Филлис Джеймс - Дитя человеческое

Vivere si recte nescis, decede peritis.

Lusisti satis, edisti satis atque bibisti:

Tempus abire tibi est.

Мириам подошла к мертвецу и дотронулась до его холодных пальцев.

– Бедный он, бедный, – шепнула она.

– Ролф скажет, что он сослужил нам службу. Теперь не придется тратить время на уговоры.

– Почему он это сделал? Что написано в записке?

– Это цитата из Горация. В ней говорится, что нет никакой радости в избавлении от одного шипа, когда их еще так много. Если не можешь жить достойно, уходи. Наверное, нашел латинский текст в Оксфордском словаре цитат.

Английский текст был короче и яснее: «Прошу прощения за беспорядок. В револьвере остался еще один патрон». Интересно, подумал Тео, это предупреждение или приглашение? И что толкнуло Джаспера на этот поступок? Угрызения совести? Сожаление? Одиночество, отчаяние или осознание того, что шип вынут, но боль и рана остались и уже никогда не заживут?

– Вам, наверное, надо сходить наверх за бельем и одеялами, – сказал он. – Я возьму продукты.

Тео был доволен, что на нем длинное пальто для поездок за город. Во внутренний карман легко поместится револьвер. Он убедился, что в барабане есть один патрон, вынул его и сунул в карман вместе с револьвером.

Кухня, с пустыми столами и висящими на стене кружками с повернутыми в одну сторону ручками, была довольно опрятной. Тео не заметил бы никаких признаков, что ею пользовались для чего-либо другого, помимо приготовления пищи, если бы не чайное полотенце, очевидно, недавно выстиранное и повешенное сушиться на пустую сушку для посуды. Еще один диссонанс в эту упорядоченную опрятность вносили два скатанных в рулоны и поставленных у стены тростниковых половика. Может, Джаспер первоначально намеревался убить себя здесь, решив, что кровь легче смыть с каменного пола? Или он собирался еще раз вымыть здесь пол, но осознал бесполезность этого последнего навязчивого желания навести чистоту?

Дверь в кладовую была не заперта. Поняв после двадцати пяти лет старательной бережливости, что ему уже не понадобится его драгоценный запас, он оставил ее открытой, как оставил открытым свой дом для случайных грабителей, как оставил открытой и свою жизнь. В кладовой также царили чистота и порядок. На деревянных стеллажах стояли большие жестяные коробки, края которых были заклеены пленкой. На каждой имелась наклейка с надписью, сделанной изящным почерком Джаспера: «Мясо», «Консервированные фрукты», «Сухое молоко», «Сахар», «Кофе», «Рис», «Чай», «Мука». При виде этих ярлыков и тщательно выписанных букв Тео почувствовал приступ острого сострадания, болезненный и непрошеный прилив такой жалости и тоски, каких не испытал даже при виде разбрызганных мозгов и окровавленной груди Джаспера. На несколько минут он весь ушел в свои переживания, но потом постарался вновь сосредоточиться на деле. Первой его мыслью было вскрыть жестянки и выбрать из их содержимого самое нужное, по крайней мере на первую неделю, но он напомнил себе, что на это нет времени. Даже на то, чтобы содрать с банок пленку, потребовалось бы не меньше четверти часа. Лучше взять их как есть: мясо, сухое молоко, сухофрукты, кофе, сахар, консервированные овощи. Несомненно, надо взять и банки меньших размеров с надписями «Лекарства», «Шприцы», «Таблетки для очистки воды» и «Спички», а также захватить компас. Труднее было решить, какую из двух парафиновых печек выбрать. Одна была старомодной, на одну горелку, другая – более современной, на три горелки, но Тео счел, что она заняла бы слишком много места. С облегчением обнаружив банку машинного масла и двухгаллонную канистру с бензином, он подумал, что бак машины, возможно, не пуст.

Тео слышал, как торопливо, но почти бесшумно движется наверху Мириам. Когда он вернулся в дом, отнеся в машину вторую партию банок, она уже спускалась по лестнице, неся в руках горку из четырех подушек и придерживая ее сверху подбородком.

– Может, пригодятся, – сказала она в ответ на удивленный взгляд Тео.

– Они займут много места. Вы взяли все необходимое для родов?

– Да, достаточно полотенец и односпальных простыней. А на подушки мы можем сесть. И еще в спальне есть ящик с лекарствами. Все его содержимое я пересыпала в наволочку. Очень пригодятся дезинфицирующие средства, но там главным образом были самые обычные лекарства – аспирин, питьевая сода, микстура от кашля. В этом доме есть все. Жаль, что мы не можем здесь остаться.

Тео понимал, что она не говорит это всерьез, но все же возразил:

– Как только они обнаружат мое отсутствие, первым делом наведаются сюда. ГПБ навестит и допросит всех моих знакомых.

После этого они еще какое-то время работали молча, методично. Когда наконец багажник был полон, Тео закрыл его и тихо произнес:

– Мы поставим мою машину в гараж и запрем его. Запрем и ворота. Это не спасет от ГПБ, но, может, они не слишком скоро обнаружат Джаспера.

Когда Тео закрывал дверь коттеджа, Мириам положила руку ему на плечо и быстро проговорила:

– Насчет револьвера… Лучше не говорите Ролфу, что он у вас есть.

В ее голосе звучала настойчивость, почти приказ, лишь усилившие его собственную безотчетную тревогу, и Тео ответил:

– Я и не собираюсь ему говорить.

– Джулиан тоже не стоит об этом знать. Ролф попытается отобрать его у вас, а Джулиан будет настаивать, чтобы вы его выбросили.

Тео коротко бросил:

– Я не скажу им. Но если Джулиан хочет защитить себя и своего ребенка, ей придется использовать любые средства. Или она хочет быть более добродетельной, чем ее Бог?

Он осторожно вывел «рено» из ворот и поставил его позади «ровера». Ролф в негодовании вышагивал вокруг машины.

– Вы пропадали черт знает сколько времени! Какие-то неприятности?

– Нет. Джаспер мертв. Самоубийство. Мы забрали все, что поместилось в машину. Заведите «ровер» в гараж, а я запру его и ворота. Дом я уже запер.

Из «ровера» в «рено» переносить ничего не было нужно, разве что дорожные карты и издание «Эммы»[36] в мягкой обложке, которое нашлось в бардачке. Тео опустил книгу во внутренний карман пальто, где уже лежали револьвер и дневник. Через две минуты все уже сидели в «рено». Тео занял место водителя, Ролф после секундного колебания уселся рядом с ним, Джулиан устроилась сзади между Мириам и Льюком. Тео запер ворота и перебросил ключ через ограду. Погруженного в темноту дома не было видно, только смутно чернел высокий скат крыши.

Глава 23

В течение первого часа пути они дважды останавливались, и Мириам с Джулиан исчезали в темноте. Ролф напряженно смотрел им след, как только они скрывались из виду. В ответ на его очевидное нетерпение Мириам заметила: