Камер-юнкер - Валерий Пылаев
— А скольких в тот день убили вы? — усмехнулась Нелли. — Не вижу смысла продолжать этот спор, ваше сиятельство. Отец всегда говорил, что есть вещи намного дороже жизни даже достойнейших из людей.
— Ваш отец?‥
— Да. В середине сороковых годов он командовал военной частью к северу от Обдорска, — отозвалась Нелли. — В тех краях не все и не всегда были рады власти русского императора. И порой отцу приходилось подавлять мятежи силой оружия.
— А теперь он сам задумал мятеж в столице? — фыркнул я.
— К сожалению, ваше сиятельство. — Нелли чуть склонила голову. — Боюсь, другого способа укрепить власть короны тогда не имелось… как нет его и сейчас. И именно поэтому мы на одной стороне. Нравится вам это, или нет — враги у нас теперь общие.
— И поэтому вы решили, что я пойду на сговор с предателями?
— Нет. Но вы не тот человек, который решает что-то, не обдумав, как следует. — Нелли чуть сдвинула тонкие черные брови. — Просто выслушайте моего отца — о большем я не прошу.
Укрепление власти государя путем вооруженного восстания, общие враги, неожиданное спасение… Да уж. Но кем бы ни был таинственный отец Нелли, взглянуть на него определенно стоило.
Впрочем, разве пленников вообще спрашивают?
— Вряд ли у меня есть выбор, — вздохнул я. — Может, все-таки назовете имя вашего родителя, сударыня?
— Думаю, он бы предпочел представиться лично. — Нелли крутанула руль, сворачивая к обочине. — Если такие люди вообще нуждаются в подобном.
Машины спереди уже успели остановиться, и в тусклом свете их огней я разглядел дорогу. Без асфальта — похоже, меня завезли в какую-то глушь. Ни домов, ни заборов, ни столбов — только кое-как раскатанный колесами влажный грунт. Отличное место, чтобы убить человека и спрятать труп.
Успокаивало только то, что желай загадочный отец моей смерти — я бы наверняка остался лежать в усадьбе вместе с Орловскими головорезами.
— Прошу, ваше сиятельство. — Нелли едва не улеглась мне на колени, протягивая руку, и сама открыла дверь с моей стороны. — Вас уже ждут.
Снаружи было темно, хоть глаз выколи, но фары автомобилей давали достаточно света, чтобы я кое-как разглядел чуть в стороне от дороги еще две машины. Кажется, “Волги” — двадцать первую и двадцать четвертую. И рядом со второй возвышался силуэт в шляпе и длинном темном плаще. Несмотря на худобу, незнакомый мужчина то ли из-за игры теней, то ли благодаря зловещей обстановке на мгновение показался мне огромным — чуть ли не великаном, рядом с которым даже Андрей Георгиевич показался бы коротышкой.
Дар мне так и не вернули, и я скорее догадался, чем почувствовал: нас ждал именно он… Впрочем, больше никого впереди не было. Солдаты разбрелись в стороны, скрывшись в темноте. Следили, чтобы я не дергался — а может, просто отошли подальше, решив не мешать беседе.
Которую уже явно пришло время начинать.
Не то, чтобы у меня тряслись поджилки, но приближался к рослой фигуре в плаще я с некоторой опаской. И когда незнакомец, наконец, повернулся в мою сторону, не отпрянуть стоило немалого труда. Для своих семнадцати с небольшим лет я повидал достаточно жутковатых вещей, не раз был на волосок от смерти, и, пожалуй, имел все основания не считать себя трусом.
Но встречаться с мертвецами мне еще не приходилось.
— Доброй ночи, ваше сиятельство, — негромко проговорил мой визави. — Позвольте представиться. Я…
— Ваше имя мне прекрасно известно… впрочем, как и чин. — Я сжал кулаки так, что ногти впились в ладони. — Только не ждите, что я буду обращаться “ваше превосходительство”.
Глава 24
На картинах и фотографиях он выглядел совсем иначе. Заметно моложе, не таким худым, осанистее. Изображения в парадной форме скрадывали огромный рост генерала — зато добавляли благообразия и, пожалуй, даже добродушия. Видимо, в книгах его хотели показать этаким усталым воякой, настоящим отцом для своих солдат… когда-то хотели.
Реальность оказалась куда внушительнее. Даже в гражданской одежде старик не утратил выправки и возвышался надо мной в темноте гигантской тенью. Полы плаща напоминали сложенные черные крылья какого-нибудь ангела смерти, молчаливого и недоброго. Да и лицо было под стать: скуластое, с тонкими сухими губами и ввалившимися щеками. Гладко выбритое — ни следа щетины — и от этого почему-то еще более… пугающее. Но даже жутковатая внешность несколько терялась на фоне одного простого факта.
Куракин умер! Сгорел в панцере в ту злосчастную апрельскую ночь, погиб окончательно и бесповоротно, как выразился Багратион — и все-таки стоял прямо сейчас передо мной.
И выглядел подозрительно живым.
— Полагаю, у вас появилось немало вопросов? — мрачно поинтересовался он, выдержав паузу.
— Может, и так. — Я пожал плечами, отчаянно пытаясь напустить на себя хоть что-то похожее на безразличие. — Но я не со…
— В таком случае, постараюсь на них ответить. — Куракин отвернулся от машины и указал рукой куда-то в сторону, противоположную дороге. — Прогуляемся немного, ваше сиятельство? Это не потребует много времени, и после беседы вы можете быть свободны. Слово офицера.
— Вы больше не офицер.
— А вы — никогда им не были, — усмехнулся Куракин. — И все же нам обоим приходилось носить военную форму и даже встречаться на одном поле боя… хоть и на разных сторонах — к моему глубочайшему сожалению.
— Мне сожалеть не о чем.
Я все-таки шагнул за старым генералом — хоть и понимал, что разговаривать с ним не стоит. За одно это ее величество вполне могла бы обвинить меня в государственной измене. Да и личных причин не доверять восставшему из могилы Куракину у меня имелось предостаточно…
— Вы — тот враг, которым следует гордиться, — снова заговорил он. — Если бы нам случилось говорить раньше — год назад, к примеру — возможно, все сложилось бы иначе.
— Я бы никогда не встал на сторону предателей. И вам это прекрасно известно.
Мне пришлось ускорить шаг, чтобы хоть как-то поспевать за двухметровым спутником, и сговорчивости мне это, разумеется, не добавляло. Я даже
