Первая проекция - Кирилл Вячеславович Туров
Я немного задумался. Действительно, в этом была определённая логика.
— Да, есть такое. Но я не везде успел достаточно освоиться, чтобы узнать это наверняка. Думаю, нам стоит спросить об этом в НИИ. Может быть, они смогут пролить свет на этот вопрос. Давай подобьём всё, что известно на данный момент.
— Начинай.
— Нагнетатели объединены в единую цепь, но пока не замкнуты. Вся энергия, в итоге, направлена на какую-то одну цель, известную только одному человеку — Марку Полоскову. Мне кажется, что он сделал что-то с нами, но зачем это ему было нужно — не знаю. С другой стороны, он пытается остановить нас во что бы то ни стало, поэтому, вероятнее всего, наше состояние — побочный эффект. Он не ожидал, что кто-то ещё будет путешествовать между проекциями. Наша цель — найти самую первую проекцию, ту, с которой началась вся эта история. Кроме того, вчера, Фёдор Геннадьевич тоже пришёл к выводу, что только спасение собственного мира может сподвигнуть его на такой поступок.
Официант принёс первое. Мы с Эдиком продолжили обсуждение.
— Хорошо. Марк Полосков хочет спасти свой мир. Допустим. Также допустим, что все остальные миры, в которых он побывал скоро будут уничтожены. Что такое случилось в его мире, что ему понадобилось такое количество энергии?
— Не знаю. Думаю, что что-то чудовищное. Может быть, что-то случилось с Солнцем, и Марк пытается его подпитать таким образом? Нагнетает нейтроны, создаёт избыточную энергию, чтобы сохранить звезду. Или другой вариант — неудачный эксперимент, который создал в его проекции что-то, что способно пожирать энергию в неограниченном количестве.
— Чёрная дыра?
— Вероятно, но я не понимаю, как ему помогут нейтронно-избыточные ядра.
— Может быть, он хочет создать условия для её испарения? Чисто теоретически, если наполнить чёрную дыру в достаточной мере большим количеством нестабильных частиц, это может спровоцировать излучение Хокинга.
— Ох, это всё теории, гипотезы. Даже не знаю, Эдик. Я бы не углублялся в такие дебри, иначе можем начать рассуждать о квантовой механике, теории относительности и всём остальном. Но теория о неудачном эксперименте мне кажется самой релевантной. Давай на ней и остановимся.
— Другой вопрос, как нам Марину найти. С Фёдором Геннадьевичем, нам явно повезло. А Марина? Где мы её искать будем?
— Её я встречал только один раз, три дня назад. Тебя встретил впервые два дня назад. Фёдора Геннадьевича мы встретили вчера. Думаю, что в этом есть какая-то закономерность. Надеюсь, на идеи нашего научного руководителя. Ты доел? Поехали в НИИ. Может быть, там найдём какие-то зацепки.
Расплатившись за обед, мы отправились по адресу лаборатории. Она располагалась в северном районе города, как и в моём самом первом мире. Или не первом. В общем, в том мире, с которого начались мои приключения. Свободного проезда в институт не было — охранник на воротах сказал, что нужен пропуск сотрудника или разрешение на посещение. Ни того, ни другого у нас с Эдиком не было. Поэтому, мы стояли в проходной, не понимая, что делать дальше.
Люди возвращались с обеденного перерыва, кивали охраннику или показывали документы. Неожиданно, среди всех входящих, в нашу сторону направилась женщина средних лет.
— Эдик? Андрей? Вы что тут делаете?
— Извините…
— Да ладно вам! Столько времени вместе проработали. Соболезную ещё раз о вашей утрате. Эдик, как проходит реабилитация?
Эдик, в отличие от меня, не растерялся.
— Спасибо. Неплохо. Нас внутрь не пускают.
— Правильно делают. У вас ведь пропуски давно аннулированы, а предприятие режимное. Почему навестить нас решили?
— Хотели спросить про то, что в лаборатории произошло. Поговорить с кем-нибудь.
Женщина нахмурилась.
— Ох, натерпелись мы тогда. Не думаю, что вам стоит это заново ворошить.
— Мы только для себя. Мы с тех пор ни разу на предприятии не были — я хоть как-то восстановиться пытался, а Андрей вообще память подчистую потерял. Надеемся, что, если получится побывать на месте, это поможет хоть частично с амнезией справиться. Можете нам помочь?
— Не знаю даже. Давайте, я начальству наберу, если они не против будут — то проведу небольшую экскурсию. Всё же долго вместе работали, если чем-то получится помочь, лично я рада буду.
— Извините, пожалуйста, мне очень стыдно, но я действительно память потерял. Совершенно ничего не помню, знаю только, что меня в больницу увезли с тяжёлыми ожогами. Как вас зовут?
Женщина сочувственно поглядела на меня.
— Лариса Павловна. Беда, конечно, с вами. Ждите здесь, я начальство наберу. Толя, я позвоню.
Лариса Павловна прошла проходную и скрылась из вида. Мы простояли минут десять. А потом на посту охраны зазвонил стационарный телефон внутренней связи. Охранник выслушал, что-то сказал в ответ, а потом махнул нам рукой, чтобы мы проходили. Эдик обрадованно пихнул меня локтем по ноге.
— Полдела сделано.
Телефоны нас попросили сдать, пообещав отдать на выходе — предприятие было режимным, что накладывало определённые ограничения. На выходе из проходной нас встречала всё та же Лариса Павловна.
— Пойдёмте, провожу вас к испытательному стенду. Мы почти не трогали его два месяца — полиция не разрешала вначале, а потом руки так и не дошли. Помещение закрыто наглухо, так что почти всё осталось на своих местах.
Лариса Павловна отлично разбиралась в хитросплетениях переходов, небольших улочек и корпусов предприятия. Готов биться об заклад, что я не нашёл бы выход наружу, если бы меня отправили самого. Корпуса были все, как один похожие друг на друга — немного отличались только таблички, да номера на углах зданий. Наконец, мы дошли до того самого испытательного стенда.
Он располагался на большом отдалении от других, оправдывая само своё название. Судя по тому, что на здании были разные слои штукатурки, краски и облицовки, в целом, опасные инциденты там происходили достаточно часто. Двустворчатая дверь была опечатана жёлтыми лентами, но Лариса Павловна спокойно сорвала их. Ключ она уже успела заблаговременно взять на посту охраны. Массивная дверь послушно растворилась, демонстрируя нам внутреннее убранство.
— Вот тут всё и произошло. Заходите, осмотритесь. Если станет плохо — сразу говорите, выйдем на улицу.
Внутреннее помещение было довольно большим — между входом и, непосредственно, стендом, было около десяти метров, далеко позади стенда находилось помещение с балконом для наблюдения издалека. Вокруг стенда всё было заставлено камерами. Увидев их, я сразу же спросил.
— А записи можно поглядеть?
— Нет, во время несчастного случая произошёл сильный выброс радиации и электромагнитного излучения, который повредил все записи. Мы пытались восстановить хоть что-то, но на них абсолютная пустота.
— Очень жаль.
Мы начали ходить вокруг, осматривая место происшествия. Прямо в
