Небо и грозы Электрет - Нинель Мягкова
Надо будет с Максом потом поговорить, после бала, решила она наконец и отложила беспокоящие мысли подальше. Фелисии и без того было о чем переживать. Удастся ли ее наглый, местами незаконный план? Пустит ли их граф вообще на порог? Девушка едва сдерживалась, чтобы не начать ерзать на сиденье, как двоечница в школе. Останавливало ее только нежелание еще больше выбешивать Макса перед самым ответственным моментом операции.
Граф жил неподалёку от города, так что добрались быстро. Второй раз за двое суток поднимаясь по каменным, серым с сиреневыми прожилками ступеням, Фелисия уговаривала себя не нервничать. Щеки упрямо полыхали, нагло и ярко, как бывает у рыжих. Адреналин от предстоящего взлома с проникновением выделялся неограниченно.
Бал уже был в самом разгаре, когда мажордом трижды стукнул тростью и объявил:
– Герцог Максимилиан Андервуд, Второй, с сопровождающими лицами!
Макса назвали в честь деда, отсюда приставка к официальному званию. Чтобы не перепутали, пока дед был жив. Потом она как-то прижилась и осталась.
Приглашённые именитые гости сначала привычно мазнули взглядами по вновь прибывшим, и вернулись к разговорам. Через мгновение до них дошло. Аристократы дружно замерли и совершенно неаристократично уставились буквально во все глаза.
Не каждый ведь день на обычный, банальный в общем-то бал приходит эшемин. Самый настоящий. Да еще и без плаща!
Тереган смотрелся удивительно чуждо на этом высоком празднике, несмотря на то, что одет он был по последней человеческой моде. Закованный в официальный джентельменский фрак, с металлической тростью, которую он в отличие от остальных господ не уткнул в землю, заземляясь, а зажал под мышкой, будто спасительную веточку, пытаясь через неё уловить свободную энергию, с собранными в низкий хвост длинными белоснежными волосами он неизбежно выделялся среди людей. Ростом, фигурой, цветом.
Многие, если не все, на этом балу впервые увидели эшемина без капюшона, и теперь открыто глазели.
Зато придраться к его костюму не смог бы никто. Макс лично проследил за правильностью завязывания галстука, подобрал обувь, благо они с эшемином оказались примерно одного размера. Теперь резиновая подошва блестящих кожаных туфель работала в обратную сторону – не давала жизненно важной энергии утекать из Терегана слишком быстро.
Эшемин спускался по ступенькам нарочито медленно, отыгрывая свою часть сценария. Со своей задачей – отвлечь на себя всеобщее внимание – он справлялся на ура.
Задачей же герцога и Фелисии было наоборот, слиться с толпой. Оказавшись у подножия лестницы, Макс тут же пригласил девушку на очень кстати заигравший вальс. Они влились в поток танцующих, и через пару минут про них все позабыли. Кому они нужны, когда около фуршетного стола колонну подпирает сам эшемин.
Популярностью он пользовался бешеной. Какие там танцы – дамы боялись к нему подойти ближе, чем на десять шагов, зато смотрел на него весь зал. Не отрываясь.
Что позволило Фелисии и Максу беспрепятственно провальсировать мимо уставившихся туда же, куда и господа, слуг – сначала за тяжелую портьеру, отделившую бальный зал от подсобных дверей во внутренние помещения, а затем и наверх по ковровым ступенькам, к кабинету графа.
Сердце девушки колотилось, как безумное. Если их поймают сейчас, долгих объяснений не избежать.
Заговорщикам удалось беспрепятственно миновать второй этаж, и подняться по скрипучей винтовой лестнице на третий, где расположились кабинет и спальня графа. Хорошо, что предки графа не пожелали вносить изменения в план, и усадьбу построили в классическом варианте. Не нужно было гадать, где что, и какая комната им нужна.
Нервная Фелисия замирала на каждой ступеньке. Макс же шагал широко и уверенно, как будто у себя дома. Заметив замешательство подруги, взял ее за руку и успокаивающе стиснул ладонь.
– Не переживай так, если нас заметят – сделаем вид, что просто решили уединиться. Скандально, конечно, но все так делают! – и он залихватски подмигнул, снова напомнив девушке хулиганистого десятилетнего Максика.
Кабинет располагался в самом конце небольшого коридора. Прикрыв за собой дверь, преступники дружно выдохнули с облегчением.
Фелисия, привстав на цыпочки, накинула щеколду на самом верху двери. Теперь желающим войти придётся повозиться, и у них будет фора, чтобы привести в порядок кабинет, и создать видимость любовной игры. Не то, чтобы она в подобном хорошо разбиралась, но тут уж приходилось полагаться на опытность Макса.
В широкое окно длиной во всю стену, прямо напротив двери, проникал густой молочный отблеск трёх лун, позволяя не зажигать дополнительного освещения. По правую руку расположился внушительный, обложенный мраморной плиткой камин, по обеим сторонам которого высились до потолка книжные полки. Над камином висела картина, изображавшая хозяина кабинета при всех регалиях, в парадном мундире.
В центре кабинета стояли низкий кофейный столик из темного полированного дерева, и несколько мягких кресел – для переговоров и деловых чаепитий.
У левой стены разместился письменный стол, удивительно компактный для такого внушительного кабинета. Девушка ожидала увидеть монстра из морёного дерева, реальность оказалась куда скромнее, чем даже ее собственный стол.
Удобное кресло с изогнутой спинкой придвинуто вплотную к столу. Чувствуется, что хозяин кабинета педант и перфекционист. Ни единой лишней бумажки, все книги отсортированы по размеру, кресла стоят строго перпендикулярно к столу. Чистота и аккуратность.
Ну, и собственно цель их визита. Позади рабочего стола, закрывая всю стену, ровными колоннами возвышались полки, заставленные папками.
Фелисия первым делом бросилась к ним и была жестоко разочарована. Внутри были личные счета графа, дневниковые записи его предков, повседневные траты и чеки – бакалея, садовники, повара… ничего интересного, как и того, за чем они собственно пришли.
Наверняка архивные документы он где-то прячет, решила девушка. И то верно, кто будет подобные бумаги выставлять напоказ. В архив допускались только посвящённые, и имеющие право копировать государственные документы. Вроде самой Фелисии.
Ни к чему слугам копаться в военных, например, изобретениях.
Стол был патологически чист. Ни одной лишней бумажки, ни единого смятого черновика. Даже карандаши для пометок лежали аккуратным рядочком, отсортированные по цвету.
Мусорная корзина тоже оказалась абсолютно пуста.
Все ящики открылись беспрепятственно, явив поочередно дорогой набор самопишущих ручек, несколько перьев, батарею синих и чёрных чернил в аккуратных стеклянных баночках, и ворох именных конвертов.
На столешнице стопочкой высилась кипа чистой бумаги.
Девушка огляделась. Прошлась вдоль полок с книгами, осмотрела корешки с названиями. Сплошная беллетристика. Кто бы мог подумать, что граф увлекается историей и искусством.
Вытащила пару томов наугад, пролистнула. Мало ли, обложка
