Зло той же меры - Михаил Григорьевич Теверовский
Глава 5
Пятница, 2 дня до…Вечер
Тело приятно ломило спортивной усталостью. Я вышел из оздоровляющего комплекса «Офиса», чувствуя себя посвежевшим и даже отдохнувшим. Особенно после завершавшего спортивный день заплыва в бассейне и затем принятия душа. Сделав глубокий вдох весеннего, день ото дня теплеющего воздуха я, как в любой другой будний день, направился к автобусной остановке. С одним лишь отличием: на моих наручных часах показывалось время «18:03», а не как обычно: минимум семь или даже восемь часов вечера.
В тот день даже автобус не вызвал у меня стандартного от него приступа тошноты, хоть по всем канонам последних лет он был и с пыхтящим чёрным дымом из выхлопной трубы, и трясущимся даже на ровном асфальте. А внешне весь потёртый, размалёванный и грязный. Наверное, моё к нему нейтральное отношение было вызвано тем, что мне впервые за последние полгода удалось занять сидячее место, что означало, что салон не был забит людьми, словно сельдями в бочке, уставшими и понурыми после тяжёлого рабочего дня. Видимо, в «Офисе» не только я имел привычку задерживаться после стандартного рабочего дня. И сейчас со мной ехали сотрудники, проведшие этот день в точности как и я, занимаясь спортом и отдыхая от стандартной ежедневной рутины.
Конечно, серые и безликие пейзажи улиц Новоградска за окном радости прибавить не могли, но я решил и не любоваться ими. Воткнув поглубже внутриканальные наушники, я включил какую-то расслабляющую подборку, а сам уткнулся в экран телефона, продолжив тем самым отложенное неделю назад чтение книги Михаила Зыгаря[1] под звучным названием «Империя должна умереть». Одновременно вызывала любопытство и пугала схожесть описываемых событий тех лет с сегодняшней действительностью. Сменяются декорации, поколения, в обиход проникают и встраиваются новые технологии, хоть и очень медленно и со скрипом. Со стороны кажется, что действительность совершенно иная, в отличие от тех лет, словно с другой планеты… Но люди не меняются. Те же потребности, стремления, конфронтации. И хождение по тем же граблям, повторение тех же самых ошибок. История движется, конечно, не по кругу, но по спирали. К сожалению, мы так и не научились самообразовываться на опыте наших предшественников, делаем выводы только лишь из собственных ошибок, когда становится уже слишком поздно. Забавен и тот факт, что официально книга «Империя должна умереть» под запретом цензуры уже очень давно. В чёрном списке я её, собственно, и нашёл, без него, быть может, никогда и не узнал о том, что такой труд в принципе существует. Интересно, является ли этот случай эффектом Стрейзанд?
За чтением время в поездке прошло намного быстрее. Я бы читал и в обычные будние дни, но стоя это делать было неудобно, особенно когда тебя сжимают и пихают со всех сторон пассажиры, непонятно куда спешащие, даже уже находясь в автобусе. А советуемые мне не раз Лизой аудиокниги я просто-напросто не воспринимал на слух, каждый раз терял нить повествования и не мог влиться обратно в описываемые, а вернее читаемые диктором события.
И вот я уже выходил на остановке, от которой пять минут идти пешком – и я наконец окажусь дома. Наш район был далеко не самым худшим в городе, потому пройтись по нему вечером не казалось столь ужасающим и страшным действием. Конечно, фонари ещё не светили, опять же, в целях экономии ресурса электроэнергии, да даже и когда включались, то работали через один, но, в принципе, на улице было ещё относительно светло. Конечно, мусор и грязь были и здесь размазаны по всем тротуарам, бордюрам и проезжей части, но в более или менее терпимом количестве, в отличие от самых бедных и пугающих районов Новоградска. Вот уже я видел саму многоэтажку, в которой мы жили, обошёл её – вот и он, родной подъезд… Внезапно чувство необъяснимой тревоги сковало меня, сердце сжалось, а по спине пробежали неприятные мурашки. Я остановился как вкопанный и теперь осматривался по сторонам, стараясь всё же понять, что могло стать причиной тревоги. Странный запах? Вроде нет. Что-то не так в цветовой гамме? Тоже нет. Всё как обычно. Всё как и всегда. Но почему тогда меня снедает изнутри какое-то очень странное волнение?
Спустя пару мгновений я продолжил свой путь, приближаясь к подъезду. Неприятное ощущение не уходило, но тем не менее понемногу притуплялось, из-за чего я продолжал сохранять концентрацию и быть весь в напряжении. От него я попытался избавиться, поднимаясь на лифте, – опять же, я не должен был нести в дом к жене и дочке какие-то негативные эмоции и чувства, отравлять их этой заразой, которой и так полон вокруг мир.
Наконец створки скрежещущего и трясущегося все этажи лифта раскрылись и я вышел на своём этаже. Приблизился к общей коридорной двери – она была открыта. Что было странно, так как раньше такого никогда не бывало. Быть может, кто-то, уходя утром из дома, оставлял её всегда так, а просто сегодня я вернулся раньше других, обычно закрывавших её? Тем не менее, несмотря на логичное объяснение, имевшееся у меня в голове, неприятное чувство тревоги вновь усилилось и заиграло ещё более яркими красками. Шаг за шагом я преодолел общий коридор и приблизился к двери нашей с Лизой квартиры. Достал из кармана ключ, вставил его в замочную скважину… Дверь от лёгкого толчка начала сама собой открываться. В коридоре горел свет…
Всё дальнейшее было как в тумане, облечённом серой, едва заметной дымкой. Я вступил в прихожую, осматривая из неё коридор, уходивший к детской, кухню и нашу спальню. Вокруг меня было перевёрнуто с ног на голову, валялось раскиданное по полу.
– Лиза, Наташа! – окликнул своих любимых я, но не дождался ответа. Вмиг образовавшийся ком в горле не давал вдохнуть, но у меня не было времени поддаваться панике. Я бросился в нашу с Лизой спальню – как и в прихожей, все вещи были вытащены, вырваны и разбросаны по полу. Створки шкафов раскрыты, из них теперь на меня смотрели покосившиеся полки, некоторые из которых вырваны с корнем. Ограбление? Телевизор и компьютер отсутствовали, но мне было плевать. Где мои жена и дочка?!
Вернулся в прихожую, с тяжёлым сердцем преодолел коридор, направляясь к двери в детскую комнату. И перед моими глазами открылось самое страшное… На полу, спиной ко
