Первая проекция - Кирилл Вячеславович Туров
— А где нагнетатель?
Лариса Павловна насторожилась.
— Какой нагнетатель?
— Лариса Павловна, я-то память не потерял. Нейтронный нагнетатель, какой-же ещё? Да, я почти ничего не помню после произошедшего, но саму процедуру испытания помню, как сейчас. Нагнетателя нет. Вы его переместили в другое место? Уже успели запустить?
Эдик блефовал, но терять нам, в общем-то было нечего. Кажется, блеф подействовал, поскольку Лариса Павловна заволновалась. Кажется, она даже немного побледнела.
— Давайте я наберу руководителю, спрошу у него. Не думаю, что я имею право распространять подобную информацию.
Лариса Павловна вновь покинула нас, чтобы созвониться с начальством, а Эдик многозначительно посмотрел на меня. Минут через десять, она вернулась. Доброжелательность как рукой сняло — видимо, получила здоровенный нагоняй от начальства.
— Пётр Александрович ждёт вас у себя. Говорит, хочет поговорить лично.
Глава 21
Несчастный случай
Я вёз Эдика вслед за Ларисой Павловной, которая вела нас к большому, красивому административному зданию, которое выгодно отличалось от остальных строений, попадавшихся нам на пути. Оно было на два этажа выше окружавших его зданий. По углам строения, на крыше стояли высокие красивые статуи советского времени. А центр крыши украшал высокий шпиль, заканчивавшийся пятиконечной звездой в круглой оправе.
Подойдя к одному из многочисленных входов, Лариса Павловна достала электронную карту-пропуск. Только сейчас я заметил, что все двери были автоматическими. Лариса Павловна провела картой справа от двери, после чего прозвучал мелодичный звук, оповестивший нас о разрешении на вход. После входа в само здание, мы прошли ещё внутренний контроль, а затем направились к одному из лифтов, расположенных в просторном холле. Лариса Павловна вновь провела картой вначале на входе в лифт, затем в самом лифте. Эдик не удержался.
— Безопасность у вас тут, будто атомную бомбу создаёте.
В ответ, Лариса Павловна лишь подняла брови вверх, как будто удивилась его комментарию. Но ответить ничего не успела, поскольку лифт привёз нас на нужный этаж. Выйдя из него, мы прошли финальный контроль перед массивной дубовой дверью и, наконец-то предстали перед Петром Александровичем. Который оказался довольно высоким стариком возраста Фёдора Геннадьевича. Кроме того, это был тот самый старикан из больницы, в которую я попал после ворошителей.
— Лариса Павловна, можете идти. Да-да, я сам пообщаюсь с молодыми людьми.
Женщина нехотя удалилась из кабинета, а мы остались наедине с Петром Александровичем. Он пристально разглядывал нас, заглядывал то одному, то другому в глаза, отчего мне даже стало немного не по себе.
— Ну что? Выкладывайте. Шантажировать пришли или с добрыми намерениями?
— Нам информация нужна. Дайте нам её, и мы не пойдём в с… — начал было Эдик, но я его остановил, крепко сжав плечо. Пётр Александрович явно был подготовлен к подобному и блеф раскусил бы сразу. Я припомнил день запуска нашего нагнетателя и предыдущие неудачные опыты.
— Пётр Александрович. В первую очередь, хочу передать вам привет от Фёдора Геннадьевича. Он сказал мне, что успел создать стабильный контур первого источника энергии, но не учёл, что для подобного устройства недостаточно потенциала в пятнадцать киловатт. Малое количество энергии в недостаточной мере обеспечило мощность магнитного поля, удерживающего цепную реакцию, что и стало причиной выброса нестабильных частиц в окружающее пространство. Скорее всего, вы уже решили данную проблему и нагнетатель запущен на четверть предполагаемой мощности.
От моего монолога челюсти отвисли у обоих — и у Эдика, и у Петра Александровича.
— Советую обратить внимание на показатели давления в коллайдере — они должны быть, как минимум, на шесть-семь порядков ниже атмосферного, а лучше на все десять.
— Спасибо, уже сделали… Передайте… Погодите, Фёдор Геннадьевич умер. Чего вы мне тут зубы заговариваете?! Пошли вон отсюда!
С этими словами, Пётр Саныч поднял трубку телефона внутренней связи.
— Пётр Александрович. Мы с Эдуардом — переселенцы из другого мира. Вы меня четыре дня назад попросили напомнить, что Фёдору Геннадьевичу должны. За то, что он вас в горах спас. Сказали, что тот случай только вы вдвоём уже помните. Лет сорок назад было, не меньше.
Пётр Саныч замер, как-то по-другому глядя на меня. Мне даже показалось, что в уголке глаз я увидел какой-то блеск. А затем, он медленно положил трубку и сложил руки в замок.
— Так. В горах, значит. И что там произошло?
— Не знаю точно. Вы сказали, что ноги переломали, а Фёдор Геннадьевич по льдам вас тащил. В детали не вдавались. Сказали только, что на всю жизнь в горы зареклись ходить. С тех пор никогда и не ходили, но очень хотите.
Пётр Саныч уставился на стол и начал машинально перебирать какие-то документы.
— И действительно… Только он об этом и знает. Пошли мы тогда в горы вдвоём. Молодые, горячие. Считали, что море по колено, горы по плечо. На одном из уступов сорвался я, метров с шести и прямо на лёд прямыми ногами грохнулся. Федька всё уговаривал меня в сцепке лезть, а я торопился его опередить и сам себе страховку прокладывал. Вот только колышек то ли вбил неправильно, то ли лёд просто треснул — вырвало его, и два, которые ниже вбивал тоже выдернуло уже от скорости падения. Думал, что загнусь прямо там, но Федька и правда вытащил тогда. И меня и себя. Два километра вниз, два по равнине, ещё два вниз. Дотащил всё-таки до лагеря, засранец. Все пальцы себе отморозил на ногах, до ампутации дошло, а дотащил.
На этот раз, нам с Эдиком стало совсем неловко, потому что блеск в уголках глаз превратился в две скупые старческие слезы. Пётр Саныч замолчал на какое-то время, а потом подобрался и вновь на нас внимание обратил.
— Значит живой он там? В другом мире?
— И не в одном, Пётр Саныч. В куче миров. В некоторых вы даже дружите также крепко, как здесь. Вот только нам помощь ваша нужна позарез. Фёдор Геннадьевич сюда попасть не смог, потому что погиб, видимо.
— Не думал, что на своём веку удивлюсь чему-то. Чем помочь вам? Нагнетатель, и правда, запустили уже. Дело завершили Федькино. Что дальше делать — пока планов чётких нет.
Нам с Эдиком пришлось рассказать Петру Санычу всё, что мы успели узнать. И про опасность нагнетателей, и про их истинное предназначение, и про Полоскова.
— Вот гад! С самого начала Феде говорил,
