В глубинах неба - Станислав Цыбульский
– Следователь Коростылев. У вас здесь где-то размещают командировочных, мне нужна комната.
– Посмотрю, – дежурный побарабанил по виртуальной клавиатуре, кивнул, не глядя на меня: – Есть, пройдите на второй этаж, там вас проводят.
Комната оказалась на одного, совсем крошечная, похожая на гроб. Моя сумка осталась в отеле, но судя по тому, что вот-вот случится, она может мне еще долго не понадобиться. Я растянулся на кровати, заложив руки за голову, закрыл глаза и проверил комнату на жучки. Ничего, только стандартные камера наблюдения и пожарная сигнализация.
Я постарался расслабиться, хоть немного отдохнуть перед началом бури. Вот только голова гудела, перебирая факты, прикладывая один к другому, не впишется ли в общую картину. Федоров инсценирует смерть, пересаживаясь на чей-то корабль с отключенным маячком. И у этого кого-то достаточно связей, чтобы запись о маршруте скрытого батискафа затерялась. И если это сработало один раз, то почему не может повторяться снова? Например, забрать Ромашина? Подобрать Еву с поверхности Европы? После Федоров оказался на плавучей станции, где проводились работы по мнимому омоложению... А кто из фигурантов специалист в подобном? Сюда же – связь и координация, оставшиеся незаметными даже для специалистов. Готов поставить все на то, что все трое – живы, вполне здоровы и активны. И, к сожалению, очень высока вероятность, что возросла их активность именно из-за меня. Хоффман и Новотный здесь – жертвы. Управляющий мастерскими продал оборудование, которое Ромашин собирался перевезти на Плавучую станцию. К тому же, я теперь знал, что Хоффмана убрали за то, что принял сигнал.
Я поймал себя на том, что уже давно сижу на краю кровати и тру лицо. В глазах плавали цветные круги, кожа под шершавыми ладонями разогрелась, я втянул воздух носом, медленно выдохнул. Все уже поздно, если эти трое в центре заговора. Или можно еще…
Сигнал тревоги резанул по нервам, подбросил на ноги, искусственный голос прогрохотал:
– Внимание, это не учебная тревога! Код стоодин, массовые беспорядки. Всему персоналу пройти в оружейную и собраться для получения инструкций. Внимание, это не…
Началось! Я вытащил пистолет: всего два патрона, так что «пройти в оружейную» – это и про меня в том числе. Вышел из комнаты, включив новостной канал, и едва не упал от увиденного, споткнувшись о порог. Съемка велась где-то в трущобах, там, где склады переходили в город бедноты. В центре расчищенной площади высился наспех собранный из ящиков помост. И на том помосте в красивой сильной позе замер Сергей Ромашин, морф-механик двадцати девяти лет. Он совершенно не рисовался, было видно, что поза эта не наиграна ни на грамм. Позади него на импровизированную трибуну поднималась Ева Фишер собственной персоной, в легком экзоскелете русалка двигалась удивительно легко. Она подошла к Ромашину и встала рядом, горящим взглядом окинув начавшую собираться толпу. А за их спинами… Ха! А вот этого человека я никак не мог представить среди зачинщиков мятежа! Курт Шмитц, бледный, мелко трясущийся всем своим толстым телом, он вытирал платком лицо и шею и выглядел при этом совершенно потерянным.
Возле оружейной и по дороге к ней замерли полицейские, сейчас все смотрели новости. Я успел протолкаться к окошку и запросить через терминал патроны к своему пистолету, когда Ромашин наконец заговорил. Тишина вокруг стала абсолютной.
– Началось, – произнес он медленно и торжественно. – По всей системе Юпитера и на Марсе сейчас поднимаются наши братья. Те, кого уже полвека бьют, презирают, боятся, но без которых не могут обойтись нигде. Они породили нас, создали из таких же, как они сами, сделали сильнее – а потом от страха и зависти прогнали с родной планеты. Заставили ютиться в грязных куполах, жить впроголодь, не позволяя даже на день вернуться к близким в том виде, который сами нам придали!
Но и на этом их ненависть не иссякла! Тем из нас, кто честно отработал свой контракт, они все же позволили вернуться. Но какой ценой?! У каждого остаются метки в виде шрамов! Тонкие белые печати, которые кричат: я не человек! Я посмел вернуться из ада, чтобы своим видом напоминать, кто лучше, сильнее и умнее! И началась травля… Вот этот человек, – Ромашин решительно придвинул Курта, поставив его рядом с собой, – его многие из вас знают, он честный работник, он поднялся с самых низов! Три срока – а потом снова вернулся к нам, потому что… Потому что не мог иначе. И жена этого человека тоже была одной из нас. Они строили планы, мечтали о будущем!.. Ее убили фанатики на выходе из центра реабилитации. Просто потому, что она приносила пользу виду, который мы ошибочно продолжали считать своим, но посмела вернуться…
Ромашин замолчал, склонив голову. Толпа перед ним не издавала ни звука, я видел сплошь хмурые, полные решительности лица, блестящие глаза, в которых разгоралась злая радость. А он продолжил, резко вскинув подбородок:
– Но выход есть. Он появился недавно, и вот кто станет проводником в новую жизнь!
Простучали твердые механические шаги. Подчиняясь его жесту, Ева вышла вперед и встала на краю помоста, с рукой на перевязи, все в том же старом рабочем комбинезоне. Я усмехнулся: постановщики у спектакля были профессиональные. Зная скорость регенерации у морфов и время, прошедшее после мнимой смерти русалки, неужели ей все еще нужно ходить в рванине и лечиться? Но – работает. Я видел, как меняется выражение лиц не только у людей по ту сторону камеры, но и у тех, кто стоял рядом со мной. Даже у нормов. Черт, и ведь даже мне были понятны мотивы Ромашина! А Ева тем временем рассказала о своей работе, и о том, что благодаря ей морфам теперь не придется выпрашивать милости у Земли. Ее основой стали разблокировка половых клеток и воссоздание репродуктивных органов. Рассказано было словами, доступными даже работягам. Если вкратце – найденные в глубинах Европы организмы натолкнули ее на открытие биологического механизма обхода клеточной блокировки, которую создали на Земле
