Вячеслав Бакулин - Призраки и пулеметы (сборник)

Патрик Шенахан был всем ирландцам ирландец. Но не тот, что знаком любому доброму англичанину по слухам – буян, горлан, задира и хвастун, оглашающий округу громогласным пением в любое время суток, всегда хмельной и всегда готовый разразиться стихами или врезать в челюсть ближнему своему, великолепный бездельник, занятый лишь поисками приключений, завзятый мот и записной враль с пылким воображением, непременно рыжий и желательно синеглазый. Нет, если мистер Шенахан кого и напоминал, то не выходца из анекдотов, а персонажа старых сказок про его тезку, мудрого крестьянина Темного Патрика – если, конечно, такое вообще можно сказать о джентльмене, идущем в ногу со временем. Волосы у Шенахана, как и у его сказочного собрата, были черные, глаза – темно-серые. Нравом он отличался спокойным и сдержанным, был трудягой, каких мало, упорным и несколько прижимистым, стихов не слагал, пел редко и мало, пил и того реже, и вдобавок не хмелел ничуть. Драк и приключений он не искал никогда – они сами его находили, и разглагольствовать о них, да и вообще о себе, Шенахан не умел и не любил. А буйную свою ирландскую фантазию он использовал, чтобы представить себе возможный ход мысли преступника, – ибо Патрик Шенахан был частным сыщиком. Обычно это срабатывало.

Но даже самое ирландское на свете воображение не могло ему помочь понять, чей больной рассудок породил настолько дикий розыгрыш – разумеется, если это был розыгрыш. Колонка объявлений в «Дейли телеграф» – не место для шуток… но во имя Всевышнего, чем это еще может быть?

«Опытному убийце срочно требуется частный сыщик. Вознаграждение превзойдет ваши самые смелые ожидания. Писать до востребования в почтовое отделение Леднхолл-стрит для Дж. Т.»

Конечно же шутка. Глупый мерзкий розыгрыш.

Именно так и подумал Патрик Шенахан, откладывая газету. Спустя полторы недели он уже не был в этом уверен. Объявление повторялось изо дня в день – слишком много для шутки, пусть и сомнительной. Было в этом настойчивом повторении нечто безумное. А безумие может оказаться опасным…

Мистер Шенахан несколько раз повторил себе, что это совершенно не его дело. А потом вздохнул, обозвал себя ирландским болваном, сующим нос, куда не просят, и направился в редакцию «Дейли телеграф».

Как ни странно, там никто не помнил человека, подавшего объявление, хотя времени прошло не так уж и много. Когда Патрик неосторожно позволил себе удивиться, ему не слишком любезно объяснили, что ежедневно в редакцию дают множество объявлений, среди них попадается отборнейшая дичь, и упомнить всех, кто размещает на газетных страницах отменный вздор, не в силах человеческих. Как Патрик ни старался, ни грана информации, кроме вороха сплетен о том, какие невообразимые объявления случаются на белом свете, он из этого источника не почерпнул.

Почтовое отделение на Леднхолл-стрит Патрик Шенахан посетил исключительно для очистки совести. Однако совесть упрямо отказывалась считать себя незапятнанной. Мысль о безумце, бродящем по Лондону, преследовала Шенахана неотвязно. Вполне вероятно, что дело не стоило и выеденного яйца… но кто может за это поручиться? Как понять, безобиден ли сумасшедший, если ты его и в глаза не видел? Хорошо, если его мания ограничивается идиотскими объявлениями в «Дейли телеграф», – а если нет? В конце концов, всего одиннадцать лет прошло с тех пор, как в Уайтчепеле бесчинствовал Джек Потрошитель. Убийце требуется сыщик. Отмахнуться? Забыть? С легкостью. Но что ты скажешь себе, Патрик Шенахан, если Лондон содрогнется от новой резни?

Патрик отлично знал, что он себе скажет, – и не имел ни малейшего намерения выслушивать от себя что-либо подобное. Поэтому он еще раз назвал себя болваном и написал неведомому Дж. Т. до востребования, назначив ему день и время встречи.

– Добрый день, мистер Шенахан. Поверьте, я крайне вам признателен за то, что вы откликнулись на мое объявление.

При первых же звуках спокойного уверенного голоса, при виде пока еще незнакомого человека с инициалами Дж. Т. все инстинкты сыщика и все дурные предчувствия, мучившие Патрика, взвыли в унисон, да так слаженно, словно готовились к этой минуте долго и старательно. Если раньше Шенахан еще мог сомневаться, то теперь у него не оставалось и тени сомнений: Дж. Т. был крайне опасен.

На безумца он не походил нимало, но это еще ничего не значило: иное безумие подолгу не выказывает себя. Если бы в любом сумасшедшем всегда можно было опознать сумасшедшего, да еще и определить его с первого взгляда, жизнь была бы значительно проще. Беда не в том, что Патрик не мог определить в своем посетителе безумца, а в том, что он и вообще не мог его определить сколько-нибудь толково.

Шенахан всегда гордился тем, что может по выговору с легкостью распознать уроженца любого уголка Британии. Но речь странного посетителя ничем не выдавала его происхождения. Родился он в Йоркшире или Уэльсе, в семье сельского сквайра или лондонского клерка, выбился из низов или с детства жил в холе и достатке… ничего, как есть ничего! Патрику попадались лица, лишенные особых примет, но лишенная примет речь встретилась ему впервые. Учтивые интонации человека воспитанного и образованного – но каким было это образование и воспитание, можно только гадать.

И если бы только речь! Внешность гостя тоже не поддавалась определениям. Отлично пошитый темно-серый костюм говорил о том, что его владелец не лишен вкуса и не стеснен в деньгах – но и только. Обычно одежда куда как более разговорчива. Колени и края брюк, локоть и обшлаг рукава, манжеты и галстук могут рассказать о человеке очень многое. Привычные складки, едва заметные потертости, пятна или следы чистки могут сообщить внимательному взгляду столько о профессии, привычках и образе жизни, что хватило бы на целую книгу. Костюм Дж. Т., хоть и не с иголочки новый, оказался на редкость безлик. Никаких следов привычных действий, никаких признаков профессии. Однако и на бездельника посетитель не походил ничуть.

Лицо его покрывал золотистый и крепкий, как коньяк, колониальный загар. С таким загаром военная выправка сочетается столь же естественно, как трубка с табаком. Однако Дж. Т. с его непринужденной осанкой походил на военного не больше, чем кот на бульдога. Он не был военным, даже отставным. А кем он был? Бесспорно, отличным спортсменом – этого не скроешь. Однако любой вид спорта накладывает на тело свой отпечаток. Невозможно спутать боксера с пловцом или гребца с бегуном. А сложение странного посетителя не выдавало приверженности к какому-то одному виду спортивных занятий.

Кто же он? Если молчат рукава и манжеты, может, руки и пальцы проболтаются? И вновь – почти ничего. Пальцы… да – курильщик, и предпочитает папиросы трубке. Не музыкант. Не шулер. Не занимается и не занимался тяжелым физическим трудом. Не клерк. Не… сколько их еще, этих «не»? Эти руки охотно говорят о том, кем Дж. Т. не может быть, – а кем он быть может? Кто он, черт побери, такой? Откуда он вообще взялся?