Джек Вэнс - Князья тьмы. Пенталогия. (Звездный король - Машина смерти - Дворец любви - Лицо - Дневник мечтателя.)

«Ешьте! — порекомендовал Клидхо гулким басом. — И мы поговорим о Ховарде Хардоа. Вы знаете, что он убил нашего Нимфотиса?»

Герсен и Алиса сели за стол. «Он убил многих», — отозвался Герсен.

«Что бы вы с ним сделали? Прикончили бы его в отместку за убийства?»

«Да».

Клидхо многозначительно кивнул: «Что ж, у вас будет такая возможность. Я отвел его в камеру для усыпления животных и впустил в нее газ — ненадолго. Он проснется часов через шесть».

«Так он еще жив?»

«Конечно! — на лице Ото Клидхо впервые появилась улыбка, образовавшая розовую щель в лохматой бороде. — Мертвые не сознают того, что с ними делают, а Ховард Хардоа должен сознавать, что с ним делают, и сознавать со всей возможной остротой восприятия. Может быть, тогда он раскается в своих преступлениях».

«Может быть, — сухо ответил Герсен. — И все же, вы нарушили заключенный со мной договор».

Задержав ложку над миской, Клидхо бросил на него недоумевающий взгляд, после чего возобновил поглощение рагу: «Возможно, испытывая сильные чувства, мы повели себя не очень вежливо. Но не спешите возмущаться. Вы примете участие в исполнении окончательного приговора».

«И не забывайте, что мы избавили вас от смертельной опасности! — воскликнула Тьюти. — Ховард привез с собой двух головорезов. Ха! Они больше никого не убьют!»

Ото Клидхо одобрительно улыбнулся, как если бы Тьюти похвасталась рецептом приготовления супа. Старик прибавил: «Ховард хитер! Привез оружие в шляпе. Представляете? Я подговорил Дитци схватить шляпу и сжечь ее. Как упомянула моя супруга, мы внесли свою лепту в общее дело».

Ни Герсен, ни Алиса не смогли как-либо на это возразить.

«Примерно через шесть часов Ховард очнется, — продолжал Клидхо. — Тем временем вы можете отдохнуть и выспаться — или полюбоваться на зоологические коллекции. Кроме того, можете выпить с нами чаю или коньяку и рассказать нам, за что именно вы решили наказать Ховарда Хардоа».

Герсен взглянул на Алису: «Как ты думаешь?»

«Спать я не смогу. Господам Клидхо может понравиться твой рассказ о вечеринке одноклассников в Блаженном Приюте».

«О да, мы хотели бы знать, что там на самом деле произошло!» — подтвердил старый Клидхо.

В полночь Ото Клидхо вышел из кухни. Через двадцать минут он вернулся: «Ховард начинает приходить в себя. Если хотите, следуйте за мной».

Присутствующие прошли по коридору через всю лабораторию. Старый Клидхо остановился у закрытой двери: «Слушайте! Он говорит».

Из репродуктора над дверью доносились звуки разговора нескольких голосов.

Сперва послышался голос самого Ховарда Трисонга, ясный и громкий, но растерянный и беспокойный: «Непроходимость, подобная глухой стене... Не могу ни напасть, ни отступить, не могу даже пойти в обход... Скоро взойдет солнце. Мы заблудились в джунглях. Будьте осторожны, не разбредайтесь кто куда. Паладины? Кто меня слышит?»

Ответы последовали быстро — казалось, разные голоса накладывались один на другой и несколько человек говорили одновременно.

«Мяута тут как тут», — четко и спокойно произнес чуть язвительный голос.

«Блесковод здесь, среди приматов!» — бодро откликнулся другой.

«Рун Отмир, Лорис Хоэнгер и черный Джеха Райс — все мы здесь».

«Эйя Паниче явился», — тускло и сухо прибавил еще один, тихий голос.

«А Иммир?»

«Иммир с тобой до конца!»

«Иммир, верный паладин! Все мои верные рыцари в сборе. Теперь надлежит определить мудрую стратегию. Джеха Райс, твое мнение весомо».

Прозвучал глубокий бас Джехи Райса, черного рыцаря: «Весомо? Более, чем весомо! Неужели за многие годы могущества ты еще это не понял?»

Иммир (тревожно): «Он назвал себя «Клидхо с Одуванчиковой фермы»».

Джеха Райс: «Оцепенитель».

Несколько секунд молчания.

Иммир (тихо): «Значит, мы в отчаянном положении».

Рун Отмир: «Не в первый раз. Такое бывало и раньше. Помнишь Ильхадский поход? Даже Железный Великан спасовал, но мы победили!»

Блесковод: «А западня в Старом квартале Массилии? О ужас предательства!»

Иммир: «Братья мои! Сосредоточимся на насущной задаче».

Джеха Райс: «Оцепенитель — злорадная бестия, жаждущая мести. Дабы предотвратить действие, необходимо противодействие. Можем ли мы предложить богатство?»

Иммир: «Я открою сундуки, полные сокровищ. Он может стать повелителем Сибариса, мне не жаль».

Мяута: «Оцепенитель не соблазнится».

Лорис Хоэнгер: «Предложи ему дюжину девственниц, одну прекраснее другой. Пусть они облачатся в прозрачный шелк с цветными узорами, пусть обжигают его взорами — не насмешливыми и не серьезными, но словно вопрошающими: «Откуда это чудо? Кто этот полубог?»»

Иммир (с печальным смехом): «Доблестный Хоэнгер! Тебя, несомненно, привлекла бы такая перспектива. Подозреваю, что ты готов утопить всех братьев-паладинов в Простудном озере только ради того, чтобы присутствовать на таком представлении».

Мяута: «Но не Оцепенитель».

Блесковод: «Богатство, красота — что еще осталось?»

Рун Отмир: «Если бы только у нас была Чаша Валькириса — вечная юность!»

Иммир (бормоча): «Сложности, сложности... Подозреваю дьявольский заговор».

Рун Отмир: «Молчите, все! Кто-то стоит за дверью!»

Ото Клидхо прошептал: «Почти очнулся, но продолжает бредить, как во сне...»

Старик открыл дверь: «Заходите».

В половине внутреннего двора было пусто и темно. Другую половину наполняли растения и декорации, имитирующие прогалину в джунглях. На сучковатых лозах покачивались цветы, медленно открывались и закрывались пахучие ловушки насекомоядных растений, готовы были лопнуть и рассыпаться стручки, полные спор. Ручей струился по камням, образуя небольшую запруду, окаймленную порослью темно-красного тростника — сливное отверстие таилось где-то посреди этой поросли. Подле запруды в кресле сидел обнаженный Ховард Алан Трисонг — впрочем, не совсем обнаженный, на нем было нечто вроде юбочки или набедренной повязки. Руки его лежали на ручках кресла; ноги, обритые и блестяще-белые, опирались ступнями на дерн. Голова его тоже была обрита наголо. Напротив, с другой стороны запруды, на островке дерна в позе отдыхающего фавна лежал мармель Нимфотиса. В кустах копошились несколько небольших астинчей со сметливыми морщинистыми мордочками из полосок синего и красного хряща, с дрожащими хохолками, похожими на маленькие черные шапочки, с блестящими черными шкурками. Присутствие Ховарда Трисонга вызывало у них любопытство; они наблюдали за ним и прислушивались к нему с внимательным уважением.