Титулярный советник - Валерий Пылаев
— Да кому я нужен? — Я махнул рукой. — Бестолковый князек без чина и класса… Если уж все действительно так плохо, как вы говорите — через несколько дней в столице начнется…
— То, что ты вряд ли переживешь, Саша! — Багратион сердито сверкнул глазами. — Что бы ни задумали наши враги — их партия уже разыграна. И они наверняка пожелают закончить ее прежде, чем ее величество введет в Петербург армию. Последнее, что успел донести мой второй заместитель перед тем, как исчезнуть — Куракин вернулся в страну несколько дней назад. Ты ведь понимаешь, что это значит?
— Что он попытается захватить город?
— Именно. Может быть, уже завтра! — От железной выдержки Багратиона почти ничего не осталось. — И поэтому я еще раз повторяю: уезжай!
— Хорошо. Я вас услышал. — Мне вдруг стало лень спорить. — Благодарю вашу светлость за совет. Можете бросать все и бежать, если вам так будет угодно, но…
— Увы. — Багратион улыбнулся одними уголками рта. — Даже если бы я пал настолько низко, чтобы предать корону, мне такой возможности уж точно не предоставят.
— Тогда мне хотелось бы узнать, что ваша светлость собирается делать.
— Ее величество отказывается принять меня уже целую неделю. Может отправить в отставку в любой момент — если на нее надавят достаточно сильно. — Багратион устало зажмурился и помотал головой из стороны в сторону. — А это значит — терять уже ничего.
— И вы так просто уйдете?
— Разумеется. И тогда меня уже никак не будет связывать собственный чин. И ничто не помешает собрать тех, в ком я еще хоть как-то уверен, отыскать Куракина прежде, чем он начнет действовать, — Багратион посмотрел мне прямо в глаза. — И убить.
Мне вдруг стало стыдно. По меньшей мере — за собственные слова. Багратион мог предложить невозможное, почти оскорбительное — но он, похоже, все-таки искренне желал мне добра. И поэтому просил выбрать ту участь, которой сам уже был безвозвратно лишен: бежать. Сохранить жизнь, пусть даже ценой богатства, репутации и самого княжеского титула.
Но сам бежать не собирался.
— Думаете, вы сможете? — тихо спросил я.
— Шансы ничтожно малы. Скорее всего, меня просто убьют, — усмехнулся Багратион. — Но даже это куда лучше, чем через месяц быть повешенным за государственную измену по воле какого-нибудь Чрезвычайного совета или еще черт знает кого.
— Думаете, для меня все иначе? — Я подался вперед. — Если придется — я пойду с вами.
— Нет Саша. Не пойдешь, — отозвался Багратион. — Вряд ли мы еще увидимся.
— Послушайте, ваша све…
— Нет, это ты послушай! Я не собираюсь тратить время на бесполезные разговоры. — Багратион возвысил голос. — Просыпайся — и уезжай из города как можно скорее!
— Что?..
— Просыпайтесь, сударь. Приехали.
Водитель — мужик с насквозь прокуренными черными усами и заметным южным акцентом — тряхнул меня за плечо. Осторожно, можно сказать, вежливо — но достаточно сильно.
Видимо, уже не в первый раз.
— Да твою ж… — простонал я.
Голова гудела, как колокол. Спать уже не хотелось, конечно же, но глаза все равно слипались так, будто в них насыпали песка. Уж не знаю, что это сейчас было — я вдруг почувствовал острое желание если не вызвать Багратиона на дуэль, то хотя как следует отматерить… за глаза и про себя.
— Крепко же вас сморило, любезный, — рассмеялся таксист. — Крепко подгуляли, гляжу. Платить-то есть чем?
— Найдется. — Я стянул с головы кепку и швырнул на сиденье. — Только сначала отвези-ка меня обратно.
— Чего?..
— Чего слышал, — буркнул я. — Поворачивай и поехали.
Глава 24
Я на всякий случай еще чуть подтянул рукава не по размеру широкой весенней куртки. Маскарад получился на троечку: одеваться пришлось во что попало и буквально на ходу. Но в каком-то смысле это даже играло мне на руку — нелепый вид скорее поможет подтвердить очередную легенду, чем вызовет лишние вопросы. Руки я уже успел затереть какой-то тряпкой в мастерской — там же, где прихватил все остальное. Времени возвращаться в Елизаветино или ехать на Мойку за привычным “костюмом”…
Нет, не то, чтобы не было — отложив визит к поверенному я вполне мог бы успеть обернуться туда-сюда и явиться обратно в училище аккурат под вечерний смотр — но все равно почему-то торопился. Будто что-то подсказывало: лучше поспешить. Багратион тоже порой ошибался — и куда чаще, ему самому хотелось — но уж точно не стал бы ломиться в мое сознание без особых причин.
А значит, сонное спокойствие города обманчиво — и вот-вот вспыхнет пожаром, который не потушат ни Одаренные, ни жандармы, ни армия. Начнется предсказанная его светлостью бойня — и я вполне могу ее не пережить… Но это уж точно не повод удирать. И присяга здесь ни при чем: даже если бы меня в училище ждала аккуратно сложенная в ногах койки форма с погонами унтер-офицера, я все равно не поступил бы иначе. И пусть одному человеку уж точно не под силу распутать клубок, с которым не справилась целая контора Одаренных — я хотя бы попробую.
Неплохо бы, конечно, отрастить хоть немного щетины, намалевать бланш под глазом для пущей убедительности… Но, как говорится — имеем, что имеем.
Выдохнув, я дважды вдавил кнопку звонка, вслушиваясь в трель по ту сторону видавшей виды двери в коммунальную квартиру. Вопреки ожиданиям, шаги раздались почти сразу. Тяжелые, громкие — но одновременно какие-то… осторожные?
Дверь приотворилась сантиметров на пятнадцать. Так, что я не смог даже толком разглядеть, кто за ней. Догадался по росту: больше таких здоровых в коммуналке на третьем этаже не водилось.
— Пашка, ты, что ли?
Серега разве что не просовывал голову в щель, разглядывая меня в полумраке лестницы, но открывать не спешил. И вид у него был не то, чтобы испуганный, но уж точно настороженный. Будто он думал увидеть кого-то другого — или вообще никого не ждал.
— Да кто ж еще? — усмехнулся я. — Впустишь? А то не май месяц еще.
На простом лице кочегара на мгновение мелькнуло недовольство, потом сомнение — но дверь он все-таки открыл. Но при этом все еще загораживал проход целиком.
— Кто там? — Из-за могучего Серегиного плеча высунулась маленькая головка. — Павлуша! Здравствуй, здравствуй! Давай, заходи скорее, я как раз суп сварила… Ты голодный, наверное?
— Есть такое дело, Марья Филипповна, — отозвался. — Не откажусь… спасибо!
Я даже не соврал — есть действительно хотелось давно, а аромат
