На краю вечности (СИ) - Бартон Вера
— Якуб, глянь, — произношу я. — Такие знаки вы видели на флэшке Конрада?
Монро поднимается и подходит ко мне. Заглядывает через плечо, тихо присвистывает.
— Один в один, — отвечает он. — Я тоже кое-что нашел. И думаю, что в тему. Письмо некой Антонеллы Амати о покупке старой библиотеки.
От звука этого имени я вздрагиваю. Хорошо, что Якуб увлечен чтением своей находки и не обращает на меня внимания. Несколько веков эту милую девушку считают мертвой. И да, я причастен к этой иллюзии. Мне не поздоровится, если правда всплывет наружу. Но как она связана со всем этим?
За окном раздается хруст сухой ветки. Все, что мы успеваем сделать с Якубом — это переглянуться. От мощного удара входная дверь слетает с петель. Падает на пол, подняв облако пыли. В тот же момент со звоном разбиваются два окна и в помещение врываются существа в черных масках. Трое мужчин и одна женщина. Вампиры. Нас окружают. Якуб испуганно поднимает руки над головой, я не спешу сдаваться, хотя на меня смотрит дуло пистолета.
— Нам нужны записи Конрада, — говорит хозяин огнестрела. Он высок, крепок. Похож на завсегдатая тренажерного зала и адепта правильного питания. Его глаза отливают вишневым цветом. Это значит, что с ним лучше не связываться. Очень опасен.
— У нас их нет, — как можно миролюбивей говорю я.
— Не стоит устраивать шоу, мы знаем, что флэшка у вас, — вступает в беседу вампирша.
Ах, вот оно что.
— Ребят, вы ошиблись. Я ничего знать не знаю ни о какой флэшке, — говорю я и бросаю взгляд на Якуба. Мне нужно понять, как он собирается действовать, чтобы у нас не было разногласий. Но не успеваю.
Качок одним ударом сбивает меня с ног, и я падаю на спину. Его сапог тут же врезается мне в грудную клетку. Он давит изо всех сил, на его губах играет садистская улыбочка. Слышу, как хрустят мои ребра. Закусываю губу, чтобы не кричать.
— Ты еще можешь отдать нам записи по-хорошему, — глядя мне в лицо, говорит мой мучитель. — Или мы возьмем сами, но по-плохому.
— Можешь переходить сразу ко второму пункту, — хриплю я и с губ течет кровь. Похоже, что одно из сломанных ребер проткнуло легкое.
— Как скажешь, дорогуша.
Качок склоняется надо мной. Вытаскивает из-за пояса кинжал и прижимает лезвие к моей щеке. Дикая боль заставляет меня содрогнуться. Серебро. Оно действует на тело вампира как серная кислота. Вызывает глубокий ожог и невыносимые мучения. Если его слишком много, наступает истинная смерть. После пыток серебром, кои еще сохранились даже в столь цивилизованный век, как нынешний, не каждый вампир остается в здравом рассудке. Тех, что сходят с ума приходится ликвидировать, потому что они становятся опасны для общества. А психушек в нашем мире не существует. Вечность безумия — это кощунственно.
Пытаюсь убедить себя, что эта доза металла не опасна для жизни. Но боль берет свое. Вопль сам летит из моего горла и мне не хватает воли сдержать его.
— Флэшку! — рычит мой палач.
— Да пошел ты… — слабо огрызаюсь я. Кровь, текущая из-под лезвия, заливает мне глаз. Перестаю им видеть.
— Хватит! — перетягивает на себя внимание Якуб. — Он не знает, где она.
— Вот как, — усмехается парень с вишневыми глазами. — А ты, получается, знаешь.
— Знаю, — голос Монро звучит спокойно и уверенно. — Отпустите его, и я скажу.
Мне очень хочется надеяться, что Якуб просто блефует.
— Обманешь — отведаешь серебра, — предупреждает его вампирша.
Меня отпускают. Жадно хватаю ртом воздух. Дышать больно, перед глазами красный туман. Утешаю себя тем, что через пару часов все заживет и не стоит сейчас на это обращать внимание. Шатаясь, поднимаюсь на ноги. Вытираю залитый кровью глаз. Смотрю на Монро. Оцениваю ситуацию. Скорость сейчас может стать моим единственным преимуществом. Но смогу ли я сейчас быть максимально быстрым? Качок стоит ко мне спиной. Как это небрежно с его стороны! Сворачиваю ему шею одним движением. Пока он падает на пол, успеваю выхватить из его руки пистолет и делаю два выстрела. Якуб выбивает из рук вампирши кинжал. Его подбрасывает в воздух. Он ловит его и вонзает ей лезвие в горло. Помещение заполняется душераздирающим криком. Нужно уходить. Поднимаю с пола загадочную книгу и бегу к выходу. Монро бежит за мной и поравнявшись, обгоняет. Добрая получилась вылазка, нечего сказать.
