Маскарад осколков прошлого - Анна Велес
— Как вы смеете так меня оскорблять! — дед вскочил с кресла, размахивая альбомом.
Невольно Елена подумала, что это огромное счастье, что у старика нет трости, иначе бы он просто ее избил. Или по крайней мере, предпринял бы такую попытку.
— Сядьте! — тихо, но очень холодно приказала она, взмахнув рукой.
Обычно хозяйка «Бюро» сдерживала себя, но тут этот упрямый старый хам все же вывел ее из себя. А потому она просто устроила ему банальную ментальную атаку. Сила, стекшая с ее пальцев в миг перелетела небольшое расстояние до деда и ударила ему точно в переносицу, лишая сил к сопротивлению, наказывая и подавляя.
— Даже в таком старом и упрямом нахале, — продолжала она тем же неприятном тоном. — Должна быть хоть капля любви к внуку. Между прочим, он последний из рода так обожаемого вами Модеста. Хоть это и младшая ветвь. Но вас волнует только ваша собственная персона. А потому мне придется разговаривать с вами иначе. Этот альбом, а так же еще некоторые бумаги, принадлежащие лично вашему любимому маньяку, вы получите, если будете сотрудничать со следствием. Иначе, я заберу все это, и поверьте, сделаю все возможное, чтобы вы больше никогда не смогли это получить.
Дед, конечно, был в бешенстве. Но эта странная и бесконечно наглая девица его пугала. А еще больше его пугала возможность лишиться своих сокровищ.
— Что вам от меня надо? — кое-как справившись с собой, осведомился он.
— Уже лучше, — прокомментировала Елена и уселась в кресло, закинув ногу на ногу. — Итак. Как я уже сказала, произошло два убийства. Каждая из девушек была задушена, на руках и ногах следы от наручников. Их явно держали на привязи. На лицах — карнавальные маски. И каждая из них имела половой контакт перед смертью с четырьмя партнерами. И это полностью повторяет сценарий, которым пользовался Модест с тремя своими приятелями. Только вместо наручников они использовали веревки, естественно. Я уверена, что ваш внук не является убийцей, но есть веские основания полагать, что он участвовал в оргиях, предшествующих смерти девушек. А потому несколько вопросов. И первый из них, насколько Александр разделял ваше увлечение историей вашего предка?
— Я уже сказал, что молодые не уважают свои корни и не питают к ним интереса, — негодующе повторил старик. — У этого мальчишки одни девки и карты на уме. Мой интерес к истории моего рода кажется ему смешным.
— И все же, — продолжала настаивать Елена. — Он был с вами на чердаке?
— Да! — казалось, он выплевывает слова. — И мне это стоило немалых денег! И все на его неинтеллектуальные развлечения.
— Я знаю, что когда вы там были, то не имели возможности рассмотреть вещи, — ей было откровенно наплевать на его негодование и жалобы. — Но ваш внук, не скрывающий своей незаинтересованности, мог что-то прихватить для вас. За ваши гонорары.
— В моем роду не было воров! — взорвался старик, переходя практически на визг.
— Ага, — усмехнулась Елена. — Как и убийц. Ладно… одно радует, что вы не врете. Или просто не все знаете. Второй вопрос. Известно ли вам, где ваш внук проводит ночи?
— Я знать не хочу о его делах, — буркнул дед. — Мне это противно.
— Что-то не верится, — возразила хозяйка «Бюро». — Мне-то казалось, что вы слишком заботитесь о себе, чтобы так легко выпускать внука из-под контроля. И те деньги, что вы ему даете. На что они уходят?
Старик молчал. С вызовом.
— Отлично, — Елена достала сотовый. — Естественно, вырывать у вас из рук альбом я лично не стану. Я просто вызову охрану. Надеюсь, все это привлечет достаточно любопытных…
— Карты! — против воли выпалил старик, прижав опять альбом к груди.
— Всего-то? — она положила телефон к себе на колени. — Вы уверены?
— Триста восьмой номер, — деда на этот раз оскорбило ее недоверие. — Я должен был знать, куда он тратит мои деньги.
— Отлично! — язвительно похвалила Елена. — Мы делаем успехи. Значит, по ночам он отлучался. Что ж…. Это явно не создает ему алиби. Далее. Сейчас я покажу вам копию дневника вашего предка. Заранее соболезную. Ваша наивная убежденность в его невиновности развалится с треском.
На самом деле, это она произносила искренне. Каким бы наглым и злобным он не был, предстоящее могло сильно ударить по его психике. И против воли Елена пожалела старика.
— Так же я передам вам и копии писем Модеста к его соучастникам, — продолжала она уже мягче. — Но сразу вынуждена обозначить вопрос цены. Мне нужен список всех живущих сейчас его потомков. Пофамильно. Необязательно оригинал. Но данные должны быть не фальшивкой.
— Дайте сюда бумаги, — потребовал он жадно.
— Вначале я жду подтверждения, что вы согласны на мои условия, — твердо возразила она. — Или список сразу.
— Вы ничего не получите, пока я не увижу бумаги, — это был крайне упрямый дед. Он же прекрасно понимал, насколько ей нужны эти данные.
— Отлично, — пакостно улыбнулась Елена и продолжала обманчиво ласково. — Знаете, а ведь Модест гениально владел гипнозом. Настоящий талант. И такой редкий для того времени…. Но сейчас это вполне распространенное явление. Я могла бы ввести вас в транс и получить от вас нужную мне информацию. Вот только не уверена, что это не повредит вашему здоровью. … Или могу, опять же, вызвать охрану. Но я не буду все это делать. Я поступлю проще. Я отдам вам бумаги. И дам час на то, чтобы вы могли их изучить… Но еще раз напоминаю, это только копии. А все оригиналы останутся мне. Хочу так же сообщить, что больше десяти лет проработала в прессе. И если вы не выполните мое условие, дневник и письма попадут в центральные федеральные газеты. Репутации Модеста придет конец. Как и вам. Потому что я могу пригласить сюда телевизионщиков. На фоне недавних убийств…. Да еще упоминание о возможной причастности вашего внука… Хотя тогда у вас будет реальный шанс прославиться на всю страну.
Дед смотрел на нее с неприкрытой злобой. Если бы он ее не боялся, то взорвался бы и скорее всего кинулся бы в рукопашную. И без всякой трости. Однако Елене было на это откровенно наплевать. Она встала, положила пакет на кресло и пошла к выходу.
— У вас ровно час, — напомнила она старику и осторожно прикрыла за собой дверь, преодолев естественное желание на прощание хлопнуть ею от души.
Глава восемнадцатая
В коридоре она прислонилась к
