Следователь, Демон и Колдун - Александр Н. Александров

- Э-э-эм…

- Застрелите во избежание? Сдадите Харту чтобы самому не марать руки?

- Ну-у-у…

- Вызовите жандармов? Передадите в руки доблестной инквизиции в лице господина Френна?

- Ладно, ладно. Я понял. Что вы предлагаете?

- Нам нужно добраться до Белой вершины. Если мы этого не сделаем, то внутренние неурядицы внутри дружного отряда Харта, разумеется, закончатся. Но закончатся они вместе со всем миром разом. Поэтому я предлагаю сделать так: сейчас я спрячу эту чёртову коробку в Орбе, а вы сделаете вид, что ничего не поняли. Параллельно я попробую узнать, кто из наших прелестных спутников автор всего этого непотребства. Просто искать придётся не маркеры страха, а облегчение. У кого-то из них гора с плеч свалится, когда вы скажете, что мертвяки полезли спонтанно, и угрозы больше нет. Дайте мне минуту всё настроить, снимайте щиты и вперёд. Я подам знак.

С этими словами старый колдун стал полупрозрачным, истончился и струйкой пара втянулся в своё обиталище. Френн покачал головой и расстроено сказал:

- Зря он так. Я господина Мерлина, конечно, понимаю, но, честное слово, руки чешутся. Узнать бы кто натравил на нас эту погань, я бы его… Техникам допроса в инквизиции тоже обучают. Некоторым из них почти тысяча лет, кстати… Эх, ладно уж. Я, конечно, злой, но, всё-таки, добрый.

«Господа, снимайте экран»

- Быстро он. – Френн неожиданно подмигнул Фигаро и чуть улыбнулся уголком рта. – Ну что, пошли, растрясём эту компашку.

Фигаро, против воли, тоже усмехнулся, и кивнул инквизитору, который мановением руки снял «Чёрный занавес». Экран погас, и перед взорами следователя, инквизитора и невидимого Мерлина предстала картина… Скажем так: отец Фигаро, мир его праху, называл подобные ситуации «ох, сынок, не знаю даже, плакать как кот, или ржать, как конь»

Костёр был снова разожжён, и вся троица – Сайрус, Тиккер и Зойза сидели у огня. Рядом лежал на своём пузатом боку бочонок – было видно, что из него всячески старались сцедить остатки самогону – и валялось несколько пробирок. Воняло от трапперов удивительной смесью алхимических тоников и спиртного, а находились они в состоянии, которое иначе как «в свинячью сиську» называть было нельзя.

- Эм… – Фигаро запнулся; он чувствовал себя полным идиотом. – Это… Харт жив и более-менее… Да что вы тут, чёрт вас дери, устроили?!

- Т-т-тони… кхи!.. Тоники господина Сайф… Сайрс… Наш-шго колдуна, – Тиккер помахал рукой куда-то в сторону следователя, – нужно разбавлять… хк!... спиртом. Иначе не… пх!... Действуют.

Сайрус пригрозил Тиккеру пальцем, икнул, и неожиданно внятно сказал:

- Тоники. При сильном упадке сил. Всегда ношу с собой. Лучше всего растворяются в спирте. Безопасные.

После этих слов колдун блаженно закатил глаза и потерял сознание.

- Мда. – Инквизитор почесал в затылке. – Устроим допрос завтра?

- Да они завтра утром имени своего не вспомнят! – Простонал Фигаро. – Сволочи… И что теперь делать?

- Что делать? – Френн тяжело вздохнул и постучал по бочонку тростью-концентратором. – Тут еще с пол-литры будет. Даже больше.

- Вы предлагаете последовать их примеру?! – Следователь округлил глаза. – Вы… Мы…

- У вас есть предложение получше? – Френн взял свою чашку, доселе аккуратно стоявшую на камне у костра, дунул в неё и посмотрел на Фигаро. – Это дурацкий поход в компании пьянчуг, которые… Эх… В общем, почему бы не вести себя соответственно?

Следователь открыл рот, закрыл его, поднял руку, сделал энергичный жест, словно разрубил ладонью невидимое полено, и выразился. Выразился витиевато, смачно, вложив в свою речь максимальное количество эмоций, затем сплюнул на пол и достал из рюкзака кружку.

Под потолком пещеры сияли кристаллы-звёзды. Откуда-то порывами налетал прохладный ветер, приносивший с собой запахи талого снега, дыма и мертвечины. На спальных мешках у костра храпели на два голоса Сайрус и Тиккер, и лишь Зойза сидел, подобрав колени под грудь, и завороженно пялился затуманенным взглядом куда-то в глубины пламени, пляшущего над ароматными смолистыми брёвнами.

«Ладно, – подумал следователь, – ладно. Хрен с ними со всеми: с Френном с его неизменно-спокойной рожей, с Артуром с его спасением мира, с Демоном, с Хартом и со всей этой компанией. Я устал. Мне хочется оказаться в каком-нибудь тёплом уютном месте; это невозможно, но в моих силах сделать тёплым и уютным вот это конкретное место, пусть даже здесь ещё немного пованивает дохлятиной. Пусть его. Всё равно завтра мы не дойдём ни до какой Белой вершины – хорошо, если только успеем раскопать выход из пещеры. И отлично. И прекрасно. Где там этот чёртов бочонок?..»

Но Фигаро ошибся.

Когда утром дверь-камень с гидравлическим замком отворили, оказалось, что сугробов за ней нет и в помине. Судя по всему, к утру поднялся ветер и сдул со скалистого хребта весь снег, оставив лишь длинные белые шлейфы, да трещины, засыпанные невесомой ледяной пылью.

Харт, который к утру окончательно оклемался (рассказ о ночном нападении нежити траппер выслушал с восторгом, горячо поблагодарил Фигаро и уже предвкушал, как будет рассказывать в кабаке о живых мертвяках), потребовал спешно выдвигаться. Погода более-менее стабилизировалась, но небо было низким, свинцово-серым, и с него то и дело срывались тяжёлые снеговые заряды. Это, как выразился Зойза, «буря на издохе плюётся», но вот в какую сторону переклинит погоду дальше, не знал никто. Может, как объяснил Сайрус, начаться буря похлеще вчерашней, а, может, и солнце вылезти на пару недель. Нужно было торопиться.

Харт, которого Артур накачал кучей всевозможных стимуляторов, был – хвост пистолетом, и постоянно подгонял всех вместе и каждого по отдельности. Остальной отряд, однако, не желал двигаться от слова «совсем»: Зойза, Сайрус и Тиккер мучились с тяжелейшего похмелья, а Фигаро и Френн страдали от последствий эфирной контузии, которые свести к нулю полностью не было никакой возможности. Даже автоматон сегодня, казалось, перебирал своими стальными лапами через силу, возмущенно скрежеща замерзшими пружинами.

Но они шли, и шли на удивление быстро, а через час откуда-то спереди (следователь в какой-то момент просто сел на волокушу, натянул шапку на нос и задремал) донеслись восторженные вопли Харта. Оказалось, что в скальной стене имелся проход, именуемый местными «Сучьей трещиной», и вот именно сейчас сильный ветер выдул из него снег, сделав временно проходимым. «Удача, чёрт возьми, в первый раз такая удача!», шептал