Минди Арнетт - Расследование Ночного Кошмара

Шок.

Надеясь на свет в конце туннеля, я спросила:

— Есть ли какие-то ограничения по времени? Потому что мне не удастся управиться за одну ночь.

— Ты начнешь в полночь и будешь работать до рассвета, так как миссис Хардвик предпочитает не выходить на улицу, когда светло. Ты будешь продолжать делать это в субботу до тех пор, пока ты не вычистишь все туалеты. Таким образом, у тебя не будет никаких оснований расслабляться.

Я стиснула зубы.

— Разве не существует какой-то вид детского трудового законодательства против такого сорта вещей?

— Ох, я так не думаю. Не здесь.

— Точно, — я скрестила руки и откинулась назад, делая все возможное, чтобы не сказать что-нибудь дерзкое — ну, наглое.

— Я думаю, что этого вполне достаточно по отношению к тебе. — Хендершоу снова указала на меня пальцем. — Считайте это вашим предупреждением, мисс Эверхарт. Вы находитесь на постоянном испытательном сроке. Если вы положите слишком много, как касание носком веревки, если вы слишком много будете разговаривать за спинами отдельных учителей, включая вашу мать, я дам вам все наказания, которые вы так справедливо заслужили независимо от желания сената. Мы поняли друг друга?

— Ох, да. Кристально.

— Хорошо. А теперь убирайтесь из моего кабинета.

Я встала и бросилась к двери. Казалось, по крайней мере, половины гнева Хендершоу вообще не было, не из-за меня, а из-за моей матери. Я просто оказалась легкой мишенью. Я думала, что это означало, что моя мама не лгала мне, когда говорила о назначении сенатом на место преподавателя.

Я поторопилась пройти мимо секретаря и выйти за пределы коридора. К моему удивлению и неожиданному восторгу, Пол ждал меня. Он поприветствовал меня быстрым поцелуем, который заставил меня думать о блаженных возможностях.

— Ты в порядке?

Я кивнула, подразумевая это. С ним я в порядке.

— Пойдем. — Пол взял меня за руку, когда мы начали идти. — Расскажи мне, что происходит? Я слышал, что ты попала в тренера Фритца заклинанием стамблер.

Так много от истории со шнурками.

— Как тебе это удалось?

Я раздумывала мгновение, разумно ли рассказать мальчику, которого я едва знаю, правду обо мне и Ночных Кошмарах. Но он также был полукровкой. Если бы никто не мог судить меня за то, что я необычная, это был он. Или, может быть, я была просто любителем симпатичных мальчиков, которые держат тебя за руку и целуют в общественных местах.

Итак, я рассказала ему то, что рассказал мне мистер Марроу. Он молчал, когда я закончила. Я задержала дыхание, считая удары наших шагов, пока мы шли. Мы решили воспользоваться туннелями, чтобы избежать дерьмовой ноябрьской погоды снаружи.

Я не хотела спускаться вниз снова, после того, что произошло с мистером Анкилом, но рядом с Полом было не так уж и плохо. До тех, пока я не столкнулась с его молчанием. Наши шаги были слишком громкими. Прилив воды в каналах параллельно с пешеходной дорожкой звучал жутко, как стон измученного призрака.

— Итак, — сказала я, не в силах больше терпеть, — ты думаешь, что я урод, да?

Пол остановился и повернулся ко мне. Он обхватил мой подбородок руками.

— Ты шутишь?

Я покачала головой, насколько это было возможно в его хватке. Его хватка была твердой, но не сильной. Он наклонил голову ко мне. Когда он поцеловал меня, темная тусклость туннелей исчезла под натиском мурашек, которые прошлись по моему телу с ног до головы. Моя голова стала пустой, так как все, о чем я могла думать, это физическое ощущение. Я слышала выражение «потеряться в поцелуе», но никогда до сих пор не знала, что оно значит.

Это был безусловно самый длинный поцелуй, который у нас был. Я вздохнула, когда он отстранился.

— Нет, — сказал он, и мгновение я не понимала, о чем он говорит. Мой мозг расстроился, оказавшись в реальности. — Я не думаю, что ты урод.

— Ох. Ну, это хорошо.

— Кроме того, — сказал он, когда мы снова начали идти, — Я уверен, что ты слышала, кто я такой сейчас.

Я вздрогнула от горечи в голосе.

— Полукровка.

— Это точно, — он посмотрел на меня. — Кто рассказал тебе?

— Селена.

— Так и думал. Ее мама работает секретарем в офисе моего дяди. Немного сплетничает.

Я чувствовала, что должна сказать что-то в защиту мамы моей подруги, но так как я не знала миссис Риверс, то решила не делать этого. Я знала лучше, чем кто-либо, как мы могли отличаться от наших родителей. И временами — как быть похожими.

— Они называют меня мулом, — сказал Пол. — Как будто я слишком упрям, чтобы изучать магию. Или слишком туп.

Он коснулся пальцем лба и сказал насмешливым голосом:

— Или, может быть, я слишком сильно воняю. Настоящие мулы воняют, так ведь?

Я фальшиво засмеялась. Я знала, что он пытался осветлить это, но в его словах не было замаскировано никакой обиды.

Пол пожал плечами.

— Это все хорошо. Я не способен творить магию, но я могу такое делать с компьютером, чего магические создания не могут себе представить.

— Точно, обязательный Массачусетский технологический институт.

— Надеюсь, что обязательный Массачусетский технологический институт.

— Я верю, — я сжала его руку. — И мне все равно, что ты не можешь заниматься магией.

Он пожал в ответ.

— Я знаю.

Мы прошли несколько минут в тишине.

— Хорошо, — сказал Пол некоторое время спустя более радостным голосом. — Я действительно хотел бы помочь с вашим расследованием — принимать активное участие. То есть, если твои партнеры не против.

Я посмотрела на него и увидела его игривую улыбку.

— Ну, не знаю, — сказала я, дразня в ответ. — Мы делаем все хорошо, по нашему собственному мнению. Почему ты думаешь, что сможешь помочь?

Пол наклонил голову.

— Ну, мой дядя — судья, и у меня есть легкий доступ к его дому.

— Итак?

— Так что… я также хорош в слежке и во взломе личных компьютерных файлов. Может быть, я могу найти что-то полезное.

Я прекратила идти.

— Взломаешь компьютер судьи Кирквуда?

Пол повернулся ко мне. Он отпустил мою руку только для того, чтобы обнять меня за плечи. Он начал проводить руками верх и вниз.

— Конечно, почему нет?

Было трудно оставаться сосредоточенной, когда к тебе так прикасаются.

— Ну, может, потому, что он разозлился бы, если бы узнал?

Пол усмехнулся, но в смешке не было никакого юмора.

— Так получилось, что забивать на него — одно из моих любимых занятий.

— О, да, почему?