Александр Золотько - Выбор

Александр Золотько

Выбор

К утру дождь перестал грохотать по крыше и ломиться в ставни. Видно, решил отдохнуть после двух недель беспрерывных попыток затопить несчастное Великое Королевство Армона от Северной Переправы до Южной. Или понял, что остановить Следователя Имперского Коллегиума Леора и Фавера из Темной Долины, рыцаря Имперского Ордена Справедливости, у него все равно не получится.

Дождь прекратился, а на мелкую холодную водяную пыль, висевшую в воздухе, можно было и не обращать внимания. Особенно если сидишь за столом в жарко натопленном зале корчмы «Стоптанный башмак», перед тобой стоит блюдо с седлом барашка и кувшин вина, очень неплохого вина для придорожной забегаловки.

После первой за неделю ночевки в теплом и сухом помещении ребра Леора, поврежденные еще в юности, почти перестали ныть, а рана, недавно полученная Фавером, хоть и не перестала болеть, но кровоточила уже значительно меньше.

По этому поводу Леор, выпив кружку вина, принялся объяснять рыцарю свои взгляды на способы расследования убийств, совершенных с применением магии. Фавер искренне полагал, что единственным правильным наказанием для любой зловредной магии будет костер, позиции своей менять не собирался, посему рассуждения и доводы следователя превратились за время совместного путешествия в своеобразный ритуал — регулярный, немного нудный, но неизбежный. И, возможно, все-таки небесполезный.

Вода камень точит, рассуждал Леор, в очередной раз пытаясь указать своему попутчику на вопиющую нелогичность отношения рыцаря к магическим преступлениям.

— Ну как тебе объяснить?.. — сказал Леор, когда рыцарь в очередной раз заявил, что колдовство — это колдовство, а убийство — это убийство, посему убийца может быть казнен мечом или веревкой, водой или деревом, а колдун или колдунья — только огнем, и никак иначе.

— Как хочешь объясняй, — Фавер налил себе вина в кружку и залпом осушил половину, — только я останусь при своем. К тому же в Указаниях Имперского Коллегиума ясно сказано, что в случае колдовства следствие надлежит вести по специальному уложению, с соблюдением правил…

— Глупости! — заявил советник. — Указаниям уже три сотни лет. Когда их (и твое уложение, кстати, тоже) составляли, человека могли сжечь и за сглаз. По подозрению в сглазе. Сейчас попробуй кому-то такое обвинение предъявить — не обрадуешься. А ведь в уложении ясно сказано, что и сглаз…

— И сглаз, — кивнул рыцарь и допил вино. — И наговор…

— И приворот, и лечение, и лозоходство… — подхватил за ним советник. — За них-то тоже жечь? Колдовство ведь, как ни крути… Гадание, обереги — за все брать и жечь?

Фавер задумался на мгновение, потом вздохнул.

— Не мое это дело. Рыцари Ордена Справедливости не должны ломать голову над хитросплетениями следствия. Мы меч в руке Коллегиума, а следователи — рука.

— Вот именно, — поднял палец Леор. — Ты — меч, я — рука, а…

— А Коллегиум — голова, рукой повелевающая, — заметил рыцарь и улыбнулся по-мальчишечьи. — И не дело руки обсуждать и сомневаться в решениях головы.

Советник поднял глаза к закопченному потолку харчевни, пошевелил энергично губами. Совершенно беззвучно, но рыцарь по губам прочитал, что именно произнес Леор, и засмеялся довольно. Ему нравилось вот так по мелочам злить советника. Это скрашивало долгие дни путешествия, а сейчас еще и позволяло отвлечься от саднящей боли в правом предплечье.

Неделю назад беглый душегубец попытался проткнуть Леора ножом, советник по обыкновению нападение прозевал, а у Фавера времени доставать свое оружие не было, посему рыцарь принял удар клинка на руку. Хорошо еще, что никакой заразы в рану не попало. Так, с ладонь длиной получился шрам, на шесть стежков шелковой нити. Пора бы ране уже и затянуться, но все кровоточит и кровоточит, проклятая. Из-за погоды, наверное.

В зале харчевни было малолюдно, кроме следователя и рыцаря в нем завтракали еще трое купцов из Баронств, но вели они себя тихо, говорили вполголоса, лишь изредка бросая опасливые и настороженные взгляды в сторону Фавера. Вчерашний урок смирения и послушания явно пошел им на пользу.

— Послушай, дорогой Фавер, — сладким голосом произнес после паузы советник. — Что есть преступление? Преступление есть сочетание умысла, причины, факта, преступника и жертвы. Согласен?

— Согласен, — кивнул Фавер, осторожно погладив раненое предплечье под столом. — И еще — орудие преступления.

— И орудие. Как же без него. Хотя, если кто-то совершил преступление голыми руками… Ну да ладно, и орудие тоже. Значит, некто замыслил убить человека…

— Замыслил, — подтвердил Фавер.

— Скажем, для того, чтобы завладеть землей.

— Землей, — подтвердил Фавер. — Недвижимостью.

— Взял некто оружие и лишил человека жизни… Так?

— Так. И что?

— Он убийца? — спросил вкрадчивым голосом Леор.

— Убийца, — уверенно сказал рыцарь. — Всякому понятно…

— И какое наказание ты бы убийце назначил?

Рыцарь задумался.

— Ну, не стесняйся…

— Петля. Ну, или меч. Если убивал очень уж жестоко, то колесование или разорвать лошадьми… — Фавер пожал плечами. — Не мне это решать, да и тебе не всегда, господин следователь Имперского Коллегиума, а судье, если таковой имеется, или сходу поселян, или владетелю той земли…

— А почему ты, благородный рыцарь, — ласково улыбнулся советник, — не спросил меня, каким орудием было совершено убийство? А если, скажем, убийца напустил порчу через вынутый след? Или спалил в доме огненным камнем?

Фавер хмыкнул неопределенно. Не любил он таких вот подковырок. Не злился, когда советник в очередной раз загонял его в ловушку своими рассуждениями, но испытывал почти детское чувство обиды.

— Если колдовством убил, значит — сожжение, — сказал Фавер. — Ибо колдовство… Чего ты на меня уставился, господин советник? Чего прилепился? Я что, вмешался в тех Выселках, когда ты потребовал, чтобы бабу, которая мужа колдовством со свету сжила, не жгли, а повесили? Я тебе мешал? Нет, не мешал. Хотя ты нарушил… много чего нарушил, и в Коллегиуме за свои нарушения ответил бы…

Советник вскинул голову, словно собирался предложить рыцарю по возвращении в Коллегиум рассказать о проступке Леора… Но ничего говорить не стал. Обвинять Фавера в доносительстве было глупо и несправедливо. Но и спорить с ним было бессмысленно. Придет время — сам поймет. Или не поймет.

Леор оглянулся на хозяина корчмы, поймал его взгляд и указал рукой на опустевший кувшин. Нужно будет еще и на дорогу вина с собой прихватить, подумал советник.