Гапарон Гарсаров - Подарок убийцы

Саша загордился этим, уложив младенца обратно в кроватку, поскольку тот никак не желал допивать молоко.

– А какой ещё случай с болонками? – полюбопытствовала Василиса.

– О, жуткий случай! Я сам до сих пор гадаю, на кой Петьке сдались эти собачки…

Фируза Фархатовна славилась среди местных жителей как отличный преподаватель английского языка. Говорили, будто бы заядлая интеллигентка окончила МГУ, но почему-то приехала учить школьников уму-разуму именно сюда, в отдалённую провинцию. Вероятно, даму пленили здешние пейзажи, прекрасный вид Волги и старинные дома, но не в этом суть. Фирузе за считанные месяцы удалось в разы повысить знания своих подопечных, так что многие молодые вольсковчане стали занимать призовые места на различных олимпиадах по английскому. Более того, чтобы как-то встряхнуть местное общество, она организовала клуб любителей собаководства. Была у учительницы страсть к четвероногим зверюшкам, оттого и держала у себя аж пять восхитительных болонок, приобретённых, по её словам, в самой Болонье в Италии. Собачки, действительно, были хороши собой и больше напоминали плюшевые игрушки. Фируза Фархатовна следила за ними, как за собственными детьми: мыла, причёсывала, кормила отменной пищей, одевала в платьица.

Пётр Стреглов, как уже известно, был слегка тронутым мальчиком. Внешне ничего не выдавало в нём дурака, а вот порой что-то налетало на него, и начинались всякие безумия. То на крышу соседских гаражей залезет с картонными крыльями на спине, чтобы совершить подвиг Икара, то ножом себя изрежет, то цветы в клумбах городского парка истопчет и так далее. Но никогда его умопомрачения не были против других людей. Если Петька что и делал зазорного, то это угрожало лишь его жизни да нервам измаявшейся матери. И никто не ожидал от паренька никакой опасности. Простой юродивый, таких, наоборот, жалеть принято.

Однако вскоре случилось несчастье. Дети нашли во дворе истерзанное тельце какой-то собачонки, которая лишь по лоскуткам сиреневого наряда напоминала одну из питомиц чопорной учительницы. Городская общественность встревожилась! Ещё никогда здешние бомжи не ели собак и кошек. Да и что было есть у малюсенького комнатного зверька?.. Фируза Фархатовна очень переживала, неделю из дома никуда не выходила, оплакивая убитое создание. Оставшихся четырёх болонок она теперь никуда от себя не отпускала, а от милиции рьяно требовала разыскать виновника и жестоко покарать.

Прошёл месяц, случай как-то сам собой сошёл на нет. «Мало ли, – судачили горожане, – может какая другая псина разодрала. Их, бродячих, вон сколько вокруг лазит». Всё бы ничего, пока не произошло второе убийство болонок. На сей раз зверюшка была найдена на берегу реки, и версия, что её могли загрызть бездомные собаки, напрочь отпадала. Не могут же животные подвешивать сородичей на перекладине на верёвочках. По Вольску пошёл слух о собачьем маньяке. Легавые стали проверять всех бомжей, на сутки задерживали тех в отделении и силой выбивали из них признания. Уж очень влиятельной оказалась опечаленная интеллигентка.

Петю Стреглова вычислили после третьего происшествия. Его поймали что называется «с поличным». Парень был перемазан кровью убитой собачонки, и, судя по всему, он ел несчастных, разделывая их голыми руками. На предварительном следствии многие, кто жил в доме Фирузы Фархатовны, подтвердили, что мальчонка часто ошивался в их дворе и заходил в подъезд якобы проведать несуществующих друзей.

Андрей был вне себя от «подвигов» младшего брата. Их мать едва не слегла с сердечным приступом, когда узнала про поступки умалишённого сына. Но факты были не в его пользу. Судебный процесс по этому делу прошёл быстро. Так как привлечь ненормального Петра к ответственности не могли, было принято решение направить его на принудительное медицинское лечение, попросту говоря, закрыть юродивого в психиатрической клинике. Благо, такое заведение находилось в самом Вольске, и деспота-Стреглова не пришлось никуда отсылать. С тех пор он и сидит за решётчатым окном, лечится от своего страшного недуга…

– А Фируза Фархатовна отсюда уехала, – добавил Саша, пригласив девушек на кухню, где как раз закипал чайник, – сказала, что ноги её больше не будет в этом поганом городишке, будто бы все мы виноваты в её бедах.

– М-да, – протянула Василиса, поглаживая свисающую на плечо светлую прядь, – теперь ясно, что у них это наследственное.

– Наследственное? – не понял парень, заваривая чай.

– Так, к слову пришлось, – отмахнулась жена ректора.

– Саша, скажите, – обратилась к нему Лавра, – а давно произошёл этот случай с собачками?

– Ну, – задумался тот, потирая затылок, – уже лет семь или восемь прошло, мне тогда двенадцать было, да я сам смутно помню те времена, говорю лишь официальную версию.

– Официальную? – оживилась Василиса. – А что, существуют ещё и неофициальные версии?

– Понимаете, – как-то неуверенно заговорил парень, – в народе бытует мнение, что Петька не один виноват в гибели болонок. Фируза Фархатовна держала у себя прислугу – горничную и повара. Так вот, убиралась у неё Кира Туканова… В общем, говорят, что она-то собачек и отдала безумному Пете. Сами посудите, Фируза Фархатовна болонок от себя практически не отпускала после первого нападения, выгуливала их сама лично. Как же тогда Петька смог до них добраться?

Девушки переглянулись.

– А где сейчас эта Кира Туканова живёт? – переспросила Василиса и подозрительно прищурилась.

– Ну, вроде здесь, в Вольске, – снова как-то замялся Саша и пожал плечами, – на улице Ленина жила в старом бараке.

– И Петя до сих пор сидит в лечебнице?

– Да, кто же его оттуда выпустит. Мне, если честно, немного жаль этого психа. Дурак он, конечно, но все от него отвернулись. Только мать до самой смерти его навещала, а как умерла, так родственники о нём и забыли.

Лавра поднялась с табуретки.

– Ладно, большое спасибо за рассказ, – кивнула она и жестом показала подруге, что пора уходить.

– Подождите, а чайку? – оторопел Павел.

– Премного благодарны, но Лавра права, у нас не так-то много времени, надо ещё в кое-какие места тут у вас заехать, – улыбчиво добавила Василиса, достав из кармана своего малинового пиджака блокнот и ручку. – Вот только дай адрес той тёти Тамары и объясни, где находится ваша психушка.

– Дурка возле порта, – указал парень на покрытое инеем окно. – Отсюда если пройдёте вдоль берега, прямо к ней и вылезете. Там домишко такой, ну, с колоннами, железным забором ещё окружён и все дела.

Мадам Рашвер протянула ему записную книжку, и он быстро нацарапал координаты тётки Стрегловых.