Джон Стиц - Встречи на «Красном смещении»

Звук наших шагов достигал ушей так быстро, что я испытал прилив клаустрофобии, но вскоре успокоился — лестничная клетка была даже просторнее, чем на «Красном смещении», просто я уже отвык от физики нормального мира. Нечто подобное, наверно, чувствует человек, у которого один глаз был долго заклеен, и повязку вдруг сняли.

Стены были голубого цвета, а на корабле голубой цвет предмета означал, что этот предмет приближается к вам. Приходилось бороться с подсознательным ужасом, что нас сейчас стиснет со всех сторон и мы превратимся в кашу.

Но все обошлось — спустившись на два витка лестницы, мы благополучно достигли ее основания. Перед нами была дверь с надписью «Туннель». В стене лестничного пролета я заметил еще одну дверь.

— А эта для чего? — спросил я Тэйру.

— Наверно, кладовая какая-нибудь — щетки, пылесосы.

Я подергал дверь, пытаясь отодвинуть ее в сторону или отворить, но она не поддалась.

Уэйд оттолкнул меня прочь и сказал Тэйре:

— Пошли дальше, нам чистить и вытирать нечего. Пока.

Меня больше интересовало, нельзя ли будет в случае чего спрятаться в этой кладовке. Я по-прежнему старался убедить себя, что Уэйд не мог предусмотреть всех неожиданностей, что в его плане должны обнаружиться слабые места. В противном случае оставалось одно — смириться с мыслью, что мы с Тэйрой доживаем последние часы жизни.

Тэйра отодвинула дверь в туннель, мы строем вышли в коридор с желтым полом и вслед за ней двинулись направо. Теперь эхо наших шагов достигало ушей с заметной задержкой, и я испытывал не такой сильный дискомфорт, как на лестнице. Я шел рядом с Тэйрой, за нами, выстроившись парами, шла группа Уэйда.

Видимо, Тэйра была права, и все уже разошлись по домам. За пятнадцать минут быстрой ходьбы мы никого не встретили.

По дороге я ломал голову над тем, что же у Дэниела в чемоданчике. Наверняка это было нечто очень важное, раз они рискнули почти открыто нести такой необычный для здешних мест предмет. Обернувшись, я сразу догадался, что чемоданчик спрятан под мантией у блондинки, так как ткань, развевающаяся при ходьбе, время от времени облегала его очертания. Левой рукой, не продетой в рукав, женщина прижимала чемоданчик к себе.

В стенах туннеля изредка попадались двери. На некоторых были написаны имена людей — вероятно, они вели прямо в коттеджи. На других были таблички с номерами. Как рассказывала мне Тэйра, это были короткие ответвления главного туннеля, по которым можно было попасть в поселки из нескольких коттеджей. Однако на некоторых дверях вообще не было никаких знаков. Тэйра считала, что они ведут, в подсобные помещения — во всяком случае, так ей говорили, когда она жила здесь. Я дважды пытался открыть такие двери, чем здорово злил Уэйда. Одна из них не поддалась, за другой обнаружился желто-оранжевый уборочный автомат, бесшумно заряжающий свои аккумуляторы.

Недалеко от открывшегося впереди перекрестка мы чуть не встретились с местным жителем, однако он скрылся в боковом туннеле в тот момент, когда я вышел из-за поворота. Замедлив ход, мы подождали, чтобы он отошел подальше от перекрестка, и ждали, видимо, слишком долго, так как, проходя боковой туннель, не увидели там никого. Вдали в стене бокового туннеля я заметил дверь, но с такого расстояния не мог разглядеть, есть ли на ней какая-нибудь надпись.

На одной из стен в зале, где сходились туннели, был большой экран со списком жителей. Имя Мардж Ленделсон по-прежнему отсутствовало. Чем ближе мы подходили к Башне Поклонения, тем яснее становилось, как трудно было бы ориентироваться здесь без Тэйры. Все чаще встречались разветвления, от которых в разные стороны шли по три-четыре прохода, да и сами туннели становились все более извилистыми. Я чувствовал себя словно в норе, вырытой гигантским кроликом-наркоманом.

Наконец наш туннель закончился, выведя нас в длинный прямой коридор. С внешней стороны в этот коридор по всей его длине выходило множество других туннелей, расстояние между входами в них было не больше, чем ширина самих входов. На внутренней стороне находились двери, по одной напротив каждого входа.

— Вот и она, — тихо сказала Тэйра, — Башня Поклонения. — Она остановилась у выхода в коридор и сказала Уэйду: — У вас еще есть время передумать. Если здесь что-нибудь случится, они сразу узнают об этом, и мы не сможем скрыться.

— Тогда тебе нечего беспокоиться. Если нас схватят, ты просто расскажешь все как есть. Но нас никогда не схватят! Пошли.

Тэйра пошла к двери впереди всех. Я подумал, уже не в первый раз, что меня взяли сюда в качестве приманки. А еще я подумал о странной вещи — никого на этой планете, видимо, не мучит бессонница, по крайней мере ни один из тех, кто бодрствует ночью, не попался нам навстречу.

Когда Тэйра приблизилась к лифту и его двери открылись, я услышал из соседнего лифта, в десяти метрах от нас, бархатный голос: «На этом этаже остановка запрещена».

Мы столпились в лифте, самом обыкновенном, ничем не отличавшемся от тех, что использовались в многоэтажках уже сотни лет. За исключением панели управления стены были сплошь в зеркалах. Голос произнес: «Пожалуйста, отойдите от дверей, чтобы я мог их закрыть».

Панель управления, украшенная контуром семиконечной звезды, тоже была крайне проста. На ней было высвечено положение лифта — мы находились на верхнем из двух, подземных уровней с туннелями. Выше были обозначены еще двенадцать этажей Башни, начиная с главного, первого, а дальше шла сплошная полоса, показывавшая, что мы можем подняться на лифте почти до самой вершины. Под нами располагался технический этаж, помеченный «Только для сотрудников». Несомненно, чтобы попасть туда, нужен был ключ или пароль.

Тэйра потянулась к кнопке главного этажа, но Уэйд удержал ее руку:

— Нет. Сначала посмотрим сверху. — Он нажал кнопку «3».

Голос в лифте произнес: «Поднимаюсь на третий этаж», и лифт не спеша пополз вверх. Уэйд прижал кнопку третьего этажа еще на секунду, и ускорение подъема утроилось.

На третьем этаже, когда все тот же голос в лифте сказал: «Внимание, открываю внутреннюю дверь», все, кроме Тэйры, повернулись не в ту сторону. Противоположная стена раскрылась, и тут я начал понемногу осознавать все великолепие Башни. Я увидел противоположную стену, она была так далеко, что движение воздуха смазывало мелкие детали. Были видны прямоугольные двери лифтов, казавшиеся крошечными. В полу было прорезано большое отверстие, обнесенное ограждением с перилами, даже в искусственном свете сверкавшими, как полированное золото. Над отверстием в полу находилось такое же, прорезанное в потолке. Днем все это должно было впечатлять еще сильнее. Будь на «Красном смещении» зал таких размеров, в нем можно было бы заглянуть в прошлое чуть ли не на минуту.