Марк Ходдер - Таинственная история заводного человека

— Мы где-то на середине правого края полей, — прошептал королевский агент, — проход должен привести нас вовнутрь.

Они пошли по новому туннелю. Через несколько шагов он внезапно повернул влево, по направлению к дому. Оба продолжили идти и наконец достигли сначала одного, а через несколько минут другого правого поворота.

— Возвращаемся в поля, — сообщил Бёртон, — но на этот раз к их левой границе.

Бёртон ожидал, что, когда они окажутся примерно под серединой левого края, появится проход направо. Однако вместо этого проход дошел до конца поля и повернул влево. Здесь они миновали высшую точку Карачек, а потом свернули налево под прямым углом.

— Обратно к дому, — прошептал Бёртон.

— Да это просто смешно, — сказал Суинберн.

Туннель довел их до средней точки нижнего края Карачек, повернул вправо и через несколько шагов — опять вправо.

— Возвращаемся к верхней границе. Мы медленно кружим внутри, Алджи. И в этом есть смысл: именно так устроены классические лабиринты.

— Но ведь у нас нет мотка пряжи!

— Нам он и не нужен. В лабиринтах такого типа всегда один маршрут: дорога ведет в центр. Обычно это спираль, которая изгибается и пересекает саму себя, пока не достигает центра…

— …где ждет минотавр?

— Боюсь, что да.

Суинберн внезапно остановился:

— Что? Еще один монстр?

Бёртон мрачно усмехнулся:

— Нет, думаю, всё тот же.

— Сэр Роджер?

— Претендент.

— Я это и имел в виду.

Бёртон изучающе взглянул на коротышку:

— Хм-м, странно. Ты продолжаешь называть его сэр Роджер.

— Оговорился.

— Как и полковник Лашингтон?

— Нет! Пошли дальше.

Они шли по петляющему взад-вперед туннелю, и стук падающих капель становился всё громче, по мере того как они приближались к центру лабиринта. Внезапно Бёртон остановился и прошептал:

— Слышишь?

— Вода.

— Нет. Еще кое-что.

Суинберн прислушался:

— Да, слышу. Низкое жужжание.

— Си под средним до, Алджи. Держу пари: это поет бриллиант — причем точно так же, как Поющие Камни. Вот что заставляло пианино играть: резонанс!

Они повернули за очередной угол и увидели, что впереди намного светлее.

— Осторожно, — выдохнул Бёртон.

Они пошли на цыпочках. Звук бегущей воды стал тише — протяжная нота стала слышна более отчетливо.

И тут до них долетели голоса. Суровый голос:

— Проверяй стены.

— Эдвард Кенили, — прошептал Бёртон.

— Да-а-а. Проверяю. Ага, — ответил другой.

— Минотавр, — прошипел Суинберн.

— Ударяй по каждому камню, — требовательно сказал Кенили, — не пропускай ни дюйма: где-то здесь должна быть скрытая полость!

Королевский агент беззвучно двинулся дальше, Суинберн за ним. Они подошли к повороту направо и выглянули из-за угла. Туннель вел в большое квадратное помещение с высоким потолком. Поток воды шириной два фута[81] вытекал из щели на самом верху правой стены и попадал в канал, вделанный в пол; оттуда он, дымясь, тек через середину комнаты и исчезал в отверстии противоположной стены.

— «Слезами, что из глаз текут миледи», — еле слышно процитировал Суинберн. Жужжание алмаза наполнило всё пространство: казалось, оно слышится отовсюду, хотя самого камня было не видно.

Что-то прошло сквозь волосы на загривке поэта. Холод стального дула коснулся верха позвоночника.

— Руки вверх! — раздался знакомый голос.

Суинберн подчинился.

— Доктор Дженкин, — ровным голосом сказал Бёртон, обернувшись.

— Только шевельнитесь, сэр Ричард, и пуля прошьет мозги этого молодого человека! Вы ведь не хотите этого, да?

— Ричард, не пытайся! — серьезно посоветовал Суинберн.

— Что происходит? — услышали они голос Кенили.

— Пара незваных гостей, — ответил Дженкин.

— Давайте их сюда!

— В комнату, джентльмены, — приказал врач. — И, пожалуйста, держите руки так, чтобы я их видел.

Они подчинились.

— Бёртон, — хрюкнул Претендент, увидев королевского агента. — Плохой мальчик! Ага.

— И нарушитель права собственности, — добавил Кенили. — Вы играете с огнем, сэр! Я же велел вам покинуть имение.

— У меня осталось незаконченное дело.

— Это мы заметили. Было очень глупо с вашей стороны оставить содержимое кладовки в коридоре: Богль немедленно привлек к этому мое внимание.

— Как вы открыли дверь?

— Нашел рычаг в левой комнате: нужно сдвинуть полку и поднять ее вверх.

— Какой я дурак, что не заметил этого!

— Вы вообще не имели права совать туда свой длинный нос! Я должен вас арестовать.

— Арестова-а-ать, — протянула гора плоти, возвышающаяся в центре помещения. Претендент смотрел на Бёртона бессмысленным взглядом.

— Рискните, — бросил вызов королевский агент.

— Зачем вы вообще здесь, сэр? — спросил Кенили. — Вы же географ! Исследователь! Ливингстон! Что вам до этого дела?

Бёртон, не обращая внимания на вопрос и особенно на упоминание о Ливингстоне,[82] беззаботно указал на Претендента:

— Кто это? Хотя нет, я должен спросить так: что это, Кенили?

— Сэр Роджер Тичборн!

— Мы же оба знаем, что это не так, верно?

— Я настаиваю на том, что это сэр Роджер Тичборн. — Адвокат посмотрел мимо Бёртона: — Я прав, доктор Дженкин?

— Абсолютно, — ответил врач.

— А что думаете вы, мистер Суинберн? — спросил Кенили.

— Я? Я думаю, что у меня болят руки. Могу я их опустить?

— Да. Отойдите от него, Дженкин, но держите револьвер наготове. Если наши гости будут плохо себя вести, убейте их.

— Спасибо, — сказал Суинберн, — вы настоящий волшебник, мистер Кенили.

— Отвечайте на мой вопрос. Как вы считаете, это сэр Роджер Тичборн?

Суинберн заколебался.

— Я думаю…

Он поднес руку к голове и моргнул. Бёртон внимательно глядел на своего помощника.

— Я думаю…

Претендент дурацки хихикнул.

— Я думаю, — простонал поэт, — что это… вероятно… Тичборн.

— Ну вот! Наконец-то, — улыбнулся Кенили.

— Алджи, ты хорошо себя чувствуешь? — осведомился Бёртон.

— Да. Нет. Да. Я… голова болит.

— Сэр Роджер, — сказал адвокат, поворачиваясь к Претенденту, — на территории вашей собственности находится нарушитель, и вы в полном праве защитить свои интересы.

— За-щи-тить! — громыхнул Претендент и шагнул вперед. — Защитить! Ага.

— Кенили! — рявкнул Бёртон. — Нет никакой необходимости…