Нить Гильгамеша - Евгения Витальевна Кретова
– Ноэль… Не надо.
Ноэль резко выпрямилась, отпустила плечо клириканца.
– Мы уже закончили.
Развернувшись, она вышла из рубки. Кром болезненно морщился, скрючившись в навигаторском кресле. Хрипел и растирал омертвевшее от боли плечо.
– Она спятила… – бормотал.
Пао Риж обернулся вслед Ноэль.
– Даже если и так, она капитан. По крайней мере до того момента, пока ее не сместит хозяин.
Глава 25. Новый взгляд
Влад выбрался из цепких рук медика «Унции» Рин Селерик, когда с контейнером было покончено – фрегат вышел на курс в соседний подсектор и ждал открытия транзакционного окна. Рин заставила его пройти внеочередную диагностику – «Как же, ты выходил в открытый космос, это, по-твоему, игрушки?!». Клириканка ворчала и закатывала глаза, а на очередную попытку Влада сопротивляться, полоснула взглядом так, как умеют только клириканцы – подавляя волю и даже слабые попытки перечить. Нет, она деликатно не проникала в его сознание, но и без того узкая щель зрачка превратилась в черную ниточку, взгляд стал тяжелым. Землянин примирительно поднял вверх ладони:
– Ладно-ладно, я все понял… – И направился к диагностической капсуле. Раздевшись, привычно спрятал свой креоник под поясницу и, вытянув руки вдоль тела, прикрыл глаза.
Он слышал, как Рин подошла к капсуле, как закрылась крышка, пискнула программа, сообщив о старте процедур. Внутри капсулы запахло дождем и домом – Рин научилась улавливать эти ароматы в его сознании, чтобы добиться максимального эффекта. Ароматы дома, родной планеты дарили покой и ощущение надежности. Влад не позволял себе забыть, что это ощущение – всего лишь иллюзия, подаренная талантливым медиком и продвинутым оборудованием. И его собственным неумением закрывать свое сознание на сто процентов.
«Надо было лучше готовиться», – машинально отозвалось в голове.
В академии у них был курс по ментальной защите, там учили не только внедряться в сознание, но и защищать собственное. С клириканцами было сложно соперничать – большинство представителей этой расы были синестетиками и умели считывать эмоции человека через цвета. Какая-никакая, но подсказка, о чем человек думает и как относится к собственным мыслям. На выпускном курсе Влад ходил в мастерскую Дза Ларави́ля, клириканца. Он-то и открыл слабые места клириканцев. Боязнь яркого света и шума – отличное оружие от того, кто хочет копаться в твоих мозгах. Так привычка землянина вечно бормотать себе под нос и напевать всякую чушь во время работы из раздражающей стала стратегически важной. Она и определила его будущее и работу с Нирихом.
Влад усмехнулся. Почувствовал, как программа твердой рукой увлекала его все глубже – в состояние полусна-полубодрствования. Молодой человек парил в темноте, слыша одновременно биение собственного сердца и мерный гул работающих двигателей. Их мелодия успокаивала. Влад безошибочно считывал в ней изменение тональности – «Унция» зашла на орбиту Фобоса. Пара шипящих звуков – включились маневровые двигатели и гравикомпенсаторы, «Унция» встала на орбиту, дождалась нужного «окна» и – щелчок в работе систем – сбросила контейнер.
«Интересно», кто и как его должен подобрать? Операция простая, хоть и с долей риска. Скорее всего где-то не долетая до поверхности Фобоса контейнер ждал получатель, который по сигналу активировал гравитационную подушку, перехватил груз и мягко увлек на поверхность, например, в закрытый ангар «Новой эры» или одной из ее многочисленных «дочек». Никакого досмотра, никакой патрульной и диспетчерской службы. Лишь невинное уточнение в грузовой накладной.
Через пару часов к этому контейнеру присоединиться второй, шедший курсом с «Иля».
«Зачем кому-то на Фобосе сердечники с изотопами?»
Их могли использовать для двигательных установок. Для небольших местных транспортов.
Но тогда этим бы не занималась «Унция» и ее капитан. Ноэль исполняла весьма специфические поручения руководства «Новой эры», и Влад многое бы отдал за то, чтобы знать, кто именно отдает приказы Ноэль Ирияз.
* * *
Двумя часами позднее в животе Влада уже урчало от голода, во рту пересохло.
– Плановая диагностика послезавтра, – крикнула ему в спину Рин, когда он, наконец, покидал ее владения.
Он сделал вид, что не услышал: кому нужна эта диагностика, если ты не уверен, доживешь ли до завтра?
