Цена возвращения (СИ) - Гришин Алексей

После таких показаний барон прилюдно был посажен на кол, где умирал целых три дня, Сэм сам ходил смотреть и даже выиграл у приятеля шиллинг, угадав, что третий восход солнца отступник переживет. Да, здорово он тогда догадался кинуть в негодяя камнем. Все уже решили, что тот в пекло отправился, ан нет. Камень попал прямо в глаз, и казненный в последний раз застонал.

Да! А камердинер тот жив и здоров! Никто, правда, не знает, откуда у него взялись деньги на новенький дом, построенный на окраине. Скорее всего, приворовывал помаленьку, пользуясь тем, что хозяин был богат и слугам своим доверял сверх всякой меры. Прямо как граф Аблемарл.

Жаль, что граф не столь богат, хотя и не беден, совсем не беден. И где прячет свои сбережения, Сэм успел подглядеть. Так что пару дней еще подождать, да и достать из заветного тайника, который так и не был найден при обыске, пригоршню-другую золотых монет. Не все, иначе господа из Лунной палаты расстроятся, а ему, Сэму, то есть, и этого на жизнь хватит.

Построит такой же домик, заведет себе девку веселую, резвую, как покойная жена в юности. Вон как эту, например!

В Сэма буквально влетела девица, да так, что обе бутылки, которыми тот собирался сегодня насладиться, разбились. Рука сама схватила плутовку за волосы.

— Стоять!

— Ой, дедушка, отпустите! Больно!

Осмотрел добычу. Девка молодая, ладная, все, что нужно, выпирает. Хм, дедушка… скажет тоже… я тебе покажу дедушку!

— Куда прешь! Ты знаешь, сколько это, — он кивком указал на осколки, — стоит?

— Да пару пенсов, я заплачу! — И девица запустила руку в вырез платья на соблазнительной груди.

Ну нет, этим ты не отделаешься.

— Какие пару пенсов? Это вино стоит по гинее за бутылку! Сама заплатишь, или к судье пойдем? У него дороже будет.

— Сколько⁈ Да где-ж я… да как же… да откуда…

— Мое какое дело? Нанесла ущерб — плати. Впрочем… — Продолжая держать девушку за волосы, свободной рукой Сэм погладил ее по щеке. Девушка очаровательно покраснела и бросила взгляд на прохожих. Помогут?

Как же. У всех свои дела, а старик в своем праве, сам должен решить, в каком виде требовать компенсации. Не нравится? Обращайся действительно в суд, уж там-то тебе справедливость отмерят. Полной ложкой.

— Тебя как звать-то?

— Элис…

— Красивое имя… Алиса, Аля, Элечка Ну что, Элисочка, договоримся?

— К-как?

— Обыкновенно. — Сэм ухмыльнулся. — Или две гинеи, или неделю ночуешь у меня. Выбирай.

Лицо девушки стало пунцовым. Ну просто прелесть.

— Я согласна, только мне же собраться надо, вещи там сложить, ну, вы же понимаете.

А глазки-то загорелись! Хе-хе, милая, решила наобещать, да и скрыться? Серьезно?

— Конечно! — Это было сказано с добрейшей улыбкой, словно и впрямь дедушка разговаривал с любимой внучкой. — Только браслетик наденем на память.

И на девичьем запястье сомкнулся плетеный кожаный браслет, охватив руку плотно, словно специально для нее и был создан.

— Знаешь, что это?

— Нет.

— Господа называют его амулетом чести. Если попытаешься снять, останешься без руки. Не сдержишь обещание — останешься без руки. Очень удобная вещь. Вот, скажем, обещает мне продавец к определенному дню привезти товар, даже деньги за него взял, ну а вдруг обманет? Ни товар не поставит, ни деньги не вернет. А вот я ему этот браслетик на руку надену, так все сделает, точно-точно. Вот прямо как ты теперь.

Несчастная испуганно уставилась на новое украшение, попыталась растянуть, снять — бесполезно. Тот стал внезапно жестким, словно каменным.

— Не вздумай! — Сэм отвел ее руку, пытавшуюся сорвать браслет. — Я же сказал, без руки останешься. Лучше приходи в полночь к дому графа Аблемарла. Там на заднем дворе дверца есть, постучишь в нее четыре раза. И так неделю! Пришла, отработала, ушла. Иначе!…

Он не стал договаривать, зачем? Судя по бледному лицу и дрожащим губам, девица все поняла. Ну и хорошо! Получить на неделю молодуху всего за две бутылки дешевого, какие там две гинеи, вина — отличная сделка. И прекрасный подарок самому себе на пятидесятилетие.

