Достоевский. Дело о пропавшем наследнике - Александр Бертич
– Разойдись, – скомандовал Порфирий то ли своим, то ли чужим.
Тильда надела шлем. Мотоциклисты завели моторы. Развернулись и укатили прочь по узкой набережной канала, в направлении Троицкого моста.
* * *
Дирижабль тоже повернул на север и плыл теперь над Невой, и его отражение двигалось вместе с ним. Серые бастионы крепости оставались по правую руку, а Васильевский остров – по левую. Золотой ангел на шпиле собора, казалось, провожает беглецов внимательным взглядом.
Алекс все еще не мог отдышаться. Все мускулы болели, правую руку он и вовсе растянул, пока висел в воздухе над башней Дома Радио. Родик тоже держался за предплечье. Но юный поэт вовсе не был слабаком: в деревенском детстве он целыми днями лазил по заборам и по деревьям, как обезьяна. Других развлечений там было мало.
– Когда стану императором, я тебя награжу самым высшим орденом Империи, – сказал Алекс Родиону. – За спасение династии.
– Да пошел ты.
– Я серьезно. Ты мой самый лучший друг теперь. И София тоже. И собака.
Волчок подобрался к его штанине и аккуратно прокусил насквозь – как прокомпостировал:
– Я не просто собака. Я магический феномен, и имя мое – Фенрир. А ты, недостойный, будешь вычесывать репейник из моего хвоста.
– Ай! Ты мне штаны испортил, – возмутился принц.
– Скажи спасибо, что их стирать не пришлось.
– Ну спасибо, спасибо, – рассмеялся наследник. – Тебе тоже вручим золотую медаль на ошейник. Но Родику – самый главный орден. Золотую звезду с бриллиантами. Я назову ее по-новому: «Орден Крепкой Руки».
Родион хотел крепкой рукой отвесить принцу подзатыльник, но не стал.
– А у кого еще высший орден есть? – поинтересовался он.
– Ну… у Крылова, Ивана Андреевича. Знаете его?
– Интересно, за что он звезду получил, – сказала Сонечка. – Сражался верхом, со шпагой в руке? Бедная лошадка.
– Не знаю, за что. Отец не говорил. Государственная тайна.
– Вот и ты не болтай, – посоветовала Сонечка.
– Я могу что угодно болтать. Я и сам – государственная тайна, ха-ха.
И все же он на время примолк. Смотрел по сторонам и потягивал воду из бутылки. Бар на дирижабле на всякий случай был закрыт, да и работать в нем было некому.
Робот-нейроид под номером 2112 сидел за штурвалом, удобно развалившись в кресле. Будто катал туристов на экскурсионном параходике.
– Ты нас вовремя вытащил, железяка, – сказал ему Родион. – Спасибо тебе.
– Не за что. С некоторых пор я чувствую эмоциональную близость к отдельным человеческим индивидуумам. Особенно к тем, кто когда-то помог мне… вернуться в небо.
– Орел ты наш, – сказал Родик.
– Воспринимаю как комплимент. В целом некоторые проявления благодарности свойственны нейроботам.
– Ладно… но как ты нас отыскал?
– Я тоже смотрел программу «Петербургские тайны». Нейросети должны самообучаться. Иногда приходится смотреть даже полную ерунду, чтобы не слишком опережать уровень развития человеческого интеллекта. Выступление уважаемого наследника в прямом эфире я прослушал не без интереса. После чего предположил, что участников программы придется срочно эвакуировать.
– Какой ты умный, – сказал Родик.
– Это не я. Это нейронка.
– Зато теперь вы все – участники заговора, – бодро сказал Алекс. – Враги Империи, как папаша говорит. Вы к этому готовы?
– А у нас есть выбор?
– Есть несколько вариантов развития событий, – сказал нейробот 2112. – Первый: мы летим к западной границе. Маршрут мне известен. Второй: нас принудительно сажают и арестовывают. Такой опыт тоже есть. Третий…
– Третий: мы продолжаем играть и выигрываем, – перебил наследник. – Вы со мной?
Родик задумчиво смотрел в окно. Где-то далеко, над Адмиралтейством, болтались полицейские дроны. Они патрулировали центр города и не делали попыток приблизиться. Это было странно.
– Они ждут, что мы вернемся на базу, на Лиговку, – объяснил Алекс. – Там оружие и золото. А мы их всех обманем. Мы полетим в «Тоннель».
– А что там? – удивилась Сонечка.
– Концерт Есенина. Ты любишь «дарк метал»?
– Эммм… но они же увидят, куда мы полетим. Полиция все видит.
Алексей взглянул на нее из-под длинной челки, и Сонечке показалось, что он усмехается – но это было не совсем так.
– Полиция видит, когда хочет видеть, – сказал он. – Думаю, с сегодняшнего дня Порфирий Петрович будет гоняться за нами уже не так резво, как раньше.
– Почему ты так думаешь?
Алекс прищурился:
– Потому что, когда я стану императором, я задам ему пару неприятных вопросов. И он это знает.
Кажется, он не шутил.
– Итак, назовите курс, – попросил пилот-нейроид 2112.
– На Петроградскую, к «Тоннелю», – повторил Алекс уверенно. Как и подобает свежеизбранному царю.
– Маршрут перестроен, – отозвался 2112.
– В клуб с собаками пускают? – уточнила Сонечка.
– Пусть только попробуют не пустить, – сказал Волчок. – Я им все углы помечу, и они распадутся на атомы.
* * *
Достоевский покинул Дом Радио в наручниках. Чтобы прохожие не падали в обморок от изумления, ему разрешили накинуть на руки черный плащ. Диджей Федор был известной в городе медиаперсоной!
Порфирий Петрович шел рядом. Сопровождал арестованного к полицейской машине.
– Я бы отвез вас, граф, на своем «лесснере», – сказал он вполголоса. – Но это могут неправильно понять… там.
Он указал пальцем куда-то наверх.
Достоевский кивнул.
– С ребятами все в порядке? – спросил он тоже негромко.
– Насколько я могу судить, да. Цесаревич с ними. У меня есть ощущение, что мы им уже не поможем. Мы больше не властны над их судьбами. Они, как бы это сказать… вышли на следующий уровень.
– Меня это серьезно беспокоит, – сказал Достоевский.
– Побеспокойтесь лучше о своей участи, граф. И о своей дальнейшей карьере в шоу-бизнесе. После встречи с паном Железновским на Гороховой у некоторых наших сограждан был весьма усталый вид.
– Нетелегеничный?
– Если не сказать хуже. А самое печальное, что я не смогу для вас ничего сделать. Иначе и сам окажусь там же, в уютном подвале Третьего отделения. Сказать по правде, я уже собрал тревожный чемоданчик.
– Я стукнусь в нейролинк лично государю, – сказал Достоевский, но его голос предательски дрогнул.
Здесь Порфирий удивил еще раз. Вытянул шею и прошептал собеседнику в ухо:
– С этим тоже поосторожнее.
– Почему?
– Судьба Империи висит на волоске. И государь это знает лучше, чем кто-либо другой.
Достоевский похолодел.
– Но упаси вас боже вспомнить об этом на допросе у Железновского, – сказал Порфирий. – А также о том, что именно я вам об этом рассказал. А чтобы вы гарантированно об этом не вспомнили, давайте мы с вами поступим так…
И он тронул пальцем имплант над воротом рубашки.
Глава 17
Черный человек
Когда дирижабль завис над
