Джаспер Ффорде - Апокалипсис Нонетот, или Первый среди сиквелов

— Собственными глазами.

— Тогда не понимаю. После безвременной кончины Ахерона Феликс-восемь выглядел совершенно потерянным. Он приходил в дом и скулил, словно брошенная собака.

— Так что случилось?

— Коцит его закопал.

— Полагаю, ты не в смысле «унизил».

— Ты правильно полагаешь.

— Когда это было?

— В восемьдесят шестом году.

— Ты присутствовала при убийстве? Видела тело?

Задавая вопросы, я внимательно смотрела на нее, стараясь определить, правду ли она говорит.

— Нет. Он только сказал, что закопал. Ты могла бы спросить его сама, но ты же убила его.

— Он был злой. Он сам навлек это на себя.

— Я не всерьез, — отозвалась Аорнида. — Так выглядит юмор семьи Аид.

— Толку мне от этого не много, — проворчала я.

— Меня это не касается, — ответила Аорнида. — Ты хотела сведений, и я тебе их дала.

— Если я выясню, что ты наврала, — сказала я, готовясь уходить, — я вернусь и отниму те двадцать минут, которые подарила тебе.

— Если ты видела Феликса-восемь, как ты можешь думать иначе? — заметила Аорнида с безупречной логикой.

— Случались и более странные вещи.

Я вышла из петли-ячейки и снова оказалась в синеватой зелени «ТК-Макса», среди замерших покупателей, рядом с Пятницей.

— Думаешь, она сказала правду?

— Если да, то в этом никакого смысла, что говорит в ее пользу. Скажи она мне то, что я хотела услышать, это звучало бы более подозрительно. Она больше не говорила ничего такого, что могла заставить меня забыть?

Аорнида с ее талантами по искажению и стиранию памяти абсолютно не заслуживала доверия. Она могла наговорить вам с три короба только затем, чтобы заставить все забыть через несколько секунд. На ее процессе судья и присяжные были просто актерами — настоящий судья и присяжные наблюдали за всем по трансляции. По сей день актеры, сидевшие в зале суда, не могут взять в толк, как эта «приятнейшая девочка» вообще оказалась на скамье подсудимых. Пятница проанализировал все услышанное от нее, и мы сумели вычленить стертый из моих воспоминаний обмен репликами о том, что она собирается бежать из «ТК-Макса» при помощи кого-то «с воли».

— Догадываешься, кто бы это мог быть? — спросила я. — И почему она закрыла это от меня?

— Понятия не имею. Скорее всего, это просто очередное проявление ее манипуляторской натуры. Думаю, воспоминание всплывет через какое-то время — оно выскочит у тебя в голове через несколько часов.

Я кивнула. Аорнида и раньше проделывала со мной такие вещи.

— Но не волнуйся, — добавил Пятница. — Темпоральная петля стопроцентно надежна: ни в прошлом, ни в настоящем, ни в будущем нет ни единой записи о побеге. Чтобы выбраться, ей пришлось бы изменить Стандартную Историческую Линию.

Я оставила Аорниду бесконечно ждать очереди в кассу, и Пятница выключил посетительский интерфейс. Как только время возобновило бег, менеджер ожила.

— Вы получили все, что нужно? — вежливо спросила она.

— Надеюсь, — отозвалась я и пошла следом за Пятницей к выходу из магазина. Там я по-матерински обняла его и поцеловала. — Спасибо.

— Мам, — начал он серьезным тоном.

— Что?

— Я должен кое-что тебе предложить. Пожалуйста, подумай как следует, прежде чем ответить.

— В чем же дело?

— В Пятнице. В другом Пятнице. До Конца Времен у нас осталось три с половиной дня. Есть ли вероятность, что он собирается поступить в Хроностражу?

— Это возможно.

— Мам, а честно?

— Нет.

— Варианты стремительно иссякают. Моя старшая ипостась, генеральный директор, до сих пор отсутствует на своем конце времени, поэтому я переговорил с Темпором и он предлагает испробовать… замещение.

— Что ты имеешь в виду?

— Твоего Пятницу уберут, а его место займу я.

— Расшифруй «уберут».

Пятница поскреб в затылке.

— Мы прокрутили несколько моделей временного потока, и результат обнадеживает. Я в точности соответствую ему по возрасту, и я такой, каким он стал бы, не пойди по пути безделья. Если тебе не нравится термин «замещение», представь это как исправление небольшого огреха в Стандартной Исторической Линии.

— Давай-ка начистоту, — сказала я. — Ты хочешь убить моего сына и заменить его собой? Я познакомилась с тобой всего десять минут назад!

— Я и есть твой сын, мам. Все воспоминания, хорошие и плохие, — такая же часть меня, как и того Пятницы, который сейчас дома. Хочешь, докажу? Кто еще знает про Книгомирье? Одна из твоих лучших друзей — Мелани Брэдшоу, и она горилла. Это правда, что она позволяла мне лазить по всей мебели и качаться на люстре. Я умею говорить на Courier Bold и Lorem Ipsum и даже могу очистить банан пальцами ног — хочешь, покажу?

— Нет, и признаю, что ты мой сын. Но ты не можешь убить другого Пятницу — он не сделал ничего плохого. Я тебе не позволю.

— Мам! Какого Пятницу ты предпочла бы иметь? Безответственного ленивого болвана или меня?

— Ты не понимаешь, что значит быть матерью, Пятница. Ответ — нет. Я выберу Пятницу, который есть.

— Я предполагал, что ты так скажешь, — произнес он жестче. — Я доложу мистеру Искривленсу, но если почувствуется, что выбора нет, мы можем решить действовать все равно — с твоего разрешения или без оного.

— Думаю, мы сказали достаточно, — перебила я, сдерживая гнев. — Сделай для меня одно: сколько у меня, по-твоему, времени до того, как начнутся действия?

Он пожал плечами.

— Сорок восемь часов.

— Обещаешь?

— Обещаю, — сказал Пятница. — Кстати, ты рассказала папе про беллетрицию? Ты говорила, что собираешься.

— Я расскажу… скоро. Обещаю. До свидания, дорогой.

Я еще раз его поцеловала и пошла прочь, внутренне кипя от ярости. Биться с Хроностражей — все равно что сражаться с муниципалитетом. Победить невозможно. С какой стороны ни глянь, дни Пятницы были сочтены. Но в то же время не были: Пятница, с которым я только что разговаривала, был именно таким, какого мне полагалось иметь, и тем самым, которого я встретила в будущем, тем, кто позаботился избежать устранения Лондэна, и тем, кто состряпал темпоральный шторм в Средневековье для прикрытия нелегальных времяхинаций святого Звлкикса. Я потерла лоб. С путешествиями во времени всегда так: они полны ниспровергающих любые объяснения невозможных парадоксов и превращают мозги физиков-теоретиков в отчетливое подобие гуакамоле.[36] По крайней мере, у меня в запасе еще два дня, чтобы сообразить, как спасти ленивое, никчемное существо, приходящееся мне сыном. Но до этого мне еще надо выяснить, каким образом «Голиафу» удалось заслать в литературу зонд.