Иллюзия страха - Дарья Александровна Демидова
И теперь Маша, оставшись наедине с собой, решила, что, как только Марк объявится, она обязательно поведает ему и о поездке в музей, и о том, что запах, пропитавший его кухню, издавал вовсе не неудачный кулинарный эксперимент.
Маша все крутила и крутила колбу в пальцах. В какой-то момент возбуждение и интерес одолели здравый смысл, и она, отвинтив крышку, залпом выпила отвар.
Горечь тут же разлилась во рту, обожгла глотку. Маша закашлялась и едва сдержала рвотные позывы. Бросилась к графину с водой и начала жадно пить прямо из него.
– Все в порядке? – раздался за дверью голос Голицына.
– Да, все хорошо! – прохрипела Маша. – Похоже, простыла.
– Может, стоит показаться врачу? Могу перенести в Еленовку.
– Нет, не стоит. Правда все в порядке. – Маша постаралась придать голосу беззаботность.
Но дверь внезапно отворилась, и Голицын замер на пороге, пристально разглядывая Машу.
– Мы – акудзины, девочка, – строго сказал он. – Мы чувствуем эмоции людей. А сильные акудзины чувствуют их даже слишком тонко. Не стоит юлить, ибо твой спектр эмоций такой яркий, что меня начинает тошнить. Еще раз спрашиваю: все в порядке?
– Все в порядке, – дерзко ответила Маша.
Мало ей Марка, который читает ее как открытую книгу, так еще теперь и его отец смотрит на нее как на загнанную в угол зверушку.
– Попрошу Лилию принести тебе чая с малиной, – бросил он и закрыл дверь.
Маша выдохнула. Снова забралась на кровать с ногами. Дышать стало легче, но горечь во рту до сих пор чувствовалась. Девушка сделала несколько глубоких вдохов и закрыла глаза. Обругала себя за дурость и необдуманный поступок, но мысли быстро перескочили на выпитое варево.
Она не только не знала, подействует ли оно, но и не понимала, действует ли оно вообще. Одинаково на него реагируют люди и акудзины? Если оно действует на людей, что она должна почувствовать, когда наступит эффект, и как долго он будет длиться? И еще с десяток очень важных вопросов, о которых стоило подумать прежде, чем пить этот адский кисель.
Ее затрясло от осознания собственной глупости. А вдруг она умрет от выпитого отвара? Он же предназначен только для наружного применения.
В дверь постучали, и она тут же приоткрылась. На пороге появилась домработница с подносом, на котором стояла чашка с облачком пара над ней и вазочка с вареньем.
Женщина улыбнулась Маше и подошла. Поставила поднос на тумбочку и начала щебетать о том, что бедные девочки сегодня устали, столько было страшных событий. Маньяк вообще обнаглел: это же надо – заявиться к самим Голицыным, словно он бессмертный. И еще много чего, что Маша пропустила мимо ушей, потому что смотрела на маленький светящийся серебром шарик, который видела внутри женщины прямо под сердцем.
Маша видела сущность. И это было настолько необычно, что девушку окатила волна страха. Она как завороженная смотрела на то, что давало акудзинам силы, и не понимала, что дальше. Сглотнула ком в горле и мысленно потянулась к сущности.
Та словно услышала ее и отозвалась. Тонкий серебристый ручеек потянулся к Маше, но тут в голову ворвался взволнованный голос женщины:
– Маша! Мария! Вы меня слышите?!
– А? – Маша подняла глаза на домработницу, которая испуганно глядела на нее.
– Мария, выпейте чай и ложитесь спать. Мне кажется, вы переволновались. Надо отдохнуть, – с заботой в голосе проговорила та.
– Да. Вы правы. Надо передохнуть.
Маша приняла кружку из рук женщины, зажмурилась, но, когда открыла глаза, странное видение не исчезло. Лилия уносила маленький светящийся шарик с собой.
Глава 21
Уснуть в эту ночь Маше так и не удалось. Она звонила и Марку, и Ворону, но у обоих телефоны были недоступны. К Голицыну-старшему идти было страшно. Вдруг посчитает Машу угрозой и прикончит? А если Марк посчитает ее угрозой и прикончит? Об этом думать не хотелось. Нет, такого не могло быть.
Лизу будить тоже не стала. Если хозяин дома не спал, то мог почувствовать их эмоции. Сама Маша старалась сохранять спокойствие. Получалось плохо, но она могла это списать на адреналин и перевозбуждение, а вот если Лиза начнет проявлять что-то, то это будет слишком ярко и не останется незамеченным. Это уже не спишешь на адреналин.
Поэтому Маша лежала полностью одетая на покрывале и изучала инкрустированные камнями рукояти сабель, изогнутые плавные линии стали, арабскую вязь на клинках. Оружие выглядело словно игрушечным, подарочным, хотя Маша и подозревала, что в этом доме пустышек нет. Здесь все дорогое, раритетное, статусное, возможно даже древнее. Вещи, которым место в музее, но не в жилище, где ими может любоваться лишь ограниченный круг людей… точнее, существ.
Через неплотно закрытые шторы в комнату начал проникать серебристый свет. Незаметно подобралось холодное осеннее утро, а она так и не сомкнула глаз.
Маша еще раз набрала Марка, и снова абонент оказался недоступен. Она в сердцах бросила телефон на его подушку, но тут сбоку мелькнула чья-то тень. Маша подняла голову и онемела. Убийца стоял буквально в паре метров от кровати.
Девушка вскочила и бросилась к саблям, висящим на стене. Едва схватила за рукоять одну из них, как неведомая сила потянула Машу назад, но рукоять она держала слишком крепко, и сабля осталась у нее в руке.
Маша развернулась в полете и ударила наотмашь. Полет тут же прекратился, и она упала на пол. Убийца стоял и смотрел, как через прорезь в балахоне сочится кровь.
Маша успела отметить, что серебряный шар под сердцем маньяка в десять раз больше, чем у домработницы, но, пока сволочь не опомнилась, бросилась в коридор. Бежала в другое крыло, где обитали хозяева дома, но стоило выскочить в холл второго этажа, как маньяк появился перед ней.
Она не знала, услышит ли кто ее крики, так что кинула в негодяя саблю и толкнула ногой очередную тумбу с очередной китайской вазой.
Грохот стоял такой, что наверняка проснулись не только домочадцы, но и все соседи. Маньяка, однако, это не напугало. Он сощурил кроваво-красные глаза и пошел на нее, но в следующий миг сила акудзин сдернула его со второго этажа, и, перелетев через балюстраду, он рухнул на ступени главной лестницы.
Маша перегнулась через перила. Ожидала увидеть кого угодно, но только не Марка с друзьями.
Глаза всех троих были алыми, а Кирилл уже целился из ружья. Но едва выстрелил – маньяк испарился. Однако теперь он не покинул дом, как было днем, а появился
