Андрей Зверинцев - Сын Грома, или Тени Голгофы

Иоанн учил своего ученика проповедовать Евангелие. Объяснял, что разным людям следует разъяснять по-разному.

– Для иудеев: будь как иудей. Для немощных: будь как немощный. Для эллинов: будь как эллин…

Понял ли Прохор сказанное, нет ли, только он замолчал и больше ни о чем не стал спрашивать, а так с этими мыслями и уснул.

Иоанну же сначала не спалось, но в какой-то миг тяжелый сон спустился на него, праведный вздохнул, устроился поудобнее на своем плаще и погрузился в ночное забытье.

Когда тело его получило небольшой отдых, пошли легкие, ничего не значащие сны, а под утро Иоанн увидел Богородицу. Недаром он днями много думал о ней, вспоминал их житье в Гефсимании, походы с Богоматерью на Елеонскую гору, разговоры об Учителе – Ее Божественном сыне, и вот Она явилась ему во сне.

Ему снилось, что он взобрался на гору Елеонскую, как это он часто делал после распятия Учителя, сидит на облюбованном за многие годы хождений на эту гору мшистом округлом камне и тихо молится, устремив свой взор к ночному звездному небу. Ему кажется, что он видит, как перемещаются и шепчутся между собой звезды. И этот шепот о нем, об Иоанне, о том, как мало он сделал из завещанного Учителем. Звезды ставят ему в пример Симона Ионина, извечного его соперника перед Учителем – Петра. Петр уже заложил общину верующих в Риме, посеял семена в Эфесе… А он, Иоанн, только что выбрался из Иерусалима. Праведный хотел было возразить: все это время по слову Учителя он опекал Матерь Его Марию, но кто же возражает звездам! Он только опустил голову. Потом огляделся. И – о чудо! Он увидел освещенную лунным светом, сидящую совсем рядом на таком же камне Марию. Богоматерь была в одежде простолюдинки. И он ничуть не удивился видению.

– Мир тебе, сын нареченный, – сказала Богоматерь. – Будешь в Эфесе, спаси мальчика по имени Елиуд. Слепой отец его не находит Бога, ищет покаяния за тяжкие грехи свои и не знает, к кому прилепиться. Может отвернуться от Бога Истинного, махнуть рукой на свой поиск и увести мальчика в горы, где когда-то гулял лихим разбойником. Просвети грешника, прими его покаяние и помоги мальчику Елиуду.

И образ Богородицы истончился и исчез, оставив Иоанна в радости и печали. Он был рад снова увидеть Марию, к которой привык за годы гефсиманской жизни, как привык за годы странствий к Учителю своему; был счастлив услышать ее дивный тихий голос, вы-слушать адресованную ему доверительную Ее просьбу. Но как быстро Она исчезла!.. Как коротко было видение! Ну что ж, на днях они действительно будут в Эфесе, и он, конечно, разыщет мальчика Елиуда и его слепого отца и сделает все, чтобы вернуть этих заблудших на путь истинный.

По дороге в Эфес странники заходили в селения, где им подносили хлеб и давали воду. Иоанн говорил, обращаясь к народу на площадях. Но, послушав проповедь Иоанна, люди в большинстве своем не прельщались ею, ибо, будучи язычниками, по косности своей были уверены, что христиане есть враги рода человеческого, безбожники, ибо не приносят жертв и не поклоняются Артемиде, поговаривают даже, что они отравляют колодцы и пьют кровь младенцев, а после молений и песнопений устраивают на своих скрытых сходках бесстыдные оргии почище языческих. И праведников иногда жестоко били и выгоняли из селений.

И сетовал тогда Прохор, ученик Иоаннов, словами Господа нашего: «Народ сей ослепил глаза свои и окаменил сердце свое, да не видят глазами, и не уразумеют сердцем, и не обратятся, чтоб Я исцелил их».

По дороге старцы много размышляли, как встретят их в Эфесе. Ведь там до них с проповедью уже побывал энергично действовавший, ставший к этому времени опытным проповедником Слова Божьего Петр. Вот и посмотрит теперь Иоанн, каким ловцом человеков стал этот бывший галилейский рыбак Симон Ионин.

Глава 20

Злоключения Иоанна и Прохора в Эфесе

Уже смеркалось, когда они вошли в город. Улицы были полупустынны. Закатившееся уже наполовину солнце багрово подсвечивало неподвижную сизую тучу на горизонте. Кольнуло сердце. Закаты с детства печалили Иоанна. На фоне такого же багрового заката стоял он с Богоматерью у Распятия на Голгофе… Навстречу попалась женщина, несущая на голове корзину с кизяком, чтобы растопить возле дома очаг. Едва не задев Иоанна, пробежал, жалобно крича, видимо пугаясь наступающих сумерек, отставший от матери растерянный маленький осленок. И сразу запахло жизнью, животиной. Иоанн посмотрел вслед за-плутавшему осляти и пожелал скоту полевому найти свою мать и поскорее припасть к ее питающим жизнь сосцам.

Путникам тоже была пора подумать о ночлеге. Обычно общины приветливо встречали странствующих проповедников, а приход апостола – это было уже событие для христианской общины, да и для всего города. Все было как по библейской книге Иова: «Странник не ночевал на улице: двери мои я отворил прохожему». Апостолы часто имели с собой значительные суммы денег и передавали их старостам бедствующих общин для раздачи самым неимущим. У наших путников было несколько адресов христианских семей, но в быстро сгущающейся темноте отыскать их в незнакомом большом городе было непросто.

Лавки по обеим сторонам улицы уже были закрыты. Откуда-то появилось множество собак. Тускло светились окна постоялого двора. Иоанн и Прохор подошли к воротам. К каменному столбу была приделана медная дощечка. Хозяин обещал остановившимся у него путникам «прохладу, отдых с сыром и фруктами, вино, танцы и любовь». Праведные прочитали, переглянулись, покачали головами, плюнули враз на землю и пошли прочь от вертепа. Когда старцы проходили мимо богатого, покрашенного известью дома, их окликнула высокая дородная женщина. Она сразу обратила внимание на нестарого, но уже белобородого после Голгофы Иоанна, благородством вида своего никак не похожего на нищего или бродягу, и заинтересовалась странником.

– Мир вам, добрые путники, – сказала женщина. – Зовут меня Марека. Вижу, что вы устали с дороги и не знаете, куда идти, где приклонить голову на ночь. Поэтому побудьте моими гостями. Преломите с одинокой вдовой хлеб вечерний, испейте по чаше вина. А завтра пойдете по своим, как вижу, Божьим делам.

Путники переглянулись, время было уже позднее, солнце совсем зашло, небо быстро темнело, и они решили заночевать в этом доме у столь гостеприимной хозяйки Мареки.

Хозяйка обмыла Иоанну ноги, умастила миром голову и вообще держалась с ним очень почтительно. Прохору же омыла ноги служанка, умастила пахучими маслами бороду. Праведные давно не видели такого к себе почтения в богатых домах.

Перед трапезой путники помолились, поблагодарили хозяйку, однако от вина и мяса наотрез отказались. Хозяйка на их отказ покачала головой, но убирать со стола вино и мясо слуге не велела – надеялась уговорить путников. Но не тут-то было. Праведные были непреклонны. После прощальной вечери в Гефсимании Иоанн ни разу не пригубил чаши с вином, Прохор же во всем подражал своему учителю.