Дело о стрелах возмездия (СИ) - Куницына Лариса
— Глупая шутка, Кондар.
— Это не шутка, — возразил тот. — Ты давно должен был умереть, но тебе удавалось выжить. Даже Арб счёл тебя невиновным. Да и в этот раз растяпа Элот разлил вино, так что боюсь, того яда, что попал в твоё тело будет недостаточно. Мне придётся убить тебя собственными руками. Впрочем, я с самого начала хотел именно этого.
Он вытащил из ножен кинжал, но Марк немеющими пальцами перехватил его руку, удерживая её подальше от себя.
— Значит это ты, Кондар? Ты пытался убить меня, подставил собственного оруженосца, а потом Ортанта? Но почему? Что я тебе сделал? Мы никогда не были врагами!
— Ты посмел посягнуть на неё, на женщину, которая мне дороже собственной жизни, — глядя ему в глаза, заявил алкорец. — Ты преследовал её, загонял как зверя, а теперь и вовсе хочешь передать её Ликару, чтоб ее разрезали на куски и сожгли! Чтоб на её прекрасное лицо надели раскалённую маску, которая сожжёт его до костей! Ты этого хочешь? Ты заслужил смерть. И я убью тебя ради Изабо!
Он вырвал руку с кинжалом из слабеющих пальцев Марка и замахнулся, но тот вдруг легко увернулся и со всей силы ударил его кулаком в грудь. Кондар отлетел в сторону и, ударившись о стену, упал, но тут же вскочил, злобно скалясь и сжимая в руке рукоятку кинжала. Марк стоял возле кровати, выпрямившись и расправив плечи, на его губах появилась злая азартная усмешка.
— Мне даже не нужно брать в руки оружие, чтоб справиться с тобой, — заметил он.
— Ты… — зарычал Кондар, но в этот момент дверь распахнулась, и в комнату ввалился Элот.
— Это что тут у вас? — поинтересовался он, свирепо взглянув на своего приятеля.
— Он напал на меня! — закричал Кондар, ткнув пальцем в сторону Марка.
— Но кинжал я вижу в твоей руке, — резонно заметил капитан и обернулся к графу. — Я не опоздал?
— Скорее, даже поторопился, — усмехнулся Марк и сел на кровать, оправляя кружевные манжеты рубашки. — Ты не дал мне поквитаться с ним за мою изрезанную руку, но самое главное он уже сказал. Не так ли, Лумор? Тебе не надоело валяться на полу, или ты нашёл там что-то интересное?
— В королевском дворце что, совсем не выметают пыль из-под мебели? — проворчал Лумор, выбираясь из-за кровати.
— Что… — опешил Кондар, глядя, как тот брезгливо отряхивает свою одежду.
— Он всё слышал, — кивнул Марк и обернулся к нише. — И не только он. Вам помочь, благородный энфер?
— Да отодвиньте же кто-нибудь этот чёртов стол? — раздался оттуда голос Ликара. — Я застрял.
— Сейчас, — заторопился Лумор, в то время как Элот вынимал кинжал из побелевших пальцев Кондара.
Наконец, Ликар появился в комнате, оправляя парчовый камзол, и Марк нехотя встал. Сурово взглянув на побледневшего как полотно Кондара, энфер произнёс:
— Я слышал и твои признания, сэр Кондар, и твои угрозы. Это ты пытался убить графа де Лорма по наущению Изабель Моро, которая приговорена великим альдором к смертной казни за государственную измену. Тем самым ты стал её соучастником. К тому же ты убил кавалера Альби, закрывшего собой графа во время первого покушения, а также пытался свалить свою вину на оруженосца Норана и на молодого графа Лануора. Что ты можешь сказать в своё оправдание?
— Я ничего не буду говорить и не собираюсь оправдываться! — заявил Кондар. — Я действительно хотел его убить, — он с ненавистью взглянул на Марка. — Он предал великого альдора, шпионил за нами перед войной и передавал сведения в Сен-Марко. Он приносил ложные клятвы и тут же нарушал их. Он принёс нам большой ущерб и если б не ваша победа в поединке перед боем, благородный энфер, мы понесли бы огромные потери в результате его преступной деятельности. Пусть великий альдор и простил его, но я не смог! Я должен был отомстить ему за предательство! Именно потому я и просил помощи Арба.
— Звучит благородно, особенно после того, как ты пытался всё свалить на двух ни в чём не повинных мальчишек, — кивнул Марк. — Но если ты отдал меня на суд Арба, разве первая же неудача не должна была доказать мою невиновность? Или тебе не только великий альдор, но и бог возмездия не указ?
— Перестань отпираться, — проворчал Элот, взяв Кондара за шиворот и встряхнув для большей убедительности. — Я стоял за дверью и слышал твои слова. Их слышали благородный энфер и Лумор. Я сам видел в твоём сундуке её платок и перчатку. Ты сделал это ради той женщины!
— И что с того, если я любил её издалека, как многие другие? — Кондар вырвался и с вызовом взглянул на него. — Только все они после того, как с ней случилось несчастье, начали её презирать, а я продолжал любить! Этот мерзавец, — он снова ткнул пальцем в Марка, — оскорблял её и бахвалился тем, что будто бы она оказывала ему знаки внимания! Он оскорбил её честь и должен был понести за это наказание.
— Я говорил всё это уже после того, как ты начал свои попытки убить меня, — напомнил Марк. — И после того, как ты подставил Норана и Лануора. Так что звучит это неубедительно. Скорее, ты пытался по просьбе своей любовницы отомстить мне и устранить меня с её пути, а после — чтоб помешать мне её поймать. Ведь поэтому ты так торопился отравить меня на пиру. Кстати, твои попытки снова были неуклюжи. Сперва некто пытается заманить меня в дальнюю пустую галерею, а потом ты вдруг являешься с кубком вина, который суёшь мне в руки, в то время как вокруг ходит с десяток лакеев с подносами, и каждый желающий может как взять с такого подноса кубок, так и поставить на него другой. Иди потом разберись, как в мой кубок попал яд! А ведь я уже знаю, что в тот злополучный вечер, когда на меня покушались в первый раз, ты уходил из дворца. Тебя запомнили королевский привратник и гвардейцы, стоявшие в карауле у дверей. И того времени, что ты отсутствовал на пиру, было достаточно, чтоб дойти до «Маленькой куропатки», выстрелить в меня из арбалета отравленными дротиками и без особой спешки вернуться назад. И ты всерьёз полагал, что я буду пить то, что ты мне подсунул?
— Неважно, — пробормотал Кондар. — Не я, так кто-то другой однажды всё равно прикончит тебя.
— Твоя любовница или очередной дурак, который пойдёт у неё на поводу?
— Не смей! — снова разъярился Кондар, пытаясь броситься на него, но Элот снова схватил его за шиворот.
— Мы можем забрать его, благородный энфер? — поинтересовался Марк и, когда тот кивнул, повернулся к двери: — Гаспар!
Дверь тут же распахнулась и вместе с Гаспаром вошли ещё несколько сыщиков, среди которых был и «лакей», забравший его испорченный камзол. Они без всякого почтения заломили Кондару руки за спину и вытащили его из спальни.
— Что ж, преступник, наконец, пойман, — проговорил Ликар, проводив их взглядом. — Надеюсь, вы сможете вытянуть из него то, что он знает о той женщине.
— Вряд ли он скажет что-то полезное, — вздохнул Марк. — Он будет покрывать её и всю вину возьмёт на себя, и даже если нам удастся его разговорить, он не знает, где она. Он встречался с ней в таверне «Кабанья голова», передавал записки через трактирщика. Но она не появилась там и никто не забрал его письмо. Похоже, она поняла, что он не справился со своей миссией, и просто скинула его со счетов. Так что нам придётся начинать её поиски с самого начала.
— Но, по крайней мере, теперь мы знаем, кто она, — пожал плечами энфер. — Я уверен, что рано или поздно ты её поймаешь. Я иду к Жоану и обрадую его, что эта тайна, наконец, раскрыта и уже не помешает нашим дальнейшим переговорам.
Он удалился, за ним ушли его рыцари, а Марк подошёл к окну и отдёрнул гардину как раз в тот момент, когда за окном раздался шипящий звук и в небо устремились яркие огни, рассыпающиеся разноцветными звёздами фейерверка. Где-то далеко послышались радостные крики пирующих гостей и шум толпы на Королевской площади. Сен-Марко продолжал праздновать восемнадцатилетие своего любимого короля.
Следующий день был тёмным, и на этот раз довольно тихим. Всю ночь продолжались народные гуляния, и лишь под утро шум на улицах смолк, и горожане отправились по домам, чтоб в тишине и сумраке уютных спален насладиться отдыхом. В этот день даже разносчики не спешили выходить на улицу, и сонные приказчики нехотя открывали лавки без особой надежды на скорое появление покупателей. Лишь патрули городской стражи бодро вышагивали мимо тёмных окон притихших домов, да изредка проезжали телеги, нанятые магистратом, в которые хмурые грузчики складывали неподвижные тела, будь то спавшие беспробудным сном пьяницы или бездыханные жертвы ночных грабителей.