— Да успокойся, нашла из-за чего расстраиваться. Все будет хорошо, а постараешься, так и заплачу, хвала Спасителю, деньгами не обижен, еще и проситься будешь, чтобы не расставаться со мной.

И, сделав знак мальчишке, чтобы нес покупки за ним, степенно пошел дальше. Сегодня определенно был удачный день!

А девушка пошла в другую сторону. Вначале медленно, потом быстрее, а потом и вовсе побежала, не забывая смотреть вперед, чтобы вновь ни на кого не налететь — повторения истории она не желала.

Через два квартала остановилась, зашла в скромную душную таверну, где за грубо сколоченным столом обедали и о чем-то яростно спорили ее, с позволения сказать, друзья.

— Ну и что ты на это скажешь? — обратилась она к тому, что постарше. — Что мне теперь с этим делать? Мы не договаривались, что за десятую часть я буду рукой рисковать!

Тот внимательно осмотрел браслет.

— Лихой, оказывается, у меня дворецкий. Ну Сэм, ну скотина! — в голосе смешались удивление и, как ей показалось, уважение. — Но не беда, именно этот артефакт я всегда отключить смогу, все-таки это именно я его покупал в подарок хозяину дома, когда меня в его слуги родственником считали.

Элис вскочила, сунула руку под нос графу.

— Так сними его, сделай хоть что-нибудь!

Тот медленно поднял взгляд, посмотрел прямо в глаза, поджал губы, всем видом показывая, что готов поставить нахалку на место. Скандала нельзя было допустить.

— За нами очень внимательно смотрят, — решил вмешаться де Сент-Пуант. — Вон те двое, что сидят в углу. Да не крутись ты! Встань, поправь платье, тогда и посмотришь.

Элис хватило короткого взгляда.

— Одного знаю, видела несколько раз с Рваным. Ну и ладно, ты лучше скажи, что с этим делать?

— Сейчас — ничего, — вновь вступил в разговор Аблемарл. — Вначале надо получить деньги. И только потом решать все остальные вопросы. А для этого надо попасть в дом, куда старина Сэм тебя просто не пустит, когда почувствует, а он точно почувствует, что браслет снят. И успокойся, все будет хорошо.

— Ну да, тот гадкий старикашка тоже именно так говорил…

Ночью по пустым и темным улицам Лондона шли две группы людей. Впереди — девушка и двое безоружных мужчин. Шагах в десяти за ними — пятеро мужчин, на боках которых даже в скудном голубоватом свете тонкого месяца хорошо различались длинные кинжалы. Для охраны, как сказал Рваный, отбирая у Аблемарла и де Сент-Пуанта шпаги.

За квартал до дома, назначенного к разграблению, трое остановились, подождали «охрану».

— Стойте здесь, ждите. Как услышите свист, сразу бегите в дом, дорога будет свободной, — обратился Аблемарл к долговязому верзиле.

— Только попробуйте сбежать с добычей…

— Как? Вы же все окна и двери будете контролировать. А летать мы не умеем.

— То-то же, — соизволил успокоиться бандит. — Если что — на куски порежем.

И, получив такое оптимистичное благословение, трое пошли к месту будущего преступления. Свернули в закуток, исчезнув из виду. И буквально через мгновение оттуда раздался молодецкий свист. Люди Рваного рванулись вслед! Однако заветная дверь, которой полагалось быть распахнутой настежь, оказалась закрытой. Один с досады ударил по ней ногой и, словно это было каким-то сигналом, в закуток ворвались вооруженные люди. Споро и ловко разоружили бандитов, связали и прислонили спинами к кирпичной стене.

Высокий человек, по-видимому командир, принес факел, внимательно рассмотрел схваченных бандитов.

— Его здесь нет, поспешили, — сказал кто-то и досадливо сплюнул. — Так, эти — тупое быдло. А наш друг сейчас наверняка стоит где-то за углом, смотрит на нас, да посмеивается. Эй вы, кто вас сюда послал? — судя по тону, спрашивавший даже не рассчитывал получить ответ. — Молчите? Ничего, скоро все расскажете. Тащите их к нам, парни.