Улисс Мур - Секретные Дневники Улисса Мура. Книга 7. Затерянный город

Но это походило на…

Мяуканье?

— Мьоли? — шепотом позвала девочка.

Она остановилась на лестничной площадке третьего этажа. Прислушалась. Дом французского книжного иллюстратора словно тихо дышал, вбирая последние отблески дня. Полоски света проникали сквозь закрытые ставни. И когда попадали на стены, Аните казалось, будто картины медленно оживают.

Девочка закрыла глаза и решила прекратить подобные фантазии. Реальность куда проще: она стоит на третьем этаже старого дома, принадлежавшего художнику, который жил сто лет назад… художнику, который давно умер и который…

И тут она опять услышала тот же звук.

Анита осмотрелась, и ей показалось, будто что-то прошмыгнуло у нее под ногами.

— Ай! — вскрикнула она и быстро зажала рот ладонью.

Что это было? Обезьяна? Бесхвостая макака с Гибралтара?

И снова послышался тот же звук.

Но ведь не было обезьян в этом доме. Уже не было.

Прошло слишком много времени. Венеция. Дом, который нуждается в реставрации. Со множеством великолепных фресок на стенах.

И все же она видела перед собой только удлиненные головы диковинных когтистых животных, лазающих по ветвям дерева с висящими в пустоте корнями.

Тук-тук.

Снова раздался звук над ее головой. И за ним отчетливо прозвучало мяуканье. Анита посмотрела вверх, туда, где лестница поднималась выше — к позолоченному потолку с трещиной посередине. Именно оттуда доносился звук.

Тук-тук.

Снова послышались легкие шаги.

— Глупый котенок… — проворчала девочка, кусая губу. — Неужели забрался на самый верх, в мансарду?

Там находилась мастерская художника. Того самого, что умер, выпив последнюю чашку чая. Мастерская сгорела. За слуховым окном, под шестью кривыми дымовыми трубами.

Мама предупредила Аниту: в доме Мориса действительно нет никакого света. Совершенно никакого.

Анита взялась за перила и посмотрела наверх. Там было темно, и лишь чуть-чуть поблескивала позолота.

Тук-тук.

Сердце забилось громче. И чаще.

Девочка стала подниматься.

Ступала на ступеньку за ступенькой, все время держась за перила. И глядя только вверх. Когда оказалась уже почти на самом верху, котенок промяукал третий раз.

Анита хотела было заговорить с ним, но почувствовала, что во рту совершенно пересохло. Поэтому молча прошла на самую верхнюю площадку и увидела перекошенную дверь, которая вела в комнату, находившуюся на самом верху Разрисованного дома.

Последние лучи дневного света пробивались в дверную щель, позволяя рассмотреть цепь с висячим замком.

Котенок, видимо, находился там, за дверью. Теперь Анита слышала, как он царапается в нее.

Девочка посмотрела на связку ключей.

И стала подниматься дальше.

Руки у нее дрожали, сердце билось как сумасшедшее.

Последние ступеньки оказались самыми трудными. Почему-то у девочки мелькнула мысль, что за дверью царапается совсем не Мьоли. И, как все прочие фантазии Аниты, мысль эта не давала ей покоя. Подойдя к двери, девочка позвала котенка. Он замяукал в ответ, и Анита успокоилась.

— Мьоли! Как ты туда попал?

Ей показалось, будто в дверной щели мелькнул черно-белый шерстяной комочек.

— Не беспокойся! — сказала Анита. — Я пришла. Это я. Сейчас открою дверь. Вот только найду нужный ключ… и пойдем домой.

«Конечно домой», — повторила она мысленно, не оглядываясь по сторонам, хотя ей казалось, что кто-то стоит у нее за спиной. Она чувствовала это. И ощущение это шло не от картин на стене. Но она не обернулась. Поискала ключ, попробовала один.

Нет, не подходит.

И следующий тоже не подошел.

И третий тоже…

Мьоли мяукал все громче. Но Анита никак не могла подобрать ключ. И чувствовала, что за ее спиной кто-то всхлипывает.

— Какая досада! — рассердилась она.

И так пнула дверь ногой, что по всей лестнице отозвалось долгое эхо удара.

Анита глубоко вздохнула. По другую сторону двери Мьоли затих. Свет в дверных щелях померк. Стало темно.

Девочка закрыла уши руками. Не обернулась.

Немного успокоившись, вдруг услышала, что кто-то поднимается по лестнице.

И это уже не в ее воображении.

О господи!

На самом деле кто-то поднимается по лестнице.

Анита почувствовала, как мурашки побежали по коже.

Шаги на лестнице. Кто же это поднимается снизу?

Она усмирила свое воображение и молча ожидала, прижавшись лбом к двери, пока шаги не умолкнут.

А они приближались.

Не останавливались.

И тогда она обернулась.

Но никого не увидела.

Подошла к перилам и, перегнувшись через них, посмотрела вниз.

Увидела поднимавшуюся фигуру и, узнав своего друга, радостно закричала:

— Томми!

— Анита! — отозвался он. — Что случилось? Что это был за шум?

Стукнула дверь, подумала Анита и снова зажмурилась. Это Томми, ее друг. Только он, ее единственный венецианский друг. И нет никакого призрака, рыцаря или путешественника, явившегося из прошлого. Никакой обезьяны. Только Томми, который поднимается, запыхавшись, по последнему маршу лестницы.

— А ты что здесь делаешь? — удивилась Анита.

— Ты долго не возвращалась… И я решил пойти тебе навстречу.

— Он тут, внутри.

— Внутри… Кто?

— Мьоли. Я слышала, как он мяукает.

Томми поднялся через две ступеньки на самый верх лестницы:

— Так заберем его. И побыстрее, а то ничего не видно.

— Дверь заперта.

Анита передала мальчику связку ключей.

Томми включил свой фонарик-карандаш, желая рассмотреть висячий замок, и довольно быстро открыл его. Потом ослабил цепочку и немного приоткрыл дверь, чтобы перепуганный насмерть черно-белый котенок мог выбежать на лестницу.

— Вот он! — обрадовалась Анита.

Мьоли прыгнул к ней на руки, словно ища защиты.

Томми не стал рассматривать, что там, за дверью, снова натянул цепочку и закрыл висячий замок.

Через минуту юные друзья выбежали на улицу, на свежий вечерний воздух, и пошли по каналу Борго.

Вокруг уже светило много вечерних огней.

Глава 3

ФРАНЦУЗСКИЙ ХУДОЖНИК

— Что это был за человек? — уже поздно вечером спросила Анита маму.

Они спали с нею в одной большой кровати, хотя папа и возражал.

Кровать огромная, со множеством лежащих друг на друге шерстяных матрасов, и потому такая высокая, что забраться на нее стоило труда. Зато наверху становилось так уютно, что совсем не хотелось слезать.

— Что это был за человек… Кто? — удивилась госпожа Блум, опуская книгу. Она всегда допоздна читала одну и ту же книгу.