Хоккенхаймская ведьма - Борис Вячеславович Конофальский
Во дворе увидал он людей с оружием, и тут же один из них, что прятался у ворот, схватил его коня под уздцы. И коня Сыча схватили, а вот Ёган в ворота не поехал, а Максимилиан и вовсе ловко оттолкнул стражника сапогом так, что тот алебарду в грязь уронил.
– А ну не балуй, – заорали другие стражники, бросаясь к ним.
Все с алебардами, в стеганках, многие в шлемах. Обычное городское воинство.
– Стоять всем! – рявкнул Волков и поморщился от приступа головной боли. – Старший кто у вас?
– Я старший, – вперед вышел один из стражников.
Был он в кирасе и без алебарды. На поясе новый модный меч из тех, которые называются «городскими». На голове старинный шлем шапель в виде тарелки, а на левой руке белая лента-банда, сержантский знак.
– Я сержант городской стражи Гарденберг. – Он подошел к Волкову. – У меня есть приказ задержать разбойника и его людей.
– Какого еще разбойника? – Волков старался быть спокойным, он уже огляделся и по привычке сосчитал стражников, без сержанта их было одиннадцать.
– Того, что вчера убил человека в трактире «Безногий пес», а сегодня схватил почтенного горожанина и пытал его.
Волков сунул к лицу стражника изрезанную руку:
– Вчера в трактире «Безногий пес» на меня напал ваш бандит Ганс Спесивый с ведьмой Вильмой. Они ранили меня и украли дорогой меч, а трактирщик, которого ты называешь почтенным горожанином, их сообщник. Он знает, где они. И где мое оружие.
– Может, оно и так, – говорил сержант не очень-то вежливо, – только сказано мне доставить вас в магистрат, в крепкий дом, а там уж пусть судья решает, кто из вас прав, вы или трактирщик Руммер.
Кавалер тут подумал, что, может, этот сержант заодно с трактирщиком, ведь они люди этого города, а он чужак. Горожане всегда будут вместе против чужаков. А может, этот сержант и мзду имеет от Руммера, и даже от ведьмы. Нет, нельзя ехать в тюрьму, ни в коем случае, придушат ночью там, и все. И он сказал:
– Мы поедем к бургомистру.
– А чего не к герцогу? – нагло спросил один из стражников.
Остальные смеялись. Сержант тоже ухмыльнулся:
– Сказано вести вас в крепкий дом.
– Мне плевать, что тебе сказано, – отвечал Волков высокомерно. Он полез в кошель и достал оттуда письмо барона, протянул его сержанту и спросил: – Читать умеешь?
– Умею, – тот хотел было взять письмо, но кавалер не дал его сержанту в руки.
Гарденберг стал читать, что написано на бумаге сверху. А там было имя бургомистра и имя барона фон Виттернауф.
– Ну и что, мало ли кто пишет нашему бургомистру.
– Это барон фон Виттернауф, это тебе «не мало ли кто», а ближайший человек герцога, и я здесь по делу герцога. – И тут он заорал стражникам: – Слышите, вы, я здесь по велению принца Карла, курфюрста Ребенрее.
Он снизил тон и велел сержанту:
– Так что ты проводишь меня к бургомистру, а не в магистрат. И не дай тебе Бог, чтобы узнал я, что ты был заодно с трактирщиком и ворами. – Он склонился с коня так, чтобы сержант хорошо его слышал: – И заодно с ведьмой Вильмой. Не дай тебе Бог.
– А кто ж вы такой? – все еще сомневался сержант.
И тут на помощь Волкову пришел Максимилиан. Юноша подъехал ближе и сказал с вызовом:
– Болван, ты разговариваешь с божьим рыцарем и хранителем веры, доверенным лицом архиепископа Ланна и принца Карла, перед тобой господин Иероним Фолькоф по прозвищу Инквизитор.
То ли громкие имена, то ли наглый тон оруженосца сыграли свою роль, но сержант вздохнул, оглядел своих людей и произнес:
– Пусть так, провожу вас к господину бургомистру.
– Монах, – окликнул брата Ипполита кавалер, – неси мне лекарство, голова болит, не проходит.
Монах быстро пошел к дому, где на крыльце стояли лодочный мастер и его жена; все ждали его возвращения. А Эльза Фукс сидела в телеге и волновалась: девушка и думать не думала, что жизнь ее так распорядится и она окажется в центре странных и страшных событий.
* * *
… День к вечеру шел, а бургомистр славного города Хоккенхайма фон Гевен, проверенный слуга дома Ребенрее, все еще ходил по своим покоям в ночной рубахе и баснословно дорогом халате красного атласа, отороченного соболями. Шапочка на голове его придавала ему вид мудреца. Он и был мудрец, ибо не каждому дано к своим сорока годам достичь такого богатства, коим обладал бургомистр, и того положения, коим он тоже обладал. Услуги, что многократно он оказывал курфюрсту, были неоценимы. Не раз он посылал помощь принцу и деньгами, и войском, и припасами сверх того, что был город должен, и даже расписок с герцога не брал. За то герцог его чтил, а город считал ценнейшим в своей земле. Все было хорошо у бургомистра: в городском совете врагов он всех извел, гильдии и цеха к нему на поклон ходили в надежде получить хоть клок доброй земли, а городской судья так и вовсе был его секретарем в прошлом, штатгальтер императора его приятелем был, а коменданта города и начальника стражи он по городскому уложению сам назначал. Ну а то, что купчишки в городе исчезают, на то все мелкие негоцианты, которые без охраны товары возят. А воры… Так воры везде есть. Нет таких городов, в которых воров не бывает. Все в его городе хорошо.
Поэтому сидел в своем дворце господин фон Гевен, болтал туфлей на ноге, с котом играл и никуда не спешил. Ждал ужина и хорошего вечера, а еще ждал тепла, чтобы переехать в одно из своих поместий за город. Глядел в окно и радовался скорой весне.
И тут лакей доложил ему, что сержант привел какого-то господина и говорит, будто господин тот разбойник. Но разбойник этот в холодную идти не захотел, а потребовал к бургомистру ехать. И что письмо у него к фон Гевену от какого-то вельможи из придворных.
Все это совсем некстати: господин фон Гевен был не расположен к делам сегодня, ругал сержанта дураком и грозился погнать его с должности, но раз уж письмо было у разбойника, то согласится его читать. А как прочел он это письмо, так в душе у него сделалось нехорошо, и звал он к себе этого разбойника поглядеть, что за человек. А когда поглядел, стало еще хуже.
Был тот человек высок, в плечах широк,
