Людмила Стрельникова - Тайна племени Бату

— Нахал! Да знаешь ли ты, с кем разговариваешь? Перед тобой сам Ротшильд старший.

Джон, не внимая звукам его речи, не спуская глаз с Анжелы, осторожно заключил ее в объятия и проговорил.

— Что, красавица, забралась в такую глушь? Провести молодость на необитаемом острове — это потерять лучшие годы жизни. Разве может старик оценить твои красоты? Поверь, на это способен только я. Никакие миллионы не дадут тебе того, что может дать Джон.

Лицо молодой женщины продолжало выражать удивление, но во взгляде уже горел интерес к неизвестно откуда взявшемуся брюнету. А он вел себя совершенно не так, как ее супруг: если тот собирался спать, то этот, заключая её в объятия, дарил комплименты и страстно прижимался к ней, пожирая её глазами.

Миллионер при виде такой дерзости в присутствии мужа весь задохнулся от негодования и побагровел, а без того красные глаза налились злобой и готовы были вылезти из орбит и самостоятельно уползти в другую комнату, лишь бы не видеть такого безобразия.

— Это уж слишком! Все! Все! — взревел он, но вместо того, чтобы схватиться с оскорбителем в рукопашной схватке и разнять объятия наглеца, он бросился в противоположный угол к телефону.

— Полиция! Немедленно четырёх человек ко мне.

Полиция, однако, не торопилась, привыкнув к тому, что на острове все спокойно, грабители заезжают не часто, а если в доме что-то и пропадает, то исчезает в их собственных карманах и поэтому бесследно, но все это списывается за счет ухищрений чрезмерно опытных налетчиков.

Вызов среди ночи они объяснили тем, что старику, как это часто бывало раньше, захотелось усилить караул. Периодически на миллионера нападал страх, и тогда он вызывал усиленную охрану и выставлял её перед дверью и окнами спальни. Именно поэтому они не спешили, а когда появились в комнате, увидели картину, доставившую им явное удовольствие. Старик, в ночной рубахе с перекошенной от возмущения физиономией, пытался стянуть с кровати за одеяло лежащего на нём молодого человека, обнимавшего руками его очаровательную супругу, а ногами отмахивающегося от старика, как от назойливой мухи.

Мимолетные довольные улыбки промелькнули на лицах стражей порядка, но служба обязывала исполнять свой долг — и они бросились помогать миллионеру, но натолкнулись на какой-то непонятный барьер. Парочка находилась как бы под стеклянным колпаком, их руки приближались к ним, но схватить нарушителя спокойствия не удавалось.

Увидев над собой физиономии полицейских, Джон извинился перед Анжелой.

— Прости, дорогая, должен временно тебя покинуть.

Он сделал с кровати прыжок прямо в стену и вместо того, чтобы удариться об нее и упасть на пол, исчез непонятным образом. Всё произошло так стремительно, что никто ничего не понял, и мистер Ротшильд, решив, что он спрятался среди мебели, приказал:

— Ищите его в шкафах. Он куда-то спрятался.

Супруга Ротшильда, полулежа на боку, подперев кудрявую голову рукой, с огромным интересом следила за поиском. Полицейские вместе с ее мужем залазили в шкафы, под столы, заглядывали в тумбочки и полочки, на которых могли разместиться только флакончики духов, ползали на четвереньках под кроватью и стульями, выбрасывали из гардероба платья, предполагая, что злоумышленник спрятался в куче одежды. Её молодая душа ликовала — наконец-то в их доме стало по-настоящему интересно, и мёртвая скука нарушена молодым и таинственным незнакомцем.

— Мне кажется, он в другой комнате, — наконец, сделал предположение один из полицейских после того, как все места, куда мог спрятаться человек, были обследованы.

Полицейские во главе с Ротшильдом ринулась в соседнюю комнату, где мертвым сном спал служитель. Но стоило им скрыться за дверью, как из стены опять выскочил Джон, выскочил, как из тумана, и Анжела, никогда ранее не видевшая подобного растворения в камне и затем мгновенной материализации на глазах, была так поражена необычным явлением, что невольно вскрикнула. Тут же на её крик примчались полицейские.

Джон запустил в одного тапочкой Анжелы и так удачно, что та припечаталась к его физиономии. Другой тапочкой он смазал по темени второму стражу порядка, испортив его прическу, и после этого спокойно шагнул в стену и скрылся.

Полицейские, онемев, замерли, кто где стоял. Они не столько привыкли думать, сколько действовать, поэтому после минутного оцепенения не став рассуждать, что к чему и почему, помчались на розыски. Как только их мундиры скрылись, в комнате опять синтезировался из ничего Джон и, приложив палец к губам, призвал Анжелу к молчанию. Но она уже настолько растерялась от непонятного, что была способна только моргать ресницами.

Муж, подозревающий в происходящей неразберихе прежде всего жену, встал за дверью и стал подглядывать в щель, поэтому как только Джон приблизился к его законной супруге, выскочил из своего укрытия и заорал:

— Так ты его прячешь, негодница! Меня не проведёшь. Вот, почему тебе друзья понадобились — прикрывать твои любовные интрижки… — прошипел он по-змеиному и позвал полицейских: — Здесь он! Здесь. Сюда. Хватайте его, держите!

Но полицейские не успели подбежать к двери спальни, как Джон исчез. Одновременно со стражами порядка в комнату вбежал слуга и взволнованно сообщил:

— Мистер Ротшильд, пропали ваши лучше картины. Сейф ограблен.

— Боже! Что творится! Я что, нанял вас, чтобы вы бездельничали? — побагровел миллионер. — Меня обокрали, а вы топчитесь на месте…

— Мои драгоценности, — вспомнила Анжела и, вскочив с кровати, бросилась к шкафу, открыла ключиком ящик, достала шкатулку и с облегчением вздохнула. — На месте.

Но радость ее оказалась преждевременной — из шкафа, откуда-то из задней стенки, протянулись руки, схватили шкатулку и все исчезло.

Анжела, наконец, соизволила упасть в обморок, потому что пропажа драгоценностей для нее была самым сильным потрясением, сопоставимым с удалением коренного зуба. Всё прочее было мелочью жизни.

Мистер Ротшильд опешил, полицейские переглянулись, начиная соображать, что дело не чисто, в доме происходят странные вещи, которые никак нельзя постичь умом. Один из них вытащил из кобуры пистолет и несколько раз выстрелил в то место, откуда только что появились руки, затем подбежал, осмотрел шкаф — отверстия от пуль были видны отчётливо.

— Отодвинем шкаф, — приказал он сослуживцам.

Шкаф сместили в сторону и обнаружили на стене четыре отверстия. Полицейский постукал кулаком по ее поверхности, предполагая, что за ней находится потайной ход. Стена ответила глухими отзвуками, но вслед за этим из нее опять высунулась рука с фигой, и внушительно покрутила её перед его носом, затем дёрнула полицейского за усы, так что он даже взвыл.