Ничего личного. - Роман Феликсович Путилов
- Не знаю я с кем Коля общался…- мать Коли Попова механически терла тряпкой старую, выцветшую, изрезанную ножом клеенку на кухонном столе и смотрела в окно: - Те милиционеры, что обыск делали, тоже все про друзей спрашивали…
- И что милиционеры эти? Нашли что-то? – я сидел за кухонным столом, грея руки о чашку с бледным, «спитым» чаем, не решаясь сделать глоток.
- Нашли конечно. Вон, за батареей бумажка, скомканная лежала, а там две ампулы и два малюсеньких квадратика из фольги свернутые. Они сказали, что это сто процентов наркотики.
Ну да, конечно, кто-бы сомневался. У Коли, который вечно у всех клянчил дозу, а получив хоть какие-то деньги, бежал прочь в поисках таких же, как он, бедолаг, чтобы купить «дозу» хотя бы вскладчину, в квартире хранился почти недельный запас «дури»? Очень смешно. Очевидно, кто-то очень хочет привязать покойника к убийству врача так, что сунули пакетик с медицинскими ампулами, ну и, для надежности, двумя «чеками» эффект усилили.
- Скажите, Наталья Леонидовна, а про нож вас не спрашивали?
- Следователь спрашивал, ножи разные показывал, но я не один не узнала, у меня ножи вот…- женщина с грохотом открыла ящик комода, окрашенного синей масляной краской и достала оттуда три ножа – источенные, с самодельными, грубо вырезанными текстолитовыми рукоятками и большими медными заклепками: - Еще отец мой делал. Был столовый набор на шесть персон из мельхиора, с ножичками, на свадьбу мне дарили, так Колька, паразит куда-то уволок…
Мать всхлипнула, с силой бросила тряпку в оконное стекло и, упав на табуретку, очень тихо завыла, закрыв лицо ладонями с обветренной кожей.
Я больше всего ненавижу такие моменты и всегда не знаю, что делать, каждый раз испытывая просто физическую боль от того, что приходиться присутствовать при этих сценах. Я чуть помедлил, но, все-таки смог себя пересилить, подошел и положил руку на плечо.
- Ну, успокойтесь, Наталья Леонидовна. Коле, все равно, сейчас лучше стало.
- Пока жив был, каждый день готова была убить его, всю душу мою вымотал. А сейчас его не стала, и я не понимаю, зачем меня Господь на белом свете мучатся оставил?
- Не знаю я, да и, наверное, никто не знает. - я чуть-чуть сжал женское плечо рукой и вернулся на свою табуретку: - Может быть, чтобы вы пожили спокойно, за все годы, что с сыном страдания претерпевали. А может быть, чтобы вы сына встретили, когда его душу Господь в какого-то ребенка обратно на Землю отправит.
- А как же Страшный суд? – мать Николая подняла на меня заплаканное лицо: - Мне женщины в храме говорили, что мне надо каждый день в церковь ходить и за Коленьку молится, чтобы ему в аду чуть-чуть полегче было.
- Квартиру храму отписать не посоветовали еще? – я неожиданно разозлился: - Тогда вообще, наверное, Николаю на том свете послабление режима будет? Не надо никаких теток в храме слушать, они вам насоветуют. Тем более ну какой Николаю ад? Он же больной был, ни о чем, кроме наркотиков думать не мог. Смысл его в котел кипятить, если он последние несколько лет в аду жил? Да и вообще, я ад не особо верю. С сотворения мира сколько душ в Раю и Аду должно собраться, я даже представить не могу. Их же миллиарды и миллиарды. И нужны они на том свете, тысячи лет их содержать, пока конец света наступит. Так что, думаю, что возродиться Николай очень скоро в каком-либо ребенке, и вы вполне можете его встретить и почувствовать. В храм ходить, конечно надо, помолится за сына, но только теток местных не слушайте, не надо.
- Я еще про квартиру спросить хотела…- Наталья Леонидовна уже успокоилась и более насущные проблемы напомнили о себе: - Мне соседка сказала, что за то, что Колька врачиху эту убил, у меня квартиру могут отобрать, чтобы ущерб семье женщины этой возместить. И обстановку тоже. Не знаете ничего про это?
- Квартиру вряд ли отберут, она у вас единственная. Да и имущество тоже никто у вас забирать не будет, потому что с вас взять нечего, а что осталось, то никому не нужно. А насчет вычета с зарплаты – вполне может быть, но это все сложно и нудно, с вас ущерб за сына требовать, тем более, что вы за ним ничего не наследуете, а значит его долги на вас сложно повесить. – я встал, поняв, что больше ничего я в этой обшарпанной квартире не высижу: - Ладно, пора мне, пойду, а вам жить надо, для себя в первую очередь.
Вчера я был на похоронах Николая, сначала на кладбище, а потом доехал до дома, где осталась жить его мать – хотел посмотреть, кто придет на поминки.
К сожалению, люди, которых можно было охарактеризовать как «друзья Николая», в последний путь его не проводили, и бесплатной кутьей и блинами не соблазнились, был, в основном пожилой народ из числа родственников, соседей и пожилых любителей выпить «на халяву» из окрестных домов. Сегодня я заявился к матери Николая, но никаких знакомых она мне назвать не смогла – старые, «до героиновые» друзья исчезли, а с новыми она не была знакома. Оставалось только отлавливать местных наркоманов и ненавязчиво интересоваться у них о человеке по имени Свирид, благо имя достаточно редкое. Попытка забросить в базу УВД запрос на фигуранта с фамилией Свиридов окончилась полнейшим фиаско – слишком много граждан, прописанных в Городе, носило эту фамилию.
Пока охота на наркоманов успеха не приносила – зависимых то поймал много, благо их видно за версту, а вот нужной информации получить не удалось, никто из моих собеседников Свирида не знал. Значит, я должен был заходить с другой стороны.
Оперативное дело в отношении Пыльникова Аркадия Борисовича, организатора шайки расхитителей черных и иных металлов, мне завести разрешили, и даже распечатку телефонных звонков из квартиры Клюева Вячеслава Александровича из города Каинска, проходящего в деле как устойчивая связь Пыльникова А.Б. мне обошлась совсем недорого – всего три пластиковые бутылки американской водки «Маккормик», что я презентовал мастеру местного телефонного узла. И не подумайте про телефониста плохо, тут не было никакой коррупции – запрос, подписанный начальником Дорожного РОВД полковником Дроновым мужчина изучил, просто официальным путем получение этих сведений заняло бы месяца два, мой же путь оказался гораздо короче, час ожидания
