Исполняющий обязанности - Василий Павлович Щепетнёв
Где только их найти?
Небеса молчали, зови, не зови – одно, хотя мы звали горячо, от всего сердца.
Или не молчали, но подсказали по-своему. Беззвучно, без эффектов.
Рукавицы, как всегда, оказались за поясом. Навьгородцы сами пришли ко мне и предложили помощь. Это первое. И – мои крестьяне. Они давно получили вольную, но значительная часть жила по-прежнему, то есть миром, общиной, и под руководством природного вожака, то бишь барина а барин-то я. Когда у людей есть, что защищать, есть, чем защищать, и эти люди организованы – они будут защищать Бога, Царя и Отечество окрест своего села, а нужно – то и далее. Пороху молодцы уже понюхали, пусть и в санитарном отряде, к дисциплине приучились, и потому перед чужаками языками не мололи. Ну да, были у них ружья, а как иначе, когда волки кругом? И да, устраивают облаву на волков, так охота – барское развлечения. А что вместо волков попадаются вурдалаки, так то бабьи сплетни и охотничьи байки. Какие могут быть вурдалаки? Вот и батюшка подтвердит, что все это суеверие. От необразованности нашей.
Однако в пределах соседских поместий облав не устроишь. На земле. А под землей?
А под землей было непросто. Жители Навь-Города, сами не терпевшие хищников пещер, тайны свои хранили крепко, и в глубины нас не вели. До десятого, много двенадцатого уровня мы могли передвигаться или с проводниками-навьгородцами, или на свой страх и риск. Но ниже двенадцатого уровня навьгородцы твердо говорили – нельзя. Смертельная опасность. В чем она заключается, в магматических существах или особо свирепых хищниках, или подземной малярии, или же, наконец, в самих навьгородцах, можно только догадываться. Впрочем, никакого желания не то, что на десятый уровень, и на первый-то спускаться не хотелось. Только чувство долга и выручало. Кто, если не мы?
Карты пришлось составлять самому – письменность и начертательная геометрия навьгородцев были чужды нашему разуму. Однажды, преисполнившись великой благодарности (причину называть не буду) Ихнатоп начертил план подземных селений уезда, но понять его я, сколь не бился, не сумел. Гиероглифы, да и только! Жители подземелий воспринимают пространство иначе, чем путешественники, мореходы и просто землемеры. Быть может и потому, что мы на поверхности, а они – внутри.
Пришлось действовать по старинке. Ходили сначала недалеко, и оказалось, что и противники наши не дремлют. Первый бой был в трех верстах от усадьбы. Под рощей. Вурдалаки то ли не ждали отпора, то ли считали себя полновластными владыками подземелий, но частью были уничтожены, а частью рассеяны. Со временем пришла сноровка – ходить отрядами по четыре-пять человек, этого было довольно, чтобы сражаться, не мешая друг другу. Большую подмогу оказывали многоствольные пеппербоксы. С запоздалым ужасом вспоминал я времена, когда спускался в подземелье только вдвоем с Осипом. Видно, судьба берегла нас. Или кто-то ещё. Да хоть те же навьгородцы. Присматривались. Убить нас или подружиться. Вышло, что подружились, но следует помнить о границах дружбы. До двенадцатого уровня включительно, а далее лучше дружбу не испытывать.
В глазах прояснилось, и я вновь увидел написанный неразборчивым почерком на неизвестном мне, очевидно, французском, языке текст.
Вот чем отличается метапознание от познания обыкновенного. Обыкновенное не подведёт, если знаешь французский, то знаешь. А метапознание то одарит пониманием, то отберёт дар, выбирайся сам.
Но я и за это благодарен.
Возможно, загадочный документ, переданный мне дедом Степаном, и есть карта Ихнатопа?
За окном тьма. Лишь над ветряком мигает красный огонек. Чтобы случайный вертолет не задел ненароком.
Хотел уснуть в кабинете, на диване, но раз на диване, два на диване, так недолго и в параноика превратиться.
Пошёл в спальню, переоделся в пижаму и лёг.
А револьвер с серебряными пулями под подушку положил. Спокойнее.
16
Сны в эту ночь я видел обыкновенные, общефедеральные. Бессвязные и с рекламными паузами. То вдруг устанавливал новый ветряной двигатель, накупал компьютеры и тайно печатал биткойны, то, напротив, становился сторонником натурального хозяйства, обживал нижние уровни, где разводил вешенки и шампиньоны, то, наконец, подкупал депутатов и воплощал мечту графа Карагаева об Орлином заповеднике в жизнь. Главное не сюжет сна, главное, что я во сне воспринимал происходящее критически. О биткойнах я ничего не знаю и знать не хочу принципиально. Это – в моем представлении – что-то вроде пирамиды МММ, где каждый норовит разбогатеть, не создавая при том общественно полезного продукта. Так что будь у меня возможность биткойновскую сказку сделать былью, все равно бы в эту пирамиду я вписываться бы не стал и силу ветра на биткойны бы не переводил.
Уж лучше грибами заняться. Грибы – это штука вещественная, вкусная и полезная хоть в жареном, хоть в вареном, хоть в солёном виде. Пирожки с грибами и луком чего-нибудь, да стоят. Тут, понятно, нужна соответствующая технология – почва, сортовые грибы, санитарный контроль. Но главное – точки сбыта. И дозволение чиновников. Иначе замучают – противопожарная безопасность, нормы освещения, радиофикация с принудительной трансляцией, заключение горного института, система слежения за уровнем радона – проще плюнуть. Или отдать три четверти прибыли чиновникам, оставив все риски и расходы себе. Чего, собственно, они, то есть чиновники всех мастей, и добиваются.
Орлиный заповедник? Денег хватит, но через год те же чиновники придут и потребуют вдвое больше и должность директора, ещё через год – вчетверо и переоформить половину земли на кооператив «Степь», на третий год – в восемь раз больше, и так по нарастающей. Золотого резерва Китая – и то не хватит. Так что вряд ли.
Потому на сны плевать не будем, это некультурно и антисанитарно, но и близко к сердцу принимать их не станем.
Утренний час физподготовки – астрономический, а не академический, иначе заплыву жирком, – я проводил под присмотром Влада. Тот больше налегал на правильное дыхание, считая, что целебный воздух сам распорядится, чему расти, чему убывать. Ходил и дышал. Или стоял и дышал. А порой ложился на травку и опять дышал. Но мне спуску не давал. Покрикивал – давай-давай, терпи, работай.
Я терпел.
После завтрака (Владу улиток и белое вино, улиток много, вина мало, не позавидуешь, а мне – грецкие орехи, но не из Греции, а из здешнего сада, где выросло три раскидистых дерева, и чай матэ, из трав, которые
