Агент Их Величеств, Часть первая - Александр Н. Александров

Но настолько похожего на человека создания, как Розовый Арлекин, Фигаро видеть ещё не доводилось.

Изборождённое глубокими морщинами лицо – очень человеческое, очень усталое и словно обожжённое в тёмный загар светом нездешних солнц, нос с горбинкой, длинные, чуть вьющиеся седые волосы, тонкие губы, глубоко посаженные ярко-синие глаза, узкий подбородок и совсем чуть-чуть заострённые уши. Лишь руки Розового Арлекина были странными: нечеловечески длинными и гибкими, а пальцы на руках уж слишком походили на ухоженные жемчужные когти.

Существо (оно, как и на афише, было затянуто в плотно обтягивающее трико в чёрных и розовых ромбах) изящно поклонилось и шаркнуло ногой в узком туфле с помпоном. Забавно, но в этом жесте Другого совершенно не чувствовалось издёвки; Арлекин просто представлялся в своей специфической манере.

А Фигаро молча смотрел на него, кусал губу, и думал.

Розовые Арлекины были, пожалуй, наиболее редко встречающимися в Мировой Сфере Другими существами, и причина, по которой они появлялись на земле столь нечасто, была довольна проста.

Буки – невероятно распространённые мелкие Другие – питались страхом. Эту эмоцию было очень просто «выжать» из детей, именно поэтому в каждом третьем шкафу, чулане или старом сундуке в детской комнате непременно, в конечном счёте, оказывалась Бука. Чаще встречались лишь суккубы, питающиеся человеческой похотью, выбросы которой они с удовольствием поглощали во сне, воздействуя на нужные вита-центры (правда, в отличие от Бук суккубы были абсолютно безвредными Другими). Также существовало большое количество хищников, что поедали непосредственно человеческую «вита», но здесь список получился бы очень долгим: Нелинейные Гидры, баюны, Чёрные Вдовушки, Ночные Летуны, Снежные Гарпии, лешаки, и ещё две-три тысячи наименований тому подобной прелести.

Розовые Арлекины поглощали человеческое счастье. Именно поэтому встретить их было практически невозможно (Седрик Бруне даже оставил в справочнике ехидный комментарий, что все Арлекины передохли от голода, примерно так же, как Пожиратели Интеллекта в своё время передохли от недостатка функционирующих мозгов).

Сама по себе мысль о том, что в Серебряной Пагоде действует сильное Другое существо впервые пришла следователю в голову в тот момент, когда он не обнаружил в городе Других помельче: тут не было домовых, банников и тому подобной ерунды. Сильный Другой вышвыривал со своей территории всех конкурентов; это было обычной практикой, но этот Другой должен был быть выше второй категории, иначе его бы обнаружили метафизики Особого Отдела.

- Я, кстати, не выгонял отсюда всякую мелочь специально. – Арлекин даже не пытался скрыть, что читает мысли Фигаро. – Они ушли сами. Что поделать: не любит нас наш младший брат. А зря; мне вот, например, домовые очень нравятся. Создают уют, и вообще очень полезные создания.

- Ага. – Фигаро поджал губы, – конечно. Ко мне вы, разумеется, тоже пришли не для того, чтобы меня убить.

- Представьте себе, именно так. – Другой усмехнулся, и даже это получилось у него вполне по-человечески. – Поймите уже, наконец: я не убиваю людей для того, чтобы поглотить их жизненность. Мне она без разницы. Моя пища совсем иного рода, и если бы я валил всех вокруг без разбору, то ненадолго бы задержался в вашем мире. Вычистить вам память и пристроить в Серебряную Пагоду – это да, это вариант. Не следователем ДДД, конечно, но аптекарем или хозяином ресторации – почему нет? Я поэтому и замешкался у дверей вашей комнаты. Растерялся; не ожидал, что на вас такая куча защит, блоков и рун, врезанных вам прямо в кости. Я даже не могу по-настоящему вторгнуться в ваше сознание. Так, скольжу по верхам. И кольцо у вас на пальце презабавное, чёрт вас подери.

- И вы вот так просто рассказываете о том, что собирались промыть мне голову?

- Фигаро! – Арлекин скорчил скорбную мину и закатил глаза. – Вашу голову и так промывают каждый день, причём все, кому ни лень: ваши друзья, начальство, родные и близкие, ваша жена, ваши дети, пусть даже у вас их и нет, и ещё одни лишь звёзды ведают, кто. Здесь же я никому ничего не промываю. Я вычищаю, собираю и создаю. Я тку паутину человеческих чувств и судеб для того, чтобы моим подданным было хорошо, чтобы люди здесь были счастливы, чтобы они не знали болезней, горестей и даже смерти. Это мой хлеб, мой ресурс и кровь моя, и только не говорите, что вам не понравился созданный мной Город.

Следователь промолчал. Это не было жестом в адрес Другого; он просто совершенно не так представлял себе встречу с Арлекином. Этот разговор, мать его, должен быть протекать совсем на других тонах, но...

- Вы думаете, что уже обошли всю Серебряную Пагоду? – Другой усмехнулся, и махнул рукой. – Бросьте, вы не видели и сотой части Города. Здесь живёт около двадцати тысяч человек, здесь есть море и пляжи, здесь есть дремучие леса с феями и гномами, здесь драконы спят в пещерах на грудах золота, а совсем скоро я прикручу сюда и пустыню с древними склепами, восточные горда со смуглыми красавицами и пёстрыми базарами, мальчишек, что танцуют с саблями, и весьма милого халифа. Я создал шедевр, Фигаро, и я постоянно над ним работаю, расширяя и достраивая Город во времени и пространстве. А знаете, что самое забавное? То, что всё это настоящее. Никаких иллюзий: чем счастливее жители Пагоды, тем я сильнее, а чем я сильнее, тем больше пассажиров может принять мой маленький Ковчег, что тихо плывёт по волнам житейского моря, откуда вы, господин следователь, прибыли сюда.

Глаза Розового Арлекина сверкали; изо рта Другого на мгновение высунулся тонкий раздвоенный язык и серой молнией скользнул по бесцветным губам.

- Я не могу заглянуть вам в голову, Фигаро, но в сердце – легко. У вас есть все задатки счастливого человека; вы знаете счастье в лицо, можно сказать, дружите с ним, и не раз со своим счастьем встречались. Ваше счастье тихое, лёгкое, оно не в гуще эпических сражений и не в будуарах красавиц, о нет. Оно в шорохе рогоза на ветру, в то время, когда солнце садится за низкие холмы, а костёр у озера только-только начинает потрескивать, завивая над собой сизый дым, друзья гремят в