Зло той же меры - Михаил Григорьевич Теверовский
– По фигу, что пока что, быть может, и можно. Всё, девять месяцев ни-ни.
– Ладно, я поняла. Тогда с тебя чай с печеньками в постель, – ныряя под одеяло, поставила своё условие Лиза.
– Будет сделано, мадам. А пока я иду ставить чайник и сервировать поднос, буду не против, если ты сбросишь всё лишнее. Надеюсь, намёк понят.
– Я подумаю, – буркнула в ответ она. – Давай быстрее, я пить хочу.
– Сделаю самый крепкий чай, так и быть, – не смог не съязвить я и бросился за дверь комнаты, не дожидаясь, пока в меня прилетит подушка.
Глава 6
Пятница, 2 дня до…Утро
На этот раз мы сели за стол завтракать в нужное время, так как Наташа, лишь только пробило семь часов утра, прискакала к нам в комнату, запрыгнула на диван-кровать и принялась скакать, словно ужаленная. Лизе тяжело было вставать, когда её будили раньше запланированного времени, потому сначала она целиком юркнула под одеяло, что-то недовольно бормоча под нос. Откуда уже мне пришлось доставать её, слыша в свой адрес самые настоящие проклятия. Но что было поделать, такова была моя судьба по утрам, и я с ней уже смирился за годы нашей жизни вместе.
Потом мы пили кофе, сидя друг напротив друга, сонные и едва справляющиеся с тем, чтобы поднимать и опускать кружки. А Наташа тем временем решила пожарить на завтрак сосиски. Я не мог не улыбаться, наблюдая, как она медленно-медленно разрезает их, затем с великой аккуратностью раскладывает на сковороде, как будто, если вдруг что сделает не так, они вмиг упрыгнут и сбегут от неё.
– Так, у меня завтра выходной. Буду не уставший, не убитый, так как сегодня к тому же спортивно-разгрузочный день. Потому предлагаю на выбор: поход в один из парков, поездка куда-нибудь на природу с целью пожарить шашлыки и подышать свежим воздухом или же сходить в кино. Хотя сходить в кино можно как вечернюю программу к любому иному варианту. Так, что думаете? – спросил я, нарочито обращаясь к жене и дочке, как равным, чтобы не обидеть любящую чувствовать себя взрослой Наташку.
– Парк, парк, парк! Там калуселька! – подпрыгнув, прокричала Наташа.
Эти карусельки понатыканы, наверное, в каждом городе. Либо в парках, либо на площадях. Бывают и в совсем неожиданных задворках угрюмых подворотен. Цветастые, громкие, яркие – разумеется, они привлекают к себе детей. И мне как родителю приходилось раз за разом терпеть сеансы катания, когда ты несёшься по одному и тому же кругу, сидя на чём-то, издали напоминающем лошадку или единорожка, стараешься поддерживать хотя бы внешне счастливый вид, чтобы не расстраивать дочку, а сам чувствуешь себя великовозрастным умственно отсталым. Но на что не пойдёшь ради улыбки и смеха своего ребёнка.
– Хорошо, если открыта, посетим и карусель. Ваш голос, Елизавета?
– Фи, ты же знаешь, мне не нравится, когда моё имя меняют. Лиза я, и точка. Каждый раз на работе глаз дёргается, когда обращаются ещё так официально: «Елизавета Евгеньевна»…
– Так, это я понял. А за что голос отдаём, Евгеньевна?
– Ну ты зараза, – скривила губки Лиза. – Я согласна на парк, а вечером кино. Сам напросился.
– Ура! Калуселька, калуселька! – кружась и подтанцовывая, буквально пела Наташка.
– Ты там смотри, чтобы сосиски не убежали, – заметил я. – И да, до фильма зайдём в книжный, выберем тебе новую книгу на вечерние чтения, а то легенды о короле Артуре заканчиваются. Будешь помогать мне с выбором, хорошо? Чтобы тебе точно интересно было.
– Хорошо! – Наташка подбежала ко мне, чмокнула меня в щёку, а затем бросилась обратно к плите, где уже начинали скворчать сосиски.
– А говорил мне когда-то, что не умеешь ладить с детьми, – шепнула Лиза.
– Учусь понемногу, – парировал я.
– Что-то ты сегодня уж слишком какой-то довольный. Очень ночью всё понравилось?
– Тут даже шутить не буду, это было просто обалденно. Надо будет и завтра повторить, как уложим Наташку спать, как считаешь?
– Только лишь за!
– Сосиски готовы. А что вы ещё решили? – подоспела к нам Наташа, выключив плиту. Сковороду самостоятельно она принести ещё не могла, так как та была очень и очень для неё тяжёлая.
– Да это так, неважно… – смутилась Лиза.
– Налетаем на сосиски, да? – излюбленным методом переводить тему разговора решил уйти от ответа я.
– Ага! А мне можно кофе, как у вас?
– Ладно, но совсем чуть-чуть, – согласился я, насыпав буквально четверть чайной ложки кофе и добавив немалую порцию молока.
Выдвигаясь на работу, я был в приподнятом настроении. Всё же впереди меня ожидал на самом деле разгрузочный спортивный день, который я просто обожал в череде серых рабочих будней, суть которых сводилась к патрулированию, а затем набиванию в своём тесном кабинетике чаще бесполезных и наверняка никем не читаемых бесконечных отчётов. Да и после сумасшедших двух прошедших дней хотелось отдохнуть. Потому в таком виде я поддерживал и даже обожал культуру спорта, столь продвигаемую в нашей стране.
А завтра меня ждал выходной, который целиком и полностью я намеревался провести с самыми для меня родными и дорогими мне людьми: женой и дочуркой. Отчего же мне было быть хмурым?
Если бы я только знал в то утро, что, закрывая дверь, видел их такими счастливыми и живыми последний раз в жизни…
* * *
– Подъём, сволочи!
Резкий визгливый голос главного воспитателя ни с кем другим не спутаешь. Как и стиль речи, и используемые им обороты – неизменно с ругательствами в наш адрес. Зато работает в роли отличнейшего будильника, вскакиваешь на раз-два и стремглав несёшься в общий строй, как выдрессированная собака Павлова.
– Я дважды повторять не буду, уроды!
В перерыве между словами раздался глухой стук. Значит, кому-то не повезло попасться под руку и Сержант, как мы его называли меж собой, зарядил невезучему подзатыльник.
– Смотреть на вас противно. Задохлики, неучи, лентяи. Иноагентные выродки, мать вашу! Что непонятного и сложного в том, чтобы по команде встать со своих грёбаных кроватей и построиться? Что за беготня, хаос, суета? Вы, ублюдки, тратите моё время! Мне, по-вашему, нечем заняться, да?
Не знаю, на кого и почему ему там было противно смотреть, но вот сам наш воспитатель выглядел преотвратно: низенький, с вываливающимся объёмным брюшком, всегда выбритый как будто лишь наполовину, словно бритва ломалась в середине процесса. Толстые губы с носом-картошкой, обсыпанным то ли бородавками, то ли родинками. Маленькие поросячьи глазки смотрят исподлобья, ненавидя вся и всех вокруг. А по поводу траты столь ценного времени – никогда
