Акула пера в СССР - Евгений Адгурович Капба
Это был поистине богатый подарок! Получить лицензию на отстрел секача в это время — дело практически невозможное…
— И ждем новых интересных материалов!
Я по-пионерски отсалютовал:
— Всегда готов!
В дело вступил Привалов. Он произнес несколько общих фраз о том, что такими сотрудниками, как Гера Белозор, должна гордиться вся советская пресса, вручил мне грамоту с благодарностями и коробку с ценными подарком. Это был магнитофон, аж целая «Электроника-311 стерео» — мечта любого журналиста. Я уже видел, как плотоядно облизывались на него коллеги, и подумал, что, скорее всего, и оставлю его родной редакции.
А Привалов уже пожимал мне руку, позируя для Старикова. Лапищей своей он сдавил мою ладонь и просипел:
— Я же просил без самодеятельности, Белозор! Ну какого ж хрена? — а в полный голос сказал: — Огромное человеческое спасибо, уверен, что сотрудничество советской милиции с прессой в целом и Дубровицкого РОВД с газетой «Маяк» в частности будет и дальше таким же плодотворным! Спасибо, товарищ Белозор!
Все зааплодировали, я — не очень. Кисть руки болела после рукопожатия полковника. Он, видимо, на самом деле был в ярости. Не знаю уж, из-за чего именно, но скорее всего — его накрутили из-за истории с кладом и Гохраном, или всё еще не решился вопрос с кладбищенским делом… А может — еще что-то, мне неведомое. Гадать было сложно, дерьма на вентилятор я набросил столько, что разгребать предстоит не один месяц.
В общем — мероприятие скомкали, а когда все начали расходиться, шеф буркнул:
— Гера! Останьтесь…
Я остался.
— Вы особенно не отрывайтесь от реальности. Ваши выбрики — это ваше дело, но работа страдать не должна. Или вы намереваетесь теперь проживать свои двадцать пять процентов и жить бездельником и тунеядцем?
— Ни в коей мере! Готов к труду и обороне! — вытянулся в струнку я.
— Уволить бы тебя к черту, Гера, за всю ту ересь, что ты в последний месяц чудишь, но жаль такого полезного сотрудника терять… В общем — бери машину, бери Анатольича — и едешь на очистные сооружения к Драпезе. Там у них новые фильтры ставят, вот и напишешь…
Да уж. Кстати, о дерьме и вентиляторах.
* * *
Оказалось, Привалов взбеленился из-за активности Волкова. Полковник глупым человеком не был, сложил два и два — поговорил с Гахрамановым и Василием Николаевичем и понял, что из дела с мореным дубом торчат мои уши. А для него как начальника РОВД масштабные водолазные работы на дне излучины Днепра привели к прискорбным последствиям: появлению нескольких «висяков» — с тех самых корчей сняли полдюжины трудноопознаваемых трупов. Вот оно что!
А на клад ему было плевать. Это Гохран разбирается, а не милиция, а Гохран к Министерству финансов относится. Забрали и забрали, выплатили и выплатили. В общем — всё было не так страшно. Разве что лучше мне было пока не отсвечивать и поумерить активность — но на это рассчитывать не приходилось. Материал про кладбище всё еще лежал под сукном у шефа и, судя по товарищам, которые захаживали в его кабинет — ждал своего часа. Товарищи были непростые — например, первый секретарь райкома комсомола Соколовский, который, говорят, метил на место Сазанца. По крайней мере, какие-то подвязки у него в Гомеле имелись, чуть ли не на уровне обкома партии — это с одной стороны. А с другой стороны — говаривали, что и сам главред «Маяка» тоже подумывал о продолжении партийной карьеры и мечтал вернуться в райком на правах второго, а то и первого секретаря… Захаживали и Волков с Исаковым, и Драпеза — с ним у шефа были давние «вась-вась».
Сложно было сказать, станет ли жить в Дубровице лучше при молодом и ушлом Соколовском или матером и видавшем виды Рубане. И уж точно я не собирался становиться пешкой в игре партократов. И статья моя про кладбище была написана вовсе не для этого… Так что от подобных интриг меня брала грусть. А вот от того, что в районе началось шевеление благодаря моим «вбросам» — я радовался от от души.
На Гидролизный зачастили межведомственные комиссии из Минпрома и Минжилкомхоза, Сашу и Сережу вроде как подвинули вверх по служебной лестнице, Дубровицкий райжилкомхоз и Теплосеть официально заявили, что совершенно не против закупить модернизированные котлоагрегаты для того, чтобы использовать лигнин в качестве топлива. В долгосрочной перспективе это позволяло здорово сэкономить.
Исакова внезапно назначили заместителем генерального директора Нефтегазодобывающего предприятия «Дубровицанефть». Ну да — пока не первый зам, а, скажем так, отраслевой, курирующий вопросы транспорта, логистики и социальных объектов — но лиха беда начало!
Да и Волков не остановился на одной только разведке днепровского дна. На городской набережной уже вовсю рычали моторами трактора, вытягивая на свет Божий залежи ценной древесины. И к нему в гости тоже явились важные товарищи — из Минлеспрома.
О Дубровице заговорили на самом высоком уровне, и один попаданец по этому поводу даже позволил себе купить бутылку десертного вина, коробку конфет и дефицитный сервелат, чтобы отпраздновать такие зримые подвижки в правильном направлении. Да и компания намечалась самая приятная — одна очень-очень красивенькая северяночка…
* * *
Портил настроение только моросящий дождик. Такая мерзкая водяная взвесь в воздухе, когда вроде и зонтик особенного смысла раскрывать нет, и при этом сырость пробирает до костей. Я пожалел, что не был в костюме: пиджак и шляпа давали хотя бы мнимую защиту от влаги.
Под ногами хлюпала родная слободская грязь, собаки попрятались в свои конуры и не лаяли, только сипло подвывали и повизгивали. Народ прятался по домам — в такую погоду хотелось чай пить и радио слушать, или там книжки с газетами почитывать, а не трудовые подвиги совершать.
Я даже расстроился — вряд ли удастся выманить к себе Тасю, наверняка сидят там на большой двуспальной кровати с девчатами, закутавшись в большое-большое стеганое одеяло, читают страшные-ужасные русские народные сказки про косточки в торбочке и медведя — липовую ногу, кушают что-то вкусненькое, и хорошо им там… Ну, может как Васька с Аськой уснут — сама придет? Знает ведь, что всегда её жду…
Меня, кстати, тоже кто-то ждал. Некая высокая, и, кажется, изломанная фигура у моей калитки, под широким черным зонтом и с огоньком сигареты на уровне лица. Самого лица сразу видно не
