Иван Цацулин - Атомная крепость (Художник. И.Ефимов)

— А как с Ухваткиным? — с интересом спросил капитан.

— В том-то и дело, что он обеспечил себе алиби — был в ту ночь далеко за городом, отвозил снимки, там и заночевал. Теперь, когда нам известно, что он связан с агентами иностранной разведки, я уверен, что тут без него не обошлось, и по-новому смотрю на это покушение.

— Следовательно, вместо Иванова в Киргизию с его документами ехал кто-то другой, кого и убили? — спросил Русаков.

— Вы думаете, что убили того, кто присвоил себе документы учителя Иванова? — Соколов выжидательно посмотрел на капитана.

Русаков на этот раз не спешил с ответом.

— Сложное дело… — неопределенно сказал он наконец. — Кто-то бросил Иванова в канаву, будучи уверен, что он мертв…

— Безусловно, — согласился полковник.

— Затем этот «кто-то» едет в поезде с документами Иванова и в свою очередь становится жертвой покушения. В такое стечение обстоятельств трудно поверить.

Соколов с удовлетворением потирал руки.

— Дальше, дальше, — торопил он.

— Скорее можно предположить, что в поезде был убит кто-то другой, кого преступники хотели выдать за Иванова, — продолжал свои рассуждения Русаков. — Ну, запросят Арзамас, оттуда ответят: да, уехал в Киргизию наш Иванов. Кто поедет в такую даль устанавливать личность убитого?

— Ваши предположения не лишены интереса, особенно если не забывать, что Иванов — человек одинокий, — заметил полковник. — Стало быть, вы думаете, Сергей?…

— Я уверен, что кому-то были нужны документы Иванова!

— Я вам скажу, кому его документы потребовались, — спокойно произнес Соколов.

— Вы имеете в виду тех, кто встречались на Дмитровском шоссе?

— Безусловно! Ведь Ухваткин с ними связан.

— Но кому и зачем потребовалось убивать еще кого-то и подбрасывать ему документы Иванова? — задумчиво произнёс капитан.

Полковник Соколов развел руками:

— Это нам предстоит выяснить.

Неожиданно Русаков вскочил на ноги.

— Я, кажется, понял, — взволнованно заговорил он. — Посмотрите, товарищ полковник, что получается: Шервуд передал лже-Силину какой-то приказ…

— Который в свою очередь кто-то передал Шервуду, — вставил Соколов.

— Лже-Силин что-то приказал Ухваткину, и вот — один почти убитый в Загорске, второй определенно убитый в Киргизии, неподалеку от города Фрунзе. Вот куда тянется линия: Шервуд — неизвестный, выброшенный с поезда в киргизской степи. И это еще не конец ниточки! Так куда же она тянется? — и Русаков посмотрел прямо в глаза полковника.

— Возможно… — сказал тот, — возможно и это… Я рад, что вы теперь начинаете понимать в чем дело. И заметьте, Сергей: ниточка тянется не от Шервуда, а наверняка через Шервуда от кого-то, кого мы еще не знаем. Куда она тянется? Вчера конец ниточки показался близ города Фрунзе, а кто знает, где он покажется завтра? Этого мы сейчас определенно сказать не можем, но профилактика никогда не мешает, особенно когда дело касается таких людей, как Лучинин и Ясный, — а вдруг ниточка-то тянется к ним! Пока мы тут будем разматывать клубок, вам, Сергей, нельзя терять ни минуты. Итак, в горы Тянь-Шаня, догонять геологическую экспедицию.

— Слушаюсь, товарищ полковник. Разрешите идти готовиться к отъезду?

— Идите, да не забудьте поддерживать со мной регулярную связь.

— Слушаюсь, — капитан Русаков пожал руку своему начальнику, повернулся и четким шагом вышел из кабинета.

Глава тринадцатая

Рано утром летчикам нанес визит Томас Вуд. Он был по-прежнему вежлив и гостеприимен.

Удобства капитана и его бортмеханика, казалось, составляли отныне его главную заботу. Но Гейм и Финчли были теперь насторожены больше, чем когда-либо: пребывание в Прайсхилле не прошло для них бесследно.

Как и раньше, завтрак подал Джо. Молодой негр был явно чем-то напуган. Хотелось расспросить его, но в доме все время вертелся Вуд. Собирая со стола посуду, Джо сумел все же подсунуть им крошечную записочку, написанную химическим карандашом: «Я знаю вас как честных солдат. Почему же теперь вы помогаете Прайсу? Никуда не отлучайтесь сегодня — я постараюсь пробраться к вам».

Друзья тревожно посмотрели друг на друга. В этот момент в комнату почти ворвался Вуд.

— Чем обязаны, мистер Вуд? — обратился к нему Гейм.

— О, извините, джентльмены, — заулыбался управляющий. — Мне казалось, что я по рассеянности оставил тут черновик делового письма, написанного мной еще сегодня вот этим карандашом. — И внимательно следя за выражением лиц своих собеседников, Вуд протянул им крошечный химический карандаш.

«Черт возьми! — подумал Гейм. — Рассеянность допустил не Вуд, а Джо, обронивший где-то карандаш, которым он писал записку». Гейм обвел комнату рукой:

— Нам ваше письмо не попадалось. Посмотрите сами…

— Что вы, что вы! — заметил управляющий и попятился к выходу. У самой двери он остановился и произнес таким тоном, как если бы только что вспомнил: — Да… Совсем из головы вон — у меня имеется для вас приказание мистера Уильяма Прайса. Мне велено показать вам кое-что, капитан. Вам и сержанту Финчли. Мы отправимся сегодня вечером.

— Слушаюсь, — по-военному отчеканил Гейм.

Первое, что надо было сделать после ухода управляющего, — это уничтожить записку, о существовании которой он, вероятно, подозревал. Гейм немедленно сжег ее. Теперь нужно было обсудить, как же обезопасить себя от опасности, которая их здесь подстерегала и о которой хотел их предупредить Джо? В комнате их могли подслушать. Покинуть ее — значит нарушить с таким трудом сделанное негром предупреждение. По молчаливому уговору летчики остались.

Обед не принес ничего нового. Вуд буквально не отходил от стола, слуга негр двигался безмолвно. Гейм и Финчли делали вид, что им тут весело, приятно и хорошо.

И снова потянулись долгие часы ожидания, но Джо почему-то не шел.

Из аллей парка доносились веселые голоса молодежи. Джо все не было. Вместо него снова появился Вуд.

— Я жду вас, джентльмены, — сказал он.

Вслед за управляющим они пошли к ожидавшему их закрытому автомобилю. Неожиданно откуда-то из-за угла веселой стайкой выбежала группа юношей и девушек, на минуту очутилась между летчиками и автомобилем, и в то же мгновенье глаза Гейма встретились с глазами Бэтси Прайс, в которых он прочел изумление, гнев и тревогу.

Некоторое время шофер вел машину по дороге, идущей берегом Гудзона, затем круто свернул, и летчики с удивлением обнаружили, что их везут по какой-то давным-давно заброшенной тропинке, уходящей в глубь леса.