Ласло Леринц - Подземная пирамида

Тогда Осима выполз из ямы, стал на колени и очень медленно улегся на живот. Под животом сцепил руки, и я мог бы сказать, что он всего лишь отдыхает или молится.

Во всяком случае, мне тоже не мешало отдохнуть. Я прислонился спиной к стене ямы, достигшей уже – глубины в человеческий рост, и дышал как борзая, выигравшая гонку. Но каменная плита не давала мне покоя: я стал на колени и принялся сметать с камня песок.

Осима все еще отдыхал, когда мне удалось кое-что прочитать, несмотря на то, что на камень непрерывно скатывались комочки песка.

«Я, который победил скорпионов, одержу победу и над твоими врагами. Два глаза есть у меня: солнце и луна; я сделаю зрячими и твои глаза. Я, Гор, бессмертный!»

Когда я оторвался от надписи, Осима, лежа позади меня на животе, вполголоса разбирал надпись.

– Плиту установили в честь Гора, – пробормотал он и, встав, оперся на лопату. – Ну, а что теперь?

– Подождите здесь, Бонни, – сказал я и припустил назад к палаткам.

Папа Малькольм, с платком на голове, как раз собирался водрузить на нее свой тропический шлем, когда я вылетел из-за кустов.

– Где остальные?

Старик с удивлением уставился на меня; шлем замер в его руке.

– Где-то там… Они как раз устанавливают инструменты. Что случилось, Петер?

– Есть! – выкрикнул я, может быть, чуть громче, чем следовало. – Есть!

Папа Малькольм так и застыл на месте, шлем выпал у него из рук, и с мокрым платком на голове он выглядел как пародия на бедуина.

– Где? – выдавил он, наконец.

– Там Осима! Идите прямо! – Я уже продирался через кусты, как раз в то– месте, где они были гуще всего.

Карабинас и Йеттмар морочились с неким инструментом, напоминающим теодолит, и с серьезным видом что-то измеряли. Я подскочил к ним и открыл было рот, когда Йеттмар отмахнулся от меня.

– Тсс! Кажется, мы что-то нашли. Тут настала моя очередь удивляться.

– Нашли? Вы нашли? Какого черта вы нашли?

Карабинас отступил от инструмента, посмотрел на меня, потом показал на какую-то красиво блестевшую трубочку, похожую на подзорную трубу.

– Ты умеешь ориентироваться на местности?

– Нет!

– Тогда смотри сюда! Видишь вон ту пирамиду?

– Конечно, вижу!

– И две другие тоже?

– И те тоже.

– Ну вот, берем вершины всех трех пирамид. Соедини их между собой воображаемой линией.

– Каким образом, черт побери?

– Удлини немного вершины и представь себе, что они испускают лучи света. Все три луча направлены в нашу сторону. Где-то в одной точке они должны пересечься.

Я начал понимать, что он имеет в виду.

– Ну и как, пересекаются?

– Конечно, пересекаются. Посмотри-ка в окуляр!

Я посмотрел, но не увидел ничего, кроме шкалы с цифрами и колеблющегося перекрестья для наводки. К тому же еще и пирамиды стояли вниз головой.

Я оторвался от окуляра и упер руки в бока.

– Может, все-таки объяснишь?

– А как же. Вот, смотри. Три воображаемых линии пересекаются в одной точке. Ну-ка, загляни еще разок. Вот так. Сейчас наведу… Где пересекаются эти три линии?

Неожиданно передо мной четко вырисовывалась картина: исходящие из вершин пирамид лучи, которые обозначились в приборе черными линиями толщиной с волосок, действительно, пересекались в одной точке на склоне небольшого, чуть заметно выступающего из песка холмика.

– Твои лучи встречаются на склоне какого-то холма.

– Так, – сказал Карабинас, – а теперь отойди от окуляра.

Я отошел, и Карабинас вытянул руку вперед.

– Где этот холм сейчас?

Как я ни силился, холма нигде не увидел.

– Что за дурные шутки? – накинулся я на него.

– Ничего не дурные. Ты не видишь холма, потому что не знаешь, где искать. А через прибор ты его видишь только потому, что лучи пересекаются как раз на его склоне. Понимаешь?

– Возможно. Но все еще не вижу, куда ты гнешь.

– У тебя убогая фантазия, Петер, – проворчал Йеттмар, качая головой.

– Убогая или нет, Осима…

– Этот холмик, который представляет собой самую высокую точку, не считая пирамид, как вблизи, так и издали, мы найдем на совершенно одинаковом расстоянии от вершин трех пирамид. С поразительной точностью.

Тут я прислушался внимательнее,

– Вы думаете, что это случайность?

Это спросил Йеттмар.

Я пожал плечами и попробовал найти холм невооруженным глазом. Но он затерялся в море колеблющегося в жарком воздухе песка, так что я был вынужден отказаться от своего намерения.

– Я не в состоянии найти его. Вы говорите, что он находится на совершенно одинаковом расстоянии от вершин всех трех пирамид?

– Как видите.

– И это… это что-то означает? Карабинас в свою очередь пожал плечами.

– Сам черт не знает. Хотя я не очень верю в случайности. Кроме пирамид здесь нет ни одной достойной внимания высоты. Только этот едва различимый холмик. И он находится на одинаковом расстоянии, с точностью до одного шага, от вершин всех трех пирамид. Ну, как вам это нравится?

– Скажите, Йеттмар на этом холме уже велись раскопки?

Йеттмар потряс головой.

– Я вот только что заглядывал в каталог. Под ним ничего не нашли. Правда, если бы кто-нибудь и попытался там копать, это оказалось бы непосильной работой. Бог знает, сколько сотен или тысяч тонн песка пришлось бы перекопать только для того, чтобы сделать пригодную для исследований разведочную канаву.

Тут я почувствовал, что уже сыт этим по горло. Папа Малькольм и Осима любуются нашим чудесным открытием, а я тут спорю с ними из-за какого-то дурацкого песчаного холма.

– Дело в том, – начал я – что… Но Карабинас снова перебил меня:

– Посмотри же! Чрезвычайно интересно. Итак, вблизи пирамид существует некий ортоцентр… Дьявольщина! Тогда ведь холм-то и не самое интересное!

Йеттмар поднял голову и уставился на Карабинаса.

– Какого черта…?

– Вот смотрите! Где пересекаются эти три линии?

– На склоне холма.

– В том-то и дело) – двинул его в бок Никое. – А почему не на вершине?

– Потому что мы стоим не там, где нужно, – сказал Йеттмар. – Если ты хочешь, чтобы точка пересечения оказалась точно на вершине холма, нужно отойти в сторону. Куда-то сюда. – И он показал в ту сторону, где находится спуск.

Карабинас от неожиданности подпрыгнул, и на него напала икота.

– Есть! Будь я проклят!

Я изумленно вытаращился на него и, признаюсь честно, не слишком понимал, отчего он пришел в такой восторг. Йеттмар же, похоже, знал, почему Никое обрадовался.

– Ты думаешь, что сейчас это покажет?..

– Черт его знает. Одно точно – не зря там находится этот холм!

Я понемногу начал терять терпение.

– Эй! Может быть, все-таки скажете, чему вы радуетесь?