На душе было пакостно и зябко, как всякий раз, когда он выбирался из клириканского медблока. Влад не мог отделаться от ощущения, что над ним проделывают какие-то опыты, а он и знать о том не знает. Будь он на земном корабле, с земным экипажем, он бы разжился большой кружкой крепкого кофе. Кофе дарило видимость спокойствия и надежного тыла. Мнимой близости к дому. Но клириканцы такое не пили, а от спецзакупок он отказался. Так что приходилось довольствоваться цикорием. Пусть так.
Сунув руки в карманы брюк, землянин неторопливо прошел по килевому коридору, свернул на камбуз. Толкнув панель доступа, дождался, когда дверь отъедет и вошел внутрь. Кивнув засидевшемуся после окончания вахты Марсу Суролю, набрал в кружку-термос цикорий, устроился за угловым столом. Стена привычно прикрывала спину, угол обзора позволял держать все помещение под контролем. Влад поставил перед собой упаковку с овощным рагу и, откупорив уголок, заглянул под крышку.
– Это вообще съедобно? – поморщился Марс, поднимаясь из-за стола.
Влад не поднимая головы кивнул:
– Вполне.
Клириканец пожал плечами, снисходительно развел руки и поторопился покинуть камбуз. Влад не успел раскрыть упаковку до конца, когда на камбузе появилась Ноэль.
– О, вот ты где. – выдохнула с заметным облегчением. – Рин сказала, что после ее манипуляций ты должен быть голоден, как хищный зверь.
– Она очень близка к истине, – молодой человек слабо улыбнулся, скорее из вежливости: есть хотелось ужасно, а присутствие капитана «Унции» заставляло сосредоточиться на разговоре, а не на обеде.
Ноэль подошла к столику, за которым расположился Влад, села и неожиданно положила руку поверх ладони землянина.
– Спасибо.
Влад уставился на девичьи пальцы, озадаченно кивнул:
– Н-да не за что. В конце концов, мы на то и одна команда, чтобы прикрывать косяки друг друга.
Ноэль убрала руку, повела плечом:
– Не уверена, что я бы сделала для тебя нечто подобное.
Неожиданное признание повисло между ними. Влад смотрел на тонкие пальцы Ноэль – у нее была чуть смуглая кожа, бледная для клириканки, и темные ногтевые пластины, а руки оказались непривычно горячими и сухими. Девушка чуть сжала его пальцы и уже собралась встать, когда Влад развернул ладонь и перехватил ее так, чтобы удержать девушку рядом.
– Я уверен, что ты бы меня не сбросила. – Он посмотрел в упор.
«… с поверхности «Унции»» – хотел он сказать, но осекся, догадавшись по смятению на глубине глаз – она поняла.
Девушка, помедлив, кивнула. И вдруг наклонилась к землянину и коснулась губами его щеки. Это было похоже на лавину, накрывшую с головой. На штормовую волну, сбившую с ног. На тайфун, ворвавшийся в легкие. Приемы, которые прежде помогали закрывать сознание, не сработали – Влад почувствовал это, когда в одно мгновение Ноэль очутилась внутри него, сорвав оковы, защищавшие его, сковав мосты и вдребезги разбив границы. Он не был готов. Он сплоховал.
В тонкую нить скручивались и ускользали воспоминания о доме, учебе в академии и службе, задержании, тюрьме и новой жизни вплоть до встречи с ней, Ноэль. В одно мгновение ворвавшаяся в его мысли клириканка впитала в себя все то, что он так тщательно скрывал. Сделав уязвимым. Поцелуй, который мог теперь стоить Владу жизни.
Он положил правую руку на плечо склонившейся к нему девушки, скользнул выше, к шее. Прижав ладонь к ее затылку, ловко увернулся, чтобы завладеть губами клириканки. Поцеловал смело, зло, врываясь в податливый рот и выпивая перепуганный вздох. Мгновение близости, его ослепил оранжево-пурпурный цвет, растекся под веками малахитовой пленкой. Картинки-образы, словно калейдоскоп – ему еще предстояло их расшифровать, чтобы сделать оружием.
Но Влад все равно успел увидеть. И следом – удар по уху, толчок в грудь, безумные от гнева глаза капитана.
– Ты – не Ноэль Ирияз, – пьяная от ощущения настигшей его удачи улыбка растянула губы землянина.
Капитан резко выдохнула. Вырвала руку, которую все еще удерживал Влад. Выпрямилась и оправила китель. Отошла к соседнему столику и присела на его край. Скрестила руки на груди:
