Айзек Азимов - Миры Айзека Азимова. Книга 4

— Так это вам принадлежал… — растерянно сказал Бейли.

Он умолк и Глэдия докончила за него:

— Тот робот. А два года назад у меня был муж. Все, к чему я ни прикоснусь, погибает.

Неожиданно для себя Бейли провел ладонью по щеке. Глэдия словно бы не заметила его жеста. Она сказала:

— В тот раз вы прилетели спасти меня. Простите, но я должна была позвать вас снова… Входите же, Элайдж. Входите, доктор Фастольф.

Фастольф отступил, пропуская Бейли вперед, а сам вошел за ним. Следом за Фастольфом вошли Дэниел и Жискар, но сразу же с обычной для роботов ненавязчивостью молча встали в пустых стенных нишах напротив друг друга.

Мгновение казалось, что Глэдия отнесется к ним с обычным для аврорианцев равнодушием. Однако, взглянув на Дэниела, она отвернулась и сказала Фастольфу чуть прерывающимся голосом:

— Вон тот. Пожалуйста. Отошлите его.

— Дэниела? — спросил Фастольф, удивленно глядя на нее.

— Он… он слишком похож на Джендера!

Фастольф обернулся к Дэниелу, и на мгновение его лицо исказилось от ничем не замаскированной боли.

— Конечно, моя дорогая. Простите меня. Я не подумал… Дэниел, пройди в соседнюю комнату и оставайся там, пока мы не уйдем.

Дэниел молча вышел.

Глэдия взглянула на Жискара, словно проверяя, насколько он похож на Джендера, и повернулась, слегка пожав плечами.

— Могу ли я предложить вам что-нибудь перекусить или выпить? — сказала Глэдия, — Кокосовый коктейль, свежий и холодный?

— Нет, Глэдия, спасибо, — сказал Фастольф. — Я просто привел мистера Бейли, как обещал. Но я ненадолго.

— Я выпил бы воды, — сказал Бейли, — если можно.

Глэдия подняла ладонь. Несомненно, за ней наблюдали, так как почти сразу в комнату бесшумно вошел робот со стаканом воды на подносе и вазочкой, полной чего-то вроде крекеров с розовой шишечкой на каждом.

Бейли не удержался и взял один, хотя и не представлял себе, чем может оказаться это угощение. Происхождение, конечно, земное: вряд ли на Авроре люди едят хоть что-то из скудной исконной биоты. Или синтетическую пищу, если на то пошло. Тем не менее земные источники пищи могли со временем претерпеть существенные изменения либо благодаря специальной селекции, либо под воздействием новой природной среды. Ведь Фастольф сказал за завтраком, что к аврорианской кухне надо приобрести вкус.

Он был приятно удивлен. Что-то островатое, пряное, но восхитительное. Он тут же взял второй крекер, сказал роботу «спасибо», хотя тот продолжал бы невозмутимо стоять сколько угодно времени, и забрал у него стакан вместе с вазочкой.

Робот ушел.

День уже начинал клониться к вечеру, и в западные окна били красноватые солнечные лучи. Бейли показалось, что дом был меньше дома Фастольфа, но выглядел бы веселее и уютнее, если бы грустное лицо Глэдии не одевало все унынием.

Конечно, это могло ему просто почудиться. Да и как может казаться веселым и уютным здание, которое якобы служит людям жилищем и укрытием, а само со всех сторон открыто Вне, подстерегающему за каждой стеной. Нигде ни намека на покой многолюдия, общности. За каждой внешней стеной, крышей, полами — неодушевленный мир. Полный холода. Холода!

И холод нахлынул на Бейли, едва он вспомнил свое положение. (Встреча с Глэдией на миг заставила его забыть грозную дилемму.)

— Садитесь, Элайдж, — сказала Глэдия. — Извините, что я немного не в себе. Во второй раз я оказалась в центре всепланетной сенсации, а для меня и первого раза было более чем достаточно.

— Я понимаю, Глэдия, — сказал Бейли. — Пожалуйста, не извиняйтесь.

— А вы, дорогой доктор, пожалуйста, не считайте, что вам следует уйти.

— Ну-у… — Фастольф взглянул на временную ленту на стене. — Я останусь, но ненадолго, дорогая моя, — меня ждет работа, которую необходимо сделать, хоть рухни небеса. И тем более что меня поджидает скорое будущее, когда мне вообще не придется работать.

Глэдия заморгала, словно удерживая слезы.

— Я знаю, доктор Фастольф. У вас страшные неприятности из-за… из-за того, что произошло тут, а я веду себя так, словно думаю только… только о собственных неудобствах.

— Я постараюсь справиться со своими трудностями, Глэдия. И пожалуйста, не считайте себя виноватой. Возможно, мистер Бейли сумеет помочь нам обоим.

Бейли только стиснул зубы, услышав это, а потом сказал угрюмо:

— Я понятия не имел, Глэдия, что вы каким-то образом причастны к случившемуся.

— Как будто могло быть иначе! — сказала она со вздохом.

— Вы владеете… владели Джендером Пэнеллом?

— Ну, не совсем. Доктор Фастольф мне его одолжил.

— Вы были с ним, когда он… — Бейли замялся, ища слова.

— Когда он умер? Можно, мы будем говорить «умер»? Нет, не была. И сразу скажу вам, что в то время в доме никого не было. Только я. Я обычно бываю одна. Почти всегда. Привычка, воспитанная на Солярии, вы ведь не забыли? Конечно, это чисто добровольно. И вы сейчас здесь оба, и я ничего против не имею… почти.

— И вы точно были совсем одна, когда Джендер умер? Ошибки тут нет?

— Я ведь уже сказала, — с легким раздражением ответила Глэдия. — Извините, Элайдж. Я знаю, вам надо, чтобы все повторялось по нескольку раз. Да, я была одна. Честное слово.

— Но ведь в доме были роботы?

— Да, конечно. Я подразумеваю, что со мной не было других людей.

— Сколько у вас роботов, Глэдия? Не считая Джендера?

Глэдия помолчала, словно считая про себя. Потом сказала:

— Двадцать. Пять в доме и пятнадцать на участке. Кроме того, роботы свободно расхаживают между моим домом и домом доктора Фастольфа, а из-за их быстроты не всегда успеваешь разглядеть, мой он или его.

— А-а! — сказал Бейли. — Поскольку у доктора Фастольфа пятьдесят семь роботов, то, если их объединить, получается в целом семьдесят семь роботов. А есть ли поблизости еще дома, так что роботы оттуда могут оказаться среди ваших?

— Других домов, расположенных достаточно близко, здесь нет. Да и вообще такое смешение роботов обычно не допускается. Мы с Глэдией особый случай — она не уроженка Авроры, а я взял на себя… э… определенную ответственность за нее.

— Но даже и так их семьдесят семь.

— Да, — сказал Фастольф. — Но почему вы придаете этому значение?

— А потому, — ответил Бейли, — что это подразумевает семьдесят семь движущихся объектов, более или менее сходных с человеческими фигурами. Вы привыкли замечать их уголком глаза и не обращать на них особого внимания. А потому, Глэдия, если бы какой-то человек пробрался в дом с какой бы то ни было целью, вы могли бы его и не заметить. Просто еще один движущийся объект, сходный с человеческой фигурой, не привлекающей вашего внимания.