Тихие шаги - Лена Александровна Обухова
– Проблемой? Разве сто тысяч для нас проблема? Для него это проблема, но не для нас.
Влад вздохнул, прикрыл глаза и покачал головой.
– Ты иногда бываешь так наивна… Неужели ты не понимаешь, что это только начало? Пробный шар? Ему эти деньги даже просить не пришлось, ты сама выразила готовность их дать. И тем самым дала понять, что твой карман для него открыт. Сегодня у него долг перед микрофинансовой организацией, завтра обнаружится просроченный кредит в банке, а послезавтра ему срочно понадобится дорогущее медицинское обследование или что-то в таком роде. Мы все будем оплачивать?
Наверное, года три назад Юля в подобной ситуации под напором его аргументов растерялась бы и стушевалась, но сейчас она только разозлилась. Обхватив себя за плечи в неосознанной попытке закрыться от его жалящего тона, Юля посмотрела на мужа с вызовом.
– Влад, это мой отец. С каких пор нам жалко денег для родных людей? Если мне не изменяет память, два года назад ты погасил мамину ипотеку в качестве свадебного подарка.
– Да там оставалось всего ничего…
– Всего ничего – для тебя, – поправила Юля с нажимом. – Мама еще лет семь платила бы.
На какое-то время ей показалось, что Влад что-то понял. Выражение его лица смягчилось, он подошел к ней ближе, улыбнулся и уже совсем другим тоном, гораздо более теплым и привычным, произнес:
– Юль, твоя мама мне не чужая. Она моя соседка, подруга, но что еще более важно – она твоя мама. Она родила и вырастила женщину, которую я люблю, с которой я счастлив. И за все время нашего знакомства она ни разу ни о чем меня не попросила. В материальном плане. Ни меня, ни тебя, насколько мне известно. Да, мне не жалко для нее денег. Я бы ей и побольше квартиру купил. И даже дом. Я ей и соседнюю квартиру, в которой жил, хочу подарить, пригодится Семке, когда подрастет. Мне для твоей семьи ничего не жалко. Но этого мужика я причислить к твоей семье не могу.
На последних его словах она нахмурилась и даже попыталась отступить назад, но Влад положил руки ей на плечи, скользнул по ним ладонями в ласкающем движении и слегка сжал, удерживая ее на месте.
– Подумай сама. Ты когда в последний раз его видела? Он приходил на твои дни рождения? На школьные праздники? Брал к себе на выходные? Мы с тобой почти пять лет знакомы, три года женаты, а я вчера увидел его впервые. И уже сегодня должен отдать ему сто тысяч? С какой радости? Он мне кто? Тебе он кто?
Напоминание о том, что отец никак не участвовал в ее жизни, больно резануло по сердцу чем-то острым. Но вместо того, чтобы вспомнить старую обиду на него, Юля обиделась за это на Влада. Дернула плечами, скидывая с них руки, спокойно встретила его взгляд и уверенно заявила:
– Он мой отец. Нравится тебе это или нет. Но ты можешь оставить свои чертовы деньги при себе. У меня они тоже есть.
Сказав это, она обогнула Влада и стремительно направилась к выходу из комнаты. На попытку ее окликнуть, не оборачиваясь, бросила:
– Я не хочу сейчас с тобой разговаривать!
И хлопнула дверью.
Конечно, вся ее решимость испарилась в следующую секунду. На глаза навернулись слезы, на сердце стало тяжело и неспокойно, как происходило каждый раз, когда они ссорились. Ее даже слегка замутило, поэтому на завтрак Юля не пошла. К тому же ей не хотелось давать Владу шанс подловить себя там.
Ограничившись большим капучино из кофемашины на общей кухне, Юля погрузилась в срочные дела. Однако их оказалось недостаточно много, чтобы забыться. Все-таки процессы налаживались, персонал все увереннее справлялся с большинством повседневных задач. А воскресенье к тому же было днем «великого исхода», как Юля про себя это называла. В основном люди приезжали в гостиницу на выходные, и в воскресенье многие торопились уехать прямо с утра, чтобы не застрять надолго в пробке по дороге обратно в Москву. К полудню гостиница заметно опустеет.
Решив не дожидаться этого момента, Юля взяла ключи, села в машину и укатила в Шелково. Уже давно пора было навестить маму и брата, но из-за многочисленных дел она все никак не могла вырваться. А вот теперь смогла.
Мама ее появлению на пороге столько же удивилась, сколько и обрадовалась. Заключив Юлю в объятия, долго не отпускала. Потом забрала у нее один из двух тяжелых пакетов с продуктами – Юля заскочила в супермаркет у дома, не желая идти в гости с пустыми руками.
– Да не стоило, у нас всего полно, – заявила мама, мельком заглядывая в пакет. – А Влад не с тобой?
– Он остался присматривать за гостиницей, – сдержанно ответила Юля, надеясь, что мама не заметит ее истинных эмоций в тот момент.
Та, если что-то и заподозрила, то вида не подала.
– Что ж, ты очень вовремя. Дима готовит воскресный обед, меня на кухню не пускает, может, хоть тебе разрешит помочь. А ты проконтролируешь процесс.
Последнее, конечно, было шуткой. И у мамы, и у Юли уже была не одна возможность убедиться, что судмедэксперт Дмитрий Логинов весьма и весьма недурно готовит.
Тем не менее Юля с удовольствием предложила ему помощь, а он с не меньшим удовольствием ее принял. Вскоре мама ушла, чтобы забрать Семку с воскресной тренировки, и Юля на какое-то время осталась с Логиновым наедине. Не удержавшись, все-таки уточнила у него про убийства и шкатулку. Он в общих чертах подтвердил то, что она уже знала от Влада.
– Как думаете, кто убил этих людей? – осторожно поинтересовалась Юля, нарезая картошку тонкими ломтиками. Некоторые факты звучали до того фантастично, что заставляли сомневаться в том, что убийца – человек.
– Да откуда ж я знаю? – усмехнулся Логинов, колдуя над мясом. – Выдвигать версии, Юль, не моя работа, понимаешь? Этим следователь занимается, оперативники. Впрочем, в данном случае, все на Соболеве с Карпатским. Войтович – это следователь – придерживается версии самоубийства в первом случае и пытается обвинить сожителя жертвы во втором.
Юля на мгновение замерла и недоверчиво посмотрела на него.
– Вы серьезно?
– А ты думаешь, я стал бы так шутить? В следствии, знаешь ли, разные люди работают. Иногда скучаю по Велесову. У того сейчас, наверное, были бы весьма интересные версии.
Они с пониманием переглянулись, улыбнулись друг другу и вернулись каждый к своей работе. Молча порезав пару картофелин, Юля вздохнула и осторожно уточнила:
– А что Карпатский?
– В смысле?
– Он не планирует повесить на меня еще и это? По-моему, я у него любимый подозреваемый. Уж не знаю, что я ему такого сделала. Может, напоминаю кого-то, кто
