Поймать хамелеона (СИ) - Юлия Цыпленкова
— Глафира Алексеевна, — заговорил первым Котов, решив помочь своей собеседнице, — что в точности произошло в тот злополучный день в лесу, когда погиб блаженный? — Девушка бросила на розыскника затравленный взгляд, и он улыбнулся: — Произошедшее для меня не выдумки и не безумие, вам нечего опасаться, что я дурно о вас подумаю. Клянусь, — и он поднял руку в клятвенном жесте.
Однако ответить Глаша ничего не успела, потому что в комнату шагнула женщина лет сорока. Черты лица ее были грубы, фигура массивна, и ступала она тяжело, оттого приближение не осталось незамеченным. Котов первым обернулся к двери, и лишь после этого раздался стук.
— Это Дарья, — негромко сказала Глашенька и повысила голос: — Что ты хотела?
Женщина шагнула в комнату, посмотрела на визитера, и он отметил, что у нее, похоже болят зубы, потому что на голове ее была повязка, проходившая под подбородком и через левую щеку. Концы скрученного платка забавно топорщились на макушке, словно заячьи уши. Дарья запоздало поклонилась и произнесла:
— Показалось, что пришел кто-то, — голос ее оказался на удивление приятным. — Думала, что братец ваш вернулся. Накрывать ли на стол, барышня? Может, надо чего? Вы говорите, я накрою.
Глафира перевела взгляд на незваного гостя, но он отрицательно покачал головой, и девушка ответила:
— Нет, Дарья, ничего не надо, отдыхай пока.
— Да вроде и не устала, — сказала та, но уйти не спешила.
— Что тебе? — с заметным удивлением спросила Воронецкая.
Похоже, Дарья назойливой обычно не бывала.
— Вы уж простите меня, барышня, — сказала женщина, — но нехорошо это, с мужчиной-то наедине. Давайте, я тихонько в уголке посижу. Мешать не стану, но так братец вас бранить не станет.
— Ступай, — досадливо покривилась Глашенька. — Михаил Алексеевич знаком с господином Котовым.
— Ну раз так, то как скажете, — пожала плечами Дарья. — Может, хоть воды принести?
Олег обернулся к ней и ответил сам:
— Нет, благодарю. Мне ничего не надо.
— Так может, барышня хочут?
— Да, мне воды принеси, — согласилась девушка и облизала губы.
Дарья вышла, и Котов сменил тему беседы, пока они ожидали возвращения служанки.
— Кто такой Мефодий Парамонович?
— Это наш знакомец, — ответила Глаша. — Мы встретились с ним в Петербурге на третий день после того, как приехали, и он сказал, что мы можем пожить на его даче. Сказал, что самому ему сейчас дом не нужен, а нам будет удобней тут, чем в гостинице.
— Но вы переехали не сразу, — заметил Олег.
— Да, — девушка бросила на него вороватый взгляд и отвернулась. Щеки ее вновь полыхнули румянцем. — Это из-за вас, Олег Иванович. Мишенька недоволен, что мы назвались супругами. Он сказал, что ему неловко и дальше лгать, а вы намеревались свести с нами более тесное знакомство. Выходило так, что нам и вовсе пришлось бы завраться. Да и ваше знакомство с Федором Гавриловичем… — Она вновь бросила вороватый взгляд на гостя. Похоже, про Ковальчука Глаша говорить не хотела. — Так и вышло, что Миша решил принять любезное предложение Мефодия Парамоновича.
Вновь послышались тяжелые шаги, вернулась Дарья. Она поставила на стол поднос, на котором стоял графин с водой и два стакана. Поклонившись, она задержала взгляд на Котове, после перевела его на Глафиру Алексеевну, а уж затем вышла, наконец оставив их наедине. Олег поднялся на ноги и, подойдя к двери, прикрыл ее. О чести дамы он, конечно, заботился, однако сейчас был иной случай, да и Дарья ему не понравилась.
Котов обернулся и увидел, что Глашенька наливает себе воды. Она уже взяла стакан, поднесла его к губам, но вдруг вернула на поднос, сжала кулаки и тряхнула головой. Вид у нее был до невозможности решительный и забавный одновременно, но розыскник скрыл улыбку.
— В тот день я вышла на прогулку, — заговорила девушка. Она обняла себя за плечи и отошла к окну. Все-таки болевого настроя ей хватило всего на минуту, но говорить она всё же начала. — Я, знаете ли, люблю побродить в одиночестве. Не сказать, что я окружена шумным обществом, чтобы желать уединения, однако такие прогулки мне по сердцу. — Глаша вздохнула. Она провела пальчиком по мутноватому от пыли стеклу и продолжила: — Федот встретился мне, когда я уже подходила к лесу. Не думайте, Олег Иванович, я вовсе не легкомысленна, и бродить по лесу не в моих привычках. Гуляю я по кромке, никогда не углубляюсь. А тут вышло так, что мне нашелся спутник. Я не опасалась Федота, он всегда был добродушен и весел…
Всхлип прервал девушку. Она глубоко вдохнула и подняла лицо кверху, кажется, сдерживая слезы. Олег уже хотел направиться к ней, но передумал, не желая спугнуть откровений. Впрочем, она быстро взяла себя в руки и, полуобернувшись, виновато улыбнулась:
— Простите меня, Олег Иванович, мне безумно жалко Федота. Он не заслужил такого страшного конца… — Глашенька опять повернулась спиной к гостю, и он увидел, как она украдкой стерла слезинку. — Федот был весел, как обычно, всё прыгал вокруг меня на одной ножке и пел свои совершенно невразумительные песни, но меня это забавляло. Без злости. Было и вправду забавно. Я смеялась, а Федот продолжал выписывать коленца, желая порадовать меня.
Признаться, я даже не заметила, как мы углубились в лес. Там я остановилась и попросила вывести меня назад. Федот послушался. Он бы ни за что не причинил мне зла, я знаю. Напротив… В общем, когда мы уже пошли в обратную сторону, за спиной раздался странный звук. Знаете… будто шипение или… даже не знаю, какое определение дать.
Федот обернулся первым. Он поднял руку и указал мне за спину. Лицо его стало удивленным… какое бывает у маленького ребенка, право слово. Так же и пальцем тыкал. Я обернулась и успела увидеть что-то вроде молнии или вспышки света, полыхнувшей недалеко от того места, где мы стояли еще недавно.
Меня немного ослепило. Я закрыла лицо ладонями, а когда убрала их, увидела странное существо… Оно было похоже на человека, разве что одет как-то странно. У нас такого не носят. Но вот его лицо и глаза… — Котов впился в девушку взглядом, но она этого не увидела и продолжила: — Лицо его было необычайно узким и
