Станислав Гагарин - Вторжение

Станислав Гагарин — щедрый и отзывчивый человек. Он считает, что добро мы обязаны творить не только лишь, когда нас к нему призывают, а естественно, рефлекторно, как дышим воздухом родимой Земли Матушки.

Он стремится помочь людям, когда его вовсе не просят об этом… Его добро, может быть, носит несколько агрессивный, наступательный характер, и потому случаются порой житейские недоразумения, ибо не каждому дано понять искренность и чистоту помыслов этого человека.

Станислава Гагарина отличает удивительная способность приобретать себе недоброжелателей.

Казалось бы, человек никому не причиняет зла, не совершает дурных по отношению к окружающим поступков, стремится помочь любому попавшему в беду соотечественнику…

В чем же тогда дело?

Когда сам Станислав Гагарин задал подобный вопрос Иосифу Виссарионовичу, представляющему Зодчих Мира, галактических небожителей, прибывших на Землю, вождь, хитро ухмыляясь в усы, ответил:

— Завидуют, понимаешь… Нет, ни литературному или там материальному успеху, с этим у вас как раз, выражаясь по-современному, перманентная напряженка. Завидуют тому, что вы не плачетесь никому в жилетку, никогда не опускаете рук, уверены в себе, вечно деятельны и энергичны. Да вы просто лучитесь, понимаешь, оптимизмом!

Вождь хмыкнул.

— Такое любому трудно перенести, — сказал он. — А завистливому и мелкодушному российскому письменнику и вовсе невозможно. Да и лизуном вы не были и не будете им никогда, молодой человек. Порода не та, понимаешь!

О романе «Вторженние», из которого мы привели эти знаменательные слова, писать надо отдельно, двумя словами о необыкновенном по фантасмагоричности сочинении не скажешь.

Роман «Вторжение» читать надо…

Писатель Станислав Гагарин поистине энциклопедически образован. Как и в детстве, он попросту глотает литературу, осваивая помимо художественной, философскую, историческую, критическую премудрость.

Всю жизнь в отказных рецензиях на сочинения Станислава Гагарина различных записных литературных палачей значилась шаблонная фраза: «Автор демонстрирует свою эрудицию». Эта констатация подавалась рецен-зентами-образованцами в резко отрицательном, разумеется, смысле.

Видимо, русского литератора ориентировали на демонстрацию серости, убогости мысли, интеллектуального ничтожества.

И слава Богу, что Станислав Гагарин оставался верным себе, никогда не шел на компромиссы с редактором, щедро раздавал соотечественникам приобретенные им знания.

Не лишен Станислав Гагарин и недостатков, в конце концов, ничто человеческое ему не чуждо. Он излишне доверчив, не умеет до конца разобраться в людях, и поэтому писателя часто обманывают те, кому он доверяет в предпринимательских делах. Но чаще человеколюбца Гагарина предают его же собственные сотрудники, используя испытанное оружие прежних времен — доносы и клевету.

К сожалению, оружие сие эффективно и в демократической России.

Утопичен Станислав Гагарин и в наивных попытках превратить любой создаваемый им коллектив в семью единомышленников, братьев и сестер, объединенных общим Большим Делом. И уж совсем не годится для руководства людьми гагаринский принцип, по которому он меряет окружающих на собственный аршин.

— Если я умею то-то и то-то, — искренне удивляется Станислав Семенович, — то почему Петров, Сидоров, Иванов не в состоянии справиться с подобным делом?

Работать с Гагариным трудно, ведь за ним не угнаться, но всегда интересно.

Некоторые принимают его за недостаточно скромного человека, ибо писатель с жаром, юношеским романтическим пылом говорит о собственных делах. Но сами-то дела суть свершившийся факт, о котором становится рано или поздно известно, и тогда рождается черная зависть, от которой писатель претерпел более чем достаточно в жизни.

Герой поворотного в судьбе писателя рассказа «Шкипер», который он сочинил в каюте реальной несамоходной баржи — а что может быть унизительнее для судоводителя, когда тебя таскают на буксире! — старый капитан дальнего плаванья, списанный в шкиперы, мысленно восклицает, вспоминая собственную судьбу:

— И где их только делают, эти кирпичи для меня?!

С полным основанием Станислав Гагарин мог бы повторить эту экзистенциалистскую фразу, адресуясь к той жизни, тому раскладу, которая была расписана кем-то для него самого.

Кирпичом по затылку наш сочинитель получал не раз и не два. Только никогда Станислав Гагарин не хныкал, не плакался кому-либо в жилетку, не опускал рук.

Когда после создания им рассказа «Шкипер» Станислав Гагарин понял, что писательство должно стать смыслом его жизни, он предпринял титанические усилия, чтобы доказать миру право на место под литературным солнцем. Его не печатали — он продолжал писать новые и новые произведения. Рассказы, повести, романы, пьесы. И стихи…

Хотя Станислав Гагарин уже несколько лет самостоятельно издает книги, до сих пор остаются неопубликованными полдюжины романов, множество рассказов, не поставлены в театрах все его пьесы, не сняты фильмы по многим сценариям, читатель не видел ни одного из сотен (!) гагаринских стихотворений.

Впрочем, Станислав Гагарин не верит, что ему удастся опубликовать написанное им при жизни, но смирился с этим.

— Прочтут после моей смерти, — оптимистично улыбается сочинитель. — Что это за писатель, после которого не останется литературного наследства? Хотя, разумеется, приятнее было бы увидеть гранки твоих романов еще в этом мире…

Трудная, наполненная неожиданностями, отмеченная неблагодарным отношением литературной критики и издателей к его творчеству, парадоксальная сочинительская судьба Станислава Гагарина отразилась и в судьбах его героев.

Подверженные экзистенциалистским вывертам Рока, они самоотверженно сражаются едва ли не с самими богами и дьявольскими силами Зла. Как и Станислав Гагарин в обычной жизни, защищают униженных и оскорбленных. Исповедуют принципы Добра и справедливости.

Ведь именно Станислав Гагарин еще весной 1989 года придумал и создал Военно-патриотическое литературное объединение «Отечество» при Военном издательстве Министерства обороны СССР и принялся выпускать популярнейшее издание «Военные приключения».

И свершилось сие до выхода Закона о печати, предопределившего разгул издательского беспредела, массированную атаку на отечественного читателя пошлых анжелик и тарзанов, учебников по сексу и колдовской муры.