.
– Вам нельзя за руль! – запоздало крикнула Ленка ему в спину.
Блондин, не оборачиваясь, поднял руку, помахал на прощание.
– Один раз похоронить дешевле, чем десять лет передачки таскать, – откликнулся уже снизу.
Громко хлопнула подъездная дверь, а Старообрядцева так и стояла, тупо глядя на почти пустую бутылку, которая почему-то показалась ей очень одинокой.
[1] СОБЕС – устаревшая аббревиатура, «социальное обеспечение»
Глава 13
Говорят, если звёзды зажигаются, то это обязательно кому-нибудь нужно. Правда, Ленка не очень понимала, при чём тут нужность, можно подумать, эти самые звёзды спрашивают, зажигаться им или нет, они же сами по себе, а люди сами по себе. Ну да не суть, чай, не дурак такое придумал, значит, своя сермяжная правда и тут есть. А вот если смысл в том, что звездени вламываются в твою квартиру с утра пораньше и нужно ли это кому, кроме, понятно, самих звёзд? Вот Старообрядцева без эдаких сюрпризов точно бы обошлась.
– Ну и чего уставилась? – недобро усмехнулась Степашка.
– Любуюсь, – призналась Ленка и меланхолично почесала щиколоткой левую лодыжку, раздумывая, стоит ли сразу дверь захлопнуть, да ещё и коленкой поддать или всё-таки попросить негаданную визитёршу отойти хоть на шаг, а то уж слишком близко к порогу стоит, может и поймать аккуратным носиком створку.
– Налюбуешься ещё, – щедро пообещала певичка. – Впустишь, что ли, или нет? Только не говори, что не одна.
– А если так?
– Да кто у тебя может быть? – поджала блескучие губки Степашка, – не старпёр же твой. Знаю, что ты его в санаторий оздаравливаться отправила и даже знаю в какой. Давай, поговорить надо.
– Мне с тобой разговаривать не о чем.
– Зато мне есть о чём, – категорично отрезала красотка и, не слишком церемонясь, оттеснила Ленку плечиком, да так решительно, что та невольно в сторону подалась, хоть и была едва не на голову выше, да и вообще, из Старообрядцевой можно было пару таких вот Степашек слепить, ещё и на заготовку третьей бы осталось.
Да, права мама, наглость на самом деле даже не второе, а главное счастье.
– Куда идти? – осведомилась певица, оглядываясь с таким призрением, будто не в приличную квартиру попала, а на помойку.
– Кухня там, – сдалась Ленка.
– Спасибо, что не в сортир приглашаешь, – скривилась красотка и пошлёпала, куда сказали.
Даже сапоги не сняла. Хотя, говорят, в Европах и Америках разуваться в гостях не принято, но ведь у них там зимой дорожки песком с солью не посыпают. Опять же, например, в Японии даже перед входом в туалет тапки переобувают, почему бы с них пример не брать?
– Чаю нальёшь? – спросила Степашка.
– Нету, – развела руками Ленка, вставая у подоконника.
– Да и чёрт с тобой, – певица провела беленькой кожаной перчаткой по табуретке, внимательно изучила, что на ладони после проверки осталось, то есть ничего, и решилась-таки сесть. – Мне с тобой тоже общаться радости мало. Давай чётко и ясно, сколько тебе для счастья надо?
– Чего сколько мне надо? – осторожно уточнила Старообрядцева, наматывая кухонное полотенце на кулак.
– Пять штук хватит?
Ленка подумала и размотала полотенце.
– Пять штук чего? – спросила ещё осторожнее.
– Тугриков, – фыркнула Степашка, – китайских.
– Вообще-то тугрики в Монголии.
– Не придуривайся, – опять поморщилась красотка. Кстати, мины у неё выходили странными, губы то кривились, а вот лоб с бровями не двигались совершенно, зато щёки натягивались, будто резиновые. – Я тебе даю пять штук евро, а ты мне ключи от квартиры старухи. Не насовсем, не бойся, через час обратно их получишь.
– Старух много, – протянула Ленка, снова наматывая полотенце, и исподтишка рассматривая Степашку.
Ну точно, певичка явно успела уже справить своё шестнадцатилетние, причём как минимум дважды. Впрочем, у каждой женщины свои секреты.
– И у тебя от каждой ключи? Кончай придуриваться, – Степашка хлопнула ладонью по столу. – Хочешь заработать, гони ключи от Элизиной квартиры.
– Не хочу, – ещё подумав, призналась Старообрядцева. – В смысле, заработать не хочу.
– Ты издеваешься, что ли? – почти прошипела красотка.
Ленка опять немножко подумала и кивнула, а певица аж задохнулась, совсем по-рыбьи шлёпнула пухлыми губками, вытаращила глаза, покраснела, очень некрасиво, пятнами и… сникла, так ни слова и не сказав. Видимо позабыв про убогость обстановки и больше не боясь испачкать белую шубку, оперлась локтями о кухонный стол, ткнулась лбом в сцепленные замком руки.
– Мне нужно найти эти долбанные бумаги, – выговорила глухо. – Иначе хана.
– Теперь уже не драгоценности, а бумаги? Большой человек снизил ставки? – поинтересовалась Ленка совсем не ехидно и почти без язвительности, ну, может, чуть-чуть подпустив яду.
– Да чтоб ты понимала, – огрызнулась красотка, но получилось у неё как-то так, что Старообрядцева отложила измочаленное полотенце на подоконник, села напротив, накрыла тесно сплетённые пальцы Степашки ладонью.
– Может, расскажешь всё толком? – предложила Лена негромко. – А там придумаем, как быть. Что за бумаги-то? Доверенность?
– Да какая доверенность! Я сама толком не знаю, какие-то документы… Всё из-за старухи этой, чтоб она сдохла! Слушай, у тебя водка есть?
– Водки нет, а чаю сейчас сделаю. Ещё рогалики остались, с малиновым джемом. Будешь?
– Какие рогалики? – певица выпрямилась, усмехаясь совсем невесело. – Да мне стоит только посмотреть на булку, как жопа расти начинает. Исключительно здоровое питание, сбалансированные белки с углеводами, долой глютен.
– Кстати, а что такое этот глютен? – спросила Ленка, ставя чайник на огонь. – Вот всегда интересно было, да спросить забывала.
– Да фигня из зёрен, – как-то