Шумно вваливаемся в гостиную. Здесь царит полумрак. Догадываюсь, что Арсен еще не вернулся. Хотя обычно в это время он уже приходит с ночной прогулки и развлекает себя либо чтением, либо играми. К нам выбегает Дэшэн. Увидев меня, хватается руками за свой пухлые щеки, округляет глаза и, пробормотав что-то, убегает на кухню. Устало плюхаюсь на диван и закрываю глаза. Ребра срастаются, легкое заживает, а рана на щеке продолжает болеть. Жаль, что для вампиров не существует обезболивающих. Я бы выпил.
С тазиком и аптечкой в гостиную возвращается Дэшэн. Подходит ко мне, берет за подбородок и внимательно осматривает ожог.
— Плохая рана, долго заживать будет, — констатирует он. А то я не знаю. — И шрам останется.
— Ну и черт с ним, — равнодушно откликаюсь я. Дэшэн вздыхает и суетиться вокруг меня. Обрабатывает рану, накладывает марлевую салфетку, пропитанную какой-то вонючей мазью.
— Пока вас не было, приходила леди Барита с господином Алонсо, — закончив со мной возиться, докладывает Дэшэн. — Просила вас завтра прибыть к ней домой в восемь вечера.
— Не сказала, что ей от меня надо? — на всякий случай спрашиваю я, зная, что она вряд ли бы снизошла до подобного. Но вдруг?
— Нет, господин, — отвечает Дэшэн и с тазиком в руках семенит обратно на кухню.
Якуб, все это время смотрящий в окно, оборачивается. Он выглядит задумчивым и отрешенным.
— Думаешь, она хочет припахать тебя расследовать смерть Маркуса? — спрашивает он.
— Полагаю, что да, — отвечаю я, закладывая руки за голову. — Меня больше тревожит, что те сволочи, что напали на нас сегодня, могут прийти сюда. Ведь они знают, кто мы. И они не остановятся, пока не получат то, что хотят. Якуб, ты должен сказать мне, где она.
— Она у Арсена, — отвечает тот и отводит в сторону глаза. — Но я не знаю, куда он ее спрятал.
Монро уходит. Поднимаюсь на второй этаж и иду в комнату, где живут сестры. Мне нужна кровь. Только она может помочь мне приглушить боль. Осторожно стучусь — все-таки поздний час. Ответа нет. Приоткрываю дверь, заглядываю внутрь. Постель Лины пуста. Дина сладко спит обняв рукой подушку. Одеяло сползло с нее, обнажив спину до поясницы. Подхожу ближе. Споткнувшись обо что-то, опускаю глаза и смотрю вниз. Книга. Машинально поднимаю ее и закрывая, с удивлением понимаю, что она написана на русском языке. Кладу на тумбочку рядом с кроватью. Из-под подушки Дины выглядывает краешек чьей-то фотографии. Движимый любопытством, подцепляю ее ногтем и вытаскиваю. На снимке запечатлен Арсен. Кадр сделан три года назад, когда мы жили в Нью-Йорке. Запихиваю фото обратно. Трогаю девушку за плечо. Та вздрагивает и вскакивает, как ошпаренная. Испуганно смотрит на меня. Спохватившись, прикрывает обнаженную грудь одеялом.
— Мне нужно немного крови, — перехожу к цели своего визита я. — Где твоя сестра?
— Она сегодня ночует у своих друзей, — виновато отвечает Дина и протягивает мне руку. — Только не говори Арсену, что я тебя кормила.
Прокусываю ее запястье и делаю несколько глотков. Я бы сделал и больше, но боюсь, что не смогу остановиться и выпью ее всю. Приходится себя сдерживать. Запечатываю укус своей кровью и перевожу взгляд на книгу.
— Ты знаешь русский? — спрашиваю я девушку. Дина кивает и прячет руки под одеялом. — Откуда, если не секрет?
— Моя мама была русской, — помедлив, отвечает она. — Ее убили, когда нам с Линой было пять лет. Тогда тетка увезла нас из России в Америку. Хотела спасти нас. Ей это удалось, но сама она погибла. А мы попали в приют. Там пообещали себе, что никогда не забудем родной язык. Ведь это связь с семьей, предками. Когда мы с сестрой вдвоем, то говорим только на нем.
