Дмитрий Колодан - Время Бармаглота

Маршал не верил глазам. Зверь не пытался напасть или отстраниться. Наоборот — он повернул голову, чтобы девушка могла почесать его за ухом.

— Я знала, что ты придешь, — сказала Кэтти. — Я загадала желание…

Она вскарабкалась на помост и подошла к медведю. Она не смотрела под ноги и не замечала, что ступает по луже крови. Кэтти обняла медведя за шею и зарылась лицом в густую шкуру. Зверь глухо заурчал.

— Как замечательно, что ты пришел… Я тебя ждала. Теперь ты мой муж, да? Ты заберешь меня в волшебный замок?

Кэтти отстранилась и поцеловала медведя в нос, по-детски громко чмокнув губами.

Маршал уже был готов ко всему. Что зверь встанет на задние лапы, скинет шкуру и обернется прекрасным принцем. В конце концов, а почему нет? К этому все и шло.

Но медведь остался медведем. Прижавшись мордой к Кэтти, он лизнул ее в щеку.

— Щекотно! — захихикала девушка. Она взяла Красный Цветок и вставила медведю за ухо. Маршал и подумать не мог, что ему доведется увидеть полярного медведя с окровавленной пастью и тюльпаном за ухом. — Ты красивый, — сказала Кэтти, гладя медведя по морде.

Зверь отрывисто рявкнул.

— Да, — сказала девушка. — Нам пора…

Обняв медведя за шею, она неловко вскарабкалась ему на спину.

— Кэтти!!!

Истошный вопль пронесся над опустевшей площадкой. Маршал с трудом повернул голову и выдохнул. Это был Спарк. Кавалерия опоздала, но совсем немного.

Старик выглядел жутко, словно в него ударила молния. Красное лицо перекошено, борода всклокочена, волосы стоят дыбом, глаза готовы выскочить из орбит… Он походил на ветхозаветного пророка в гневе. В руке Спарк сжимал длинную палку с торчащим из нее ржавым гвоздем.

— Папа! — обрадовалась Кэтти. — Ты все-таки пришел!

Она захлопала в ладоши.

— Жива… — старик рухнул на колени. — Слава богу, жива. Он не сожрал тебя…

На лице девушки отразилось недоумение, а потом она звонко рассмеялась.

— Папа! — сказала она. — Как он может съесть меня? Он же мой муж! Это его Красный Цветок, и он отдал его мне. Теперь по правилам я его жена. Я назвала цену, помнишь?

Она прижалась к зверю и потрепала по загривку. Кровь до сих пор капала с морды тягучими липкими каплями. Медведь зарычал. С равным успехом это могла быть и угроза, и приветствие тестя. Спарк отшатнулся, палка выпала из пальцев.

— Смотри, какой он хороший…

— Но… это медведь! — прохрипел старик.

— Ты глупый, папа! — сказала Кэтти. — Неужели ты не видишь?

— Не вижу? Что я должен увидеть? — старик тянул руки к дочери. На щеках блестели слезы. Медведь понуро опустил голову и нетерпеливо перебирал лапами. Он явно хотел уйти, но чего-то ждал.

— Он прикидывается зверем, — сказала Кэтти. — Так плохие люди не могут его обидеть. Он не любит плохих людей, они сделали ему много зла. Ну посмотри же!

Спарк покачал головой. Маршал во все глаза смотрел на медведя. Он не понимал, о чем говорит девушка. Прикидывается зверем? Что это значит, в конце концов? Либо зверь, либо…

Солнце скрылось за набежавшим облачком. Тень невидимой волной прокатилась по площадке. И на долю секунды Маршалу показалось, что никакого медведя нет. Что Кэтти держит на руках высокий мускулистый человек в меховой накидке. Маршал увидел шрамы от ожогов на груди и шее, но стоило поднять голову и взглянуть на лицо великана, наваждение рассеялось. Остался полярный медведь да сидящая на его спине счастливая девушка.

— Ты уходишь? С ним? — простонал Спарк, заламывая руки. — Но…

— Не волнуйся, папа, — сказала Кэтти. — У меня все будет хорошо. Я буду тебя навещать.

Медведь спрыгнул с помоста и зашагал к сердцу свалки.

18

— Как вы это пьете-то? — Маршал глотнул из пластиковой бутылки и сжался. — Дрянь редкостная…

— Так и пьем, — вздохнул Спарк. — Кривим рожу и пьем. Выбор-то небогатый.

— Не то слово, — кивнул Маршал, делая второй глоток. Он передал бутылку старику и забрал у него сигарету.

Они сидели на склоне мусорного холма недалеко от дома Спарка. С того момента, как старик освободил Маршала, прошло несколько часов. Нищие успели вернуться на площадку и растащили все, что можно было унести, — еду, посуду, разобрали столы и скамьи… Нетронутым осталось только тело громилы.

Маршал покачал головой — вот оно как обернулось. По плану Лютона, ему уже полагалось жариться на костре. Словно в напоминание, заходящее солнце заливало свалку багряно-красным светом. А может, это было напоминание о Красном Цветке… Да, пусть будет о Красном Цветке.

— Как думаешь, — сказал Спарк, — с ней все будет в порядке? Я ее еще увижу?

Маршал пожал плечами.

— Не знаю, — сказал он. — Но думаю, да. Он тоже любит сказки.

Некоторое время они молчали, смотря на закат. Маршал нащупал в кармане катушку пленки. Все-таки были и плюсы — из этой переделки он вышел не с пустыми руками.

— Я ведь сфотографировал твоего… зятя. Такой снимок вышел — закачаешься! Мне за него премию дадут.

— Правда? — рассеянно отозвался Спарк.

— Наверняка, — сказал Маршал. — Полярный медведь на свалке — настоящая сенсация.

— Эту фотографию напечатают? — изумился старик.

— В «Дикой природе», в декабрьском номере.

Спарк пожевал губу.

— А потом? — сказал он. — Все кинутся на свалку? Искать полярного медведя? Поймают, посадят в клетку…

Он сплюнул. Маршал ничего не ответил. Он посмотрел на склоны далеких холмов, на ворон, кружащих в темнеющем небе. Рыжее пятно скользнуло за гребнем мусорной кучи и исчезло. Лиса… Здесь водятся лисы…

Маршал вытащил пленку.

— И жили они долго и счастливо… Ну как можно работать в таких условиях?

Размахнувшись, он швырнул катушку так далеко, как мог. Она скатилась по склону холма и навеки сгинула среди мусорных завалов. Схватившись за живот, Спарк громко захохотал.

Сбой системы

— Тут дело в волшебстве, — сказал Сандерс. Он щелкнул кольцом пивной банки и отпрянул, когда сквозь щель, шипя, поползли хлопья пены. — Вот дрянь…

После Мелвин не мог сказать, когда началась эта история — в тот субботний вечер в конце августа или тридцать лет назад. А может, и сто. При желании можно найти еще с десяток отправных точек, но Мелвин склонялся к тому, что завертелась она после таинственных слов Сандерса. С чего он тогда заговорил о волшебстве, так и осталось загадкой.

Они сидели за столиком уличного кафе на центральной площади Порт-Корвета и пили пиво, приходя в себя после озвучки «Суперкротов». Местное пиво оказалось самым действенным средством успокоить расшатанные нервы.