Юнкер - Валерий Пылаев
Камешек в мой огород. Ее сиятельство княгиня Воронцова прибыла в родовое гнездо Горчаковых только сегодня утром, но, похоже, уже успела порядком утомить деда.
— Княгине нужна защита, — отозвался я. — Особенно теперь, когда она все-таки решилась пойти против своих бывших покровителей.
— Решилась? — В глазах деда блеснула веселая искорка. — Я краем уха слышал, что этой ночью кто-то переломал кости ее охране и чуть не спалил половину дома.
— Ну… Видимо, на что-то я гожусь и без твоей службы безопасности. — Я спрыгнул со стола и шагнул к окну. — Так или иначе, княгиня назвала мне имена. И я склонен думать, что именно они…
— Слушаю тебя внимательно, Саша. — Дед сцепил руки в замок. — Надеюсь, на этот раз ты уже переходишь к делу.
— Промышленник Штерн, немец. Отставной генерал Куракин, — оттарабанил я. — Светлейший князь Долгоруков.
Если деда и удивило хоть что-то, вида он не подал. А скорее всего — уже слышал все три фамилии. И по-отдельности, и, возможно, даже все вместе.
— Тебе знаком кто-то из них? — поинтересовался я.
— Все трое… И довольно неплохо.
Лицо деда прорезала неровная ухмылка. Он отлично держал себя в руках, но я вдруг кристально-ясно понял, что заговорщикам не поздоровится. Может быть, не сейчас, не сегодня… даже не в этом году. Старший из Горчаковых прожил на свете почти сотню лет и умел ждать. Наверняка ему попадались враги и пострашнее — те, о ком, я никогда не слышал.
И никогда не услышу — а дед сидел прямо передо мной. Древний и смертельно усталый Одаренный, который наверняка проиграл немногим меньше битв, чем выиграл — но из всех своих войн неизменно выходил победителем.
Сами того не зная, все трое заговорщиков были уже мертвы.
— Штерн хотел выкупить акции и завладеть нашими заводами? — наугад бросил я.
— Не знаю. Возможно. — Дед пожал плечами. — Лично мне не приходилось иметь с ним дело… Твой отец мог бы рассказать куда больше.
— Отец?
— Несколько лет назад они обсуждали возможность совместных проектов в области машиностроения со старшим из братьев. — Дед на мгновение задумался. — С Отто Штерном. Отец даже пару раз ездил в Вену… Но я не припомню, чтобы это закончилось чем-то конкретным.
— А потом родители погибли в автокатастрофе, — проворчал я. — Наверняка здесь есть какая-то связь!
— Вероятнее всего. — Дед поправил очки. — Но не стоит копать с этой стороны. Нет смысла.
— Почему?
— Штерн — делец. Из очень богатой семьи. — отозвался дед. — Но не так давно это была семья самых обычных торгашей. Такие редко решают хоть что-нибудь. Я не знаю, кто еще участвует в заговоре против нас, но из этих троих немец точно не главный.
— Тогда кто? Светлейший князь Долгоруков? — предположил я. — Его род старше нашего… ведь так?
— Нет. — Дед покачал головой. — Долгоруковы — ветвь Оболенских, которые ведут свой род от самого князя Рюрика.
— Как и Горчаковы! — вспомнил я.
— Именно. Так что в каком-то смысле нас с Долгоруковыми можно даже считать родственниками… очень дальними. — Дед смолк, вспоминая что-то — но тут же продолжил: — Титул светлости был пожалован прадеду Юрия Станиславовича — и это одно из немногих богатств рода. Пожалуй, даже единственное.
— В каком смысле?
— В прямом. — Дед пожал плечами. — Отец нынешнего князя Долгорукова оставил после себя только несколько миллионов карточного долга… а сын недалеко ушел от родителя и продолжил разбазаривать то, что еще осталось.
— Вот как? — Я привалился спиной к стене. — Значит, его светлость сейчас практически нищий?
— Не до такой степени. — Дед постучал по столешнице кончиками пальцев. — Дважды заложенное родовое имение, какие-то капиталы… что-то ему, конечно же, оставили. Этого все равно не хватило бы покрыть и четверти долгов Долгорукова.
— Вот уж не думал, что такое вообще может случиться с древним родом.
Есть повод задуматься. Я родился в богатой семье. Настолько богатой, что мне за все своим неполные семнадцать лет ни разу не приходилось задумываться о деньгах, а родовые активы и капиталы казались чем-то привычным, буквально самим собой разумеющимся. Незыблемым и вечным.
— Случится может что угодно, — поморщился дед. — И с кем угодно. Конечно же, такое никогда не афишируют. Дворянское сообщество не выставляет напоказ чужих тайн — даже таких постыдных. Но поверь, Саша — очень многие знают, что род Долгоруковых уже давно превратился в посмешище.
— А как же Дар? — спросил я. — Он все еще…
— Вырождается вместе с кровью. — Дед поджал губы, будто ему было неприятно даже говорить о подобном. — Такое редко, но все-таки случается. Князю Долгорукову присвоили четвертый магический класс… исключительно из уважения к его предкам. А реально он даже с Источником не натягивает даже на шестой.
Примерно мой уровень. Выдающийся — если не сказать исключительный — показатель для семнадцатилетнего пацана. Неплохой — для средней руки Одаренного без громкого титула. Но для главы древнего рода…
Дед не зря назвал князя Долгорукова посмешищем.
— Имя рода все еще имеет вес, и немалый, — снова заговорил дед. — У его светлости еще остались кое-какие связи, старые договоренности… союзы, заключенные не одну сотню лет назад. Но если уж теперь ему приходится якшаться с промышленником с немецкой фамилией — его дела плохи. Так что из всех, кого ты назвал, Саша, — Дед задумчиво потер чуть заросший седой щетиной подбородок. — я бы скорее боялся третьего.
— Отставного генерала? — переспросил я. — Который уже давно…
— Ты уже говорил с Багратионом?
Дед сменил тему так круто, что я от неожиданности закашлялся — и только где-то через полминуты смог кое-как выдавить из себя ответ.
— Да. — Я не стал юлить. — Это вопрос имперской безопасности. И его светлость нам не враг. Я думаю…
— Неважно. — Дед махнул рукой. — Если тебе так хочется — можешь делиться информацией с Третьим отделением в обмен на очередной орден. Главное — не болтай лишнего.
— Я и не собирался, — проворчал я. — Если Багратион поможет нам отыскать тех, кто убил Костю…
— Не все в его власти, Саша. — Дед откинулся на спинку стула. — В сущности, порой он может даже меньше, чем ты. Закон, который Петр Александрович так чтит, сковывает его по рукам и ногам… Но иной раз Багратиону не хватает самого обычного опыта.
— Ну… вообще-то он уже не мальчик.
— Для тебя, Саша, — усмехнулся дед. — А я помню его зеленым юнцом — немногим старше, чем ты сейчас. Сообразительным, талантливым, горячим — но слишком торопливым. Умению подмечать детали учатся годами… но и этого порой
