Мосты (СИ) - Костылева Мария

— Ну, это вы преувеличиваете… — протянула Элья, следуя одному из наставлений учителя Тербо: хочешь вызвать человека на откровенность — усомнись в его словах.

— Да? А вы знаете, сколько народу пропало из тех, кто пытался вызнать, что это за Инильта такая, и откуда она взялась? А вы знаете, что одну девушку, дочку скрипача, который играл у нас, недалеко от почты, изуродовали только за то, что она во всеуслышание заметила, что королева, дескать, бледновата?

Элья похолодела.

— Как это — изуродовали?

— А очень просто: лицо всё изрезали. Арестовали, препроводили в Сакта-Кей, а оттуда она вернулась… жутко вспомнить… Всю жизнь девчонке искалечили. Конечно, посмотришь на таких — и десять раз подумаешь, прежде чем какие-то замечания делать. Мне-то, я считаю, ещё повезло. Так, нутро болит, но это пройдёт, я знаю. А глаз — и вообще ерунда…

— Я не понимаю… — пробормотала Элья. — Я не понимаю — зачем…

— Да что тут понимать? — Трумар пожал плечами. — Просто делают, что хотят. Они же знают, что им за это ничего не будет.

— Да, наверное…

— Как вас зовут, кстати? Вы до сих пор не назвались.

— Элья, — после короткого колебания ответила девушка. — Меня зовут Элья…

14

Когда от перрона отходил какой-нибудь поезд, стены трактира «Вагон» тряслись, даже стёкла дребезжали. Слишком уж близко была станция: знакомую жёлтую постройку с часами можно было увидеть из окна, если посмотреть в конец крохотного переулка, образованного двумя большими зданиями. Одним из этих зданий была довольно обшарпанная с виду гостиница «Белый цветок», которую однажды — очень давно — действительно вроде бы красили в белый.

Элья со своего места тоже видела жёлтое строение, хотя сидела вовсе не у окна, а за барной стойкой. «Там всегда есть свободные столики…» Интересно, а сам Саррет когда-нибудь пользовался этим каналом? Говорил с такой уверенностью, как будто да. Но сидя в переполненном трактире, Элья сомневалась, что это действительно было так.

Впрочем, Саррет не стал бы лукавить без необходимости. Раз говорил — значит, у него были на то основания. Просто многое меняется, хорошие трактиры закрываются, и людям приходится выбирать «Вагон». А сейчас к тому же мест в округе наверняка не хватает: многие кабрийцы скупают билеты на поезда, стремясь составить компанию своему повелителю, который как раз в это самое время следует в столицу в сопровождении шемейских дворян, своих ближайших сподвижников и своей личной охраны. Всего набралось около сотни человек — если не учитывать того, что каждого мага можно было бы считать минимум за двух, не говоря уже о Макоре.

Все эти подробности Элья узнала уже здесь — «Вагон» был шумным местом, новости в трактире пересказывались по нескольку раз разными людьми, смаковались, а если были лестными для Панго, то пересказывались громко.

Без четверти пять многие засобирались, покидали на столы деньги, похватали котомки, распрощались со случайными собутыльниками. Стало менее людно и почти тихо.

Ровно в пять «Вагон» в очередной раз затрясся, задрожали стёкла.

Элья прикрыла глаза.

Успел ли он? Не задержали ли его?.. А может, выбрал другой вид транспорта, и только на следующей станции сядет на поезд — тот, который отойдёт отсюда только в семь?..

— Госпожа желает что-нибудь ещё? — мрачно осведомился трактирщик. Ему явно не нравилась клиентка, которая никак не могла выпить два стакана пиррея, хотя сидела уже больше получаса.

— У меня всё есть, спасибо.

Пиррей допивать было необязательно, да и вообще следовало бы переместиться в гостиницу. Встреча с Гартаном состоялась, номер комнаты она знает — теперь нужно заселиться, а потом сидеть и ждать… Но Элья считала, у неё есть в запасе ещё время — Гартан всё равно явится к ней не раньше, чем часа через полтора. А судя по его отстранённому выражению лица, он как будто вообще не собирается никуда уходить. Вон, стоит у кухни — высокий лохматый мужик в зелёном фартуке. Такой же угрюмый, как сам трактирщик… Вот скрипнула дверь, и Элья заметила, как Гартан неприветливо посмотрел в сторону входа. Конечно, это не ресторан — официант и не почешется, пока его не позовут. Стул выдвигать, спрашивать о пожеланиях — за этим, пожалуйста, в Аасту…

— Здесь лучшее пиво в квартале, господин Кард! Поверьте мне на слово…

Элья обернулась через плечо, лишь в последний момент сделав расслабленное, скучающее лицо. Никто не знал, каких сил ей это стоило, потому что голос вошедшего был голосом Саррета.

Девушка повернулась обратно. Сжала пальцы вокруг стакана с остывшим пирреем, но поднять его не решилась — боялась, что задрожит рука.

Периферийным зрением и ещё каким-то неназываемым чувством она видела, как Саррет подходит к стойке.

— Я не думаю, что пиво — удачный выбор напитка, господин Саррет, — произнёс другой, более низкий голос, — учитывая наши планы на завтра.

— Ваши планы, граф, — уточнил Саррет. — Не забывайте, что я согласился с ними отнюдь не по своей воле.

— Но вы всё-таки офицер. Тем удивительнее, что мне пришлось вас уговаривать.

— Пиво? — хмуро спросил трактирщик.

— Пиррей, — решил Саррет. — И ваших фирменных сарделек, я голодный, как волк. Думал, в поезде поем, но вот незадача…

Граф вполголоса сделал тот же заказ.

— Послушайте, Маргис, дело не в том, офицер я или нет. Дело в вас. Когда-то, когда я ещё работал над делом, связанным с Сопротивлением, вы оказали большу помощь Дому Полиции и мне в частности. Тогда мы с вами играли на одном поле…

— Времена меняются, друг мой, — заметил Маргис Кард.

Саррет покачал головой:

— Я вам не друг, граф. Я не дружу с предателями.

— Я прощаю вам это заявление исключительно потому, что принимаю во внимание вашу неосведомлённость. Однако впредь попрошу вас выбирать выражения…

Решив, что полностью игнорировать происходящее будет подозрительно, Элья глянула на беседовавшую рядом парочку. Граф Кард был мужчиной лет сорока, темноволосым, с бородкой. На высоком барном стуле он восседал с расслабленным изяществом. Плотную фигуру скрывал чёрный плащ с серебрянными застёжками, полу которого оттопыривала шпага.

— А что я теряю? — пожал плечами Саррет. — Вы правы, Маргис: времена меняются, люди меняются. Но не вы ли учили меня, что шемейские дворяне никогда не отказываются от своих убеждений?

— Я и не отказывался от своих убеждений. Я всегда действовал на благо народа. Когда я помогал Дому Полиции, я видел благо в одном. Сейчас же я обладаю новыми сведениями и вижу наилучший вариант…

Элья, сделав вид, что беседа ей наскучила, вернулась к пиррею.

— Это всё риторика, граф. Вам известно, по крайней мере, моё имя и мой род занятий — а это уже очень много для того, чтобы ваш «наилучший вариант» оказался в выигрыше. Уверен, ваши новые друзья были в восторге от того, что заполучили такого информатора…

— Я никогда не предавал вашего доверия, — холодно заметил Маргис Кард. — Я никому о вас не рассказывал. Но так как мне действительно известен ваш род занятий, и так как обстоятельства вашего отъезда весьма подозрительны, то я не могу позволить вам уехать.

— Вот именно, — отрезал Саррет. — Это основная причина ваших действий. И не надо мне тут рассказывать сказочки про честь.

Элья похолодела. Этого она и боялась с самого начала разговора. Только не очередная дуэль!

— Да как вы смеете…

— Смею. Как мы уже выяснили, терять мне нечего. Я бы вам ещё больше сказал, однако, мне бы очень не хотелось тратить этот вечер на попытки разъяснить вам глубину вашего падения. Вы всё равно будете подменять понятия, прикрываясь красивыми словами. Уверен, для тех ребят, которые стоят на улице, вы тоже придумали какое-нибудь звучное определение, не так ли? А их присутствие, знаете, тоже оскорбительно. Я всё-таки дал слово, что не сбегу.

— Мы оба знаем, господин Саррет, что люди вашей профессии могут быть не столь щепетильны в подобных вопросах, особенно если речь идёт об успехе дела. А вы же, небось, ещё воображаете, что спасаете отечество…