Александр Золотько - Выбор

— Губу подбери…те, ваша милость, — посоветовал с усмешкой Леор. — Мы ведь торопимся, так торопимся, что сразу пойдем смотреть на тело его величества… Так ведь мы торопимся, Браск?

— И все-то ты знаешь наперед, Лис! — Браск посмотрел на окна дворца, потом быстро перевел взгляд на советника. — Нам туда, в левое крыло…

Начальник стражи двинулся вперед, Леор и Фавер пошли следом.

— Пока мы идем, чтобы не терять зря времени, не сообщит ли мне ваша милость, что странного мы уже увидали сегодня с утра? — тихо спросил советник у Фавера. — Или ничего не вызвало у вас удивления? Не заставило насторожиться?

Фавер остановился на мгновение, собираясь с мыслями. Ветер с треском крутил флюгера на башнях и хлопал полотнищами намокших знамен.

— Идем-идем, милостивый государь, не останавливаемся… Мы же так торопимся! А по дороге отвечаем на мой вопрос. Ну?

— Мы странно торопимся, — сказал Фавер.

— Вот как? И что же странного?

— Когда умер король? — вопросом на вопрос ответил рыцарь.

— Неточно выражаешься, — поправил его советник. — Не умер, а убит. Не сегодня. Это точно — не сегодня. Почему я уверен, что не сегодня, кстати?

— Суеты нет, — сказал Фавер. — Единственный, кто суетится, — это уважаемый господин Браск. Причем он больше на словах суетится.

— Хорошо, — кивнул одобрительно Леор. — Из чего ты сделал такой вывод?

— Мы приехали в «Стоптанный башмак» вчера перед закатом… — медленно проговорил Фавер. — И я заметил, что только мы сообщили хозяину свои имена и титулы, как он отправил своего мальчишку в город, дабы, я полагаю, информировать местные власти о прибытии имперских чиновников. Значит, еще вчера Браск знал о нас. Так?

— Браво, продолжай.

— А сегодня он приехал не ночью и даже не сразу с рассветом. Примчался почти к полудню, кричал, ногами топал, но прибыл с таким опозданием, как будто не особо торопился…

— А может, король только что убит? Ну зашли в спальню, а он зарезан… — Леор поправил плащ и искоса бросил взгляд на окна дворца — ставни на нескольких окнах были приоткрыты, и кто-то, кажется, сквозь щели рассматривал приезжих. — А как нашли, то сразу бросились за нами… Лично Браск примчался…

— И так может быть… — начал Фавер, потом решительно тряхнул головой. — Не может. Даже если кто и хватился бы его величества так рано, то начальник стражи сейчас должен был метаться, землю рыть, искать убийцу и все такое…

— Получается, что убили короля вчера? — спросил Леор.

— Получается, что не позже. И выходит, что нас могли еще ночью вызвать, раз уж так спешат…

— И не вызвали… И, кстати, что происходит, когда умирает монарх? А? Что? Правильно, трубы трубят, флаги, штандарты приспускают, все придворные и слуги одеваются в траур… Ты видел на ком-нибудь траур? И флаги вон полощутся на ветру изо всех сил…

— Но ты же хотел столкнуться с чем-то удивительным?

— С удивительным, а не смердящим, — сказал Леор. — Не нравится мне начало нашего расследования. И куда это, кстати, нас ведет Браск?

Начальник стражи вел их не в королевскую опочивальню. И даже не в обеденный зал и не к себе, в свои личные покои. Вначале они через боковую дверь дворца вошли в кухню — повара с поварятами и служанками шарахнулись в стороны, пропуская начальника стражи и его гостей, — потом подошли к небольшой двери в задней стене. Один из кухонных слуг бросился вперед, распахнул дверь.

Из проема пахнуло холодом и сыростью.

— Ледник, — без удивления в голосе произнес Леор. — Боитесь, что его величество испортится?

— Рот закрой, Лис, — посоветовал Браск.

Другой кухонный слуга зажег от огня в печи факел и передал его начальнику стражи.

— За мной, — приказал Браск и шагнул, пригнувшись, в дверной проем.

Ледник дворцовой кухни был глубоким и очень холодным. Свет факела отражался от заиндевевших каменных стен. Пар, который выдыхали люди, казался розовым.

Браск остановился перед дальней дверью, протянул факел рыцарю, достал из-за пояса здоровенный, в две ладони длиной, ключ, вставил его в замочную скважину и со скрипом провернул.

— Заходим, смотрим, если возникнет желание — можно потрогать, — сказал Браск, толкая дверь.

Желания потрогать не возникло.

Его величество Граск Славный, король Армоны, прозванный также Разумным, Надежным, Беспощадным и Веселым, лежал в лохани. И сразу стало понятно, Что не зря тело положили в ледник. Похоже, что его величество умер смертью неприятной и странной.

Больше всего его тело сейчас напоминало студень. Причем студень подтаявший. Было похоже, что король просто потек — размяк и потек, его сгребли в первую подходящую посудину и быстренько отнесли в подвал.

Леор подошел поближе, наклонился, поманил пальцем Фавера:

— Посвети, будь любезен!

— Колдовство, — сказал Фавер, подходя к лохани. — Вот ведь…

— Именно — вот ведь, — кивнул Леор. — А не скажет ли мне уважаемый начальник стражи, когда и как все это произошло с его величеством?

Уважаемый начальник стражи сказал.

Вначале он, правда, предложил закончить осмотр, чтобы побыстрее выбраться из этого холода, а потом, уже в своей комнате, у камина, рассказал о случившемся, налив себе и гостям вина в оловянные бокалы.

Король умер вчера после завтрака.

Завтракал его величество, по обыкновению, около полудня, кушал в большом зале, в присутствии практически всех придворных. Те, естественно, не ели, а наслаждались зрелищем королевской трапезы и ждали, когда его величество насытится и удалится в свои покои, предоставив придворным возможность тоже подкрепиться.

Кушал король хорошо, как и обычно, аппетит у него был просто великолепный, самочувствие — прекрасное, его величество даже рассуждал, сидя за столом, чему посвятить время до обеда — отправиться на охоту или заняться государственными делами, более склоняясь все-таки к охоте.

— Эй! — внезапно воскликнул король удивленно и тронул свою макушку.

Посмотрел на пальцы правой руки и встал с кресла. Волосы — его роскошные темно-каштановые волосы — слиплись в комок и тянулись тонкими нитями за кончиками пальцев.

Как растопленный мед, подумав, сказал Браск. Он, как обычно, присутствовал на завтраке и, когда король воскликнул это самое «эй!», вскочил и бросился к столу.

— Проклятье!.. — пробормотал король и упал в кресло. Плоть с его руки вдруг потекла, обнажая кости. Король еще что-то попытался сказать, но получилось у него нечто вроде утробного бульканья — губы пошли пузырями, потекли по подбородку, тяжелой громадной каплей скатились на королевскую грудь. Прямо на знак ордена Армоны.