Даниэль Клугер - Дело об убийстве в винограднике

Ницан остановился и выругался. Как ни стремился он изменить направление собственных мыслей, они упорно возвращались к событиям вчерашнего дня, в которых он принимал участие, но о которых ровным счетом ничего не помнил. Тотчас сидевший на плече Умник дернул его за ухо.

— Отстань! — рявкнул Ницан. — С сегодняшнего дня и до… в общем, в ближайшие часы я пью только молоко!

Для вящей убедительности он толкнул дверь маленького кафе и решительно направился внутрь, предварительно упрятав надоедливого рапаита в карман куртки.

Здесь он действительно заказал стакан горячего молока, сел за угловой столик. Едва сыщик сделал первый глоток, как во внутреннем кармане тихонько затренькал телеком. Не включая

изображения, Ницан поставил черную коробочку перед собой.

Звонила Нурсаг. В голосе девушки слышалась неприкрытая тревога. Даже не поздоровавшись, она сообщила:

— Ницан, у меня только что были полицейские. Задавали идиотские вопросы. Что случилось? Куда ты опять вляпался? И почему ты прячешь лицо?

— На то они и полицейские, чтобы задавать идиотские вопросы, — буркнул Ницан. — Ничего у меня не случилось. И ничего я не прячу, у меня просто сломался видеоблок… — он сделал паузу, после чего спросил — словно между прочим: — Мы вчера виделись?

— Опять… — вздохнула Нурсаг. — Конечно не виделись! Ты позвонил мне вчера вечером, сказал, что у тебя дела.

Ницан насторожился.

— А когда именно я тебе позвонил? — поинтересовался он, стараясь говорить беспечным тоном. — Видишь ли, у меня сломались часы, а мне нужно восстановить вчерашнее расписание буквально по минутам…

— Ты мне звонил около шести, — ответила Нурсаг холодно (Ницан представил себе, как при этом подружка презрительно поджимает губы). — Насчет по минутам — не могу сказать, не помню. Сказал, что у тебя неожиданная встреча со старым клиентом, и что ты позвонишь завтра утром, то есть сегодня.

— Ага… А имя клиента я тебе случайно не называл? — странно, Ницан никаких клиентов вчерашних не помнил. А ведь именно они являлись источником каких-никаких, а доходов. — Как этого клиента зовут?

— У тебя что — все поломалось? Телеком, часы, теперь еще и голова? Впрочем, не удивительно. Твоего клиента зовут Сиван.

Стакан замер в руке Ницана. Впрочем, и сам сыщик временно превратился в неподвижное и главное, ничего не соображающее изваяние. Вроде дорожного столба.

— Эй, — встревоженно позвала Нурсаг, — где ты там пропал? У тебя все в порядке?

— Конечно, — механическим голосом ответил Ницан. — У меня все в порядке. В полном порядке. В полнейшем. Жив, здоров, пью молоко.

Действительно, рано волноваться. Мало ли Сиванов на свете. Один Сиван, другой Сиван…

— А я не говорил тебе, кто такой этот Сиван? — поинтересовался Ницан, вертя в пальцах стакан. — Где он работает, откуда я его знаю?

— Откуда ты его знаешь, тебе виднее, — язвительно заметила Нурсаг. — Но поскольку ты все время говорил: «его преподобие», я поняла, что…

На этот раз стакан выскользнул из дернувшейся руки. Сыщик успел подхватить его у самого пола.

Действительно, волноваться не стоило. Не потому, что рано, а потому что уже поздно.

Значит, он все-таки встречался с Сиваном. И не с каким-то неизвестным тезкой, а тем самым. Оказывается, младший жрец храма Анат-Яху был его клиентом. И выходит так, что он, Ницан, вполне мог его убить. То есть, не потому, что он преимущественно своих клиентов отправлял на тот свет, а потому что… Тут поток мыслей Ницана принял совсем неподходящее направление.

— Ну да… — пробормотал сыщик. — Убить клиента, это запросто… Например, не сошлись в размере гонорара, и я его прирезал. А что? Вполне убедительная для суда версия… И даже могут найти смягчающие вину обстоятельства — например, тяжелое материальное положение подсудимого. Опохмелиться не на что было, а тут такой жмот…

— Что ты сказал? — растерянно переспросила Нурсаг. — Кто прирезал? Кого? Какой суд? Какой жмот?

— Извини, девочка… Так ты говоришь, полиция мной интересовалась? Задавала вопросы? И что же за вопросы? — Ницан очень надеялся, что голос его звучит бодро и даже весело. Ему совсем не хотелось волновать подружку. И не только из-за чрезмерной чувствительности натуры самого детектива, сколько из-за того, что в состоянии возбужденном Нурсаг способна была на поступки непредсказуемые и даже опасные. В том числе, и для него. Особенно в нынешнем положении.

— Спрашивали, где ты обычно проводишь время по вечерам. Спрашивали, не видела ли я тебя вчера, и если да, то не обратила ли я внимания на что-то необычное в твоем поведении. Спрашивали, не появились ли у тебя недавно дополнительные доходы, происхождение которых ты старался скрыть. Спрашивали, не случаются ли у тебя вспышки необъяснимой ярости, агрессивности. Не бил ли ты меня…

— Стоп! — сказал Ницан. — И что ты отвечала?

— Насчет ярости? Сказала, что нет. Насчет побоев — сказала, что наоборот бывает чаще. А насчет свободного времени, так я объяснила, что ты проводишь его обычно у жриц Иштар — если заводятся деньги, и у меня — если деньги кончаются.

— Ну-у… — укоризненно протянул Ницан. — С чего это…

— Заткнись, — оборвала его Нурсаг. — Так вот, поскольку в последнее время ты в основном обретался в моей постели, то можно сделать вывод насчет состояния твоих доходов. Но, боюсь, полиция не сочла этот аргумент убедительным… — она помолчала, потом спросила другим голосом: — Ницан, что происходит? Ты попал в неприятности?

— Что ты, что ты, какие могут быть неприятности? Это у полицейских просто сейчас такая работа, — весело сообщил сыщик. — Перед праздниками они проводят социологические опросы. Тестируют, понимаешь? Преступность сокращается, делать полицейским нечего. Вот их и привлекают для таких вот устных анкет. Они, кстати говоря, не спрашивали насчет моего любимого цвета, размера, нет?

Нурсаг негодующе фыркнула и разъединила связь.

Ницан некоторое время молча смотрел на замолчавший телеком, поскреб пальцем свежую царапину на эбонитовом корпусе, с тяжелым вздохом спрятал его в карман. Ему нестерпимо захотелось выпить, но он быстро справился с этим желанием и мужественно проглотил остаток теплой и отвратительной на вкус белой жидкости.

— Что же получается? — меланхолично спросил он вылезшего из кармана Умника. Умник, усевшийся на солонку, подпер мордочку лапкой и задумался. — Ладно, если уж мне ничего в голову не приходит, так тебе-то и подавно, нечего из себя интеллектуала строить… Выходит, покойный с нами каким-то образом связан был. Попробуем рассуждать логически